Ниа поднял голову, взглянув на блондина. Тот лежал на диване, лениво листая одну из четырех Тетрадей Смерти, аккуратно сложенных на широком подлокотнике. Ниа же лежал на полу в окружении подушек, пластмассовых игрушек, роботов, игральных карт, книг и шахматных фигур.

— Я еще в сомнениях, — ответил Ниа, возвращаясь к своей молчаливой игре.

— Это была твоя идея, — светлые глаза Мэлло опасно сверкнули. — Не говори мне, что ты не решаешься из-за соблазна власти, Ниа. Ты знаешь, что именно это случилось с ублюдком Ягами, а теперь посмотри, что с ним стало.

— Это не так, — тихо ответил Ниа. — Я читал правила на первой странице одной из Тетрадей. Если мы уничтожим Тетради, то полностью забудем о том, что с ними связано.

— Я знаю, мы уже изучили эти Тетради вдоль и поперек.

— Да, я в курсе. Но… именно это и останавливает меня согласиться на их уничтожение. Я не хочу терять свои воспоминания, они слишком много для меня значат.

— Я думаю, что Эл именно этого и хотел, — ответил Мэлло. — Он знал, что мы быстро справимся с поисками. С последней было проще всего. Мы поймали того идиота почти за месяц.

— За три недели и два дня, — пожал плечами Ниа и потянулся за колодой карт. — Разумеется, ведь он не был так же умен, как Ягами.

Мэлло закатил глаза и, достав из кармана недоеденную шоколадку, развернул ее и откусил добрую половину.

— Что скажешь? — спросил он, с наслаждением пережевывая шоколад. — Мы неплохо работаем вместе, а?

Ниа коротко кивнул, быстро перетасовал карты и расправил их в виде веера рубашкой вверх. Ниа любил так развлекаться. Тонкие бледные пальцы медленно двигались от одной карты к другой, пока не застыли на месте.

— Пиковый туз, — заметил Мэлло, когда мальчик перевернул карту. — Ты знаешь, что некоторые люди называют ее «картой смерти»? Очень символично, между прочим.

Ниа вздохнул и кивнул:

— Ладно, давай избавимся от них.

— Вот и славно, сожжем эту чертовщину, — Мэлло загорелся энтузиазмом и поднялся с дивана. — Пойду разведу огонь. Ничего, если мы сделаем это в камине?

— Почему бы и нет.

— Отлично. Принесешь Тетради.

Ниа собрал свои карты в аккуратную стопку и встал, сунув их в карман. Решив сразу приняться за дело, он медленно повернулся к дивану и замер.

Если он и был шокирован, увидев Рюка, зависшего в воздухе над диваном, то никак этого не показал. Он молча смотрел на шинигами своими черными глазами.

Рюк тоже молчал, коварно ухмыляясь и глядя на Ниа.

— Ниа, тащи сюда свою задницу! — закричал Мэлло из соседней комнаты. — Я хочу покончить со всем как можно быстрее.

Ниа, сохраняя невозмутимость, подошел к дивану и, взяв Тетради, прижал их к груди. Он ни на секунду не отрывал внимательных глаз от Бога Смерти, ожидая нападения, но тот не двигался, хотя имел права на эти Тетради больше, чем он, Мэлло или даже Ягами.

Ниа развернулся и поспешил к Мэлло. Тому удалось развести в старом камине довольно жалкий огонь, и так как получилось это из рук вон плохо, парень был крайне раздражен.

— Бумага из Тетради Смерти подойдет, — пробурчал он в ответ на осуждающий взгляд и выхватил одну из Тетрадей. — Смотри.

Мэлло бросил Тетрадь в огонь, и сухая бумага начала мгновенно морщиться, а огонь становился все ярче. Мэлло бросал в огонь одну за одной, восхищенно наблюдая, как уничтожается проклятый артефакт.

Ниа вернулся в комнату с Рюком и, покопавшись в своих вещах, вернулся. Мэлло только что бросил последнюю Тетрадь Смерти и теперь стоял, сунув руки в карманы.

— Что это? — спросил он, заметив книгу и письмо, зажатые в руках Ниа.

— Просто книга, — ответил мальчик и бросил их в огонь поверх первой и последней Тетради Смерти.

«Греческая мифология», — успел прочитать Мэлло, пока пламя не охватило старую обложку. Он молча перевел взгляд на Ниа, но тот так же молчал.

Они просто стояли бок о бок, два из четырех отражений, окружавших Киру в таинственных зеркалах, глядя на то, как огонь уничтожает оружие Киры и очищает мир от его последователей. Один с волосами солнечного света, другой — с белыми, словно снег. Оба связаны обещанием. Бушующее в камине пламя отражалось в тонированных линзах старых гоглов, висевших на шее Мэлло.

Они должны были уничтожить Тетради, потому что люди недостаточно умны, чтобы учиться на своих ошибках, независимо от того, сколько раз они их совершили. Для наглядного примера как никто другие подходят Ягами Лайт и Эл Лоулайт.

Когда последний клочок самой первой Тетради, упавшей на эту землю, истлел, Ниа обернулся через плечо, взглянув на пустое пространство над диваном.

— Что случилось? — спросил Мэлло, бросив на мальчика холодный взгляд.

Ниа еще какое-то время молча смотрел в соседнюю комнату, но затем снова развернулся к огню.

— Ничего, — ответил он.

***

Рюк никогда не понимал людей.

Он все еще парил над диваном, глядя на то место, где недавно стояли две фигуры. Теперь он был невидим для них обоих. Он должен вернуться в мир шинигами, причем в ближайшее время. Двое подростков, едва ли не детей, покинули гостиничный номер, забрав с собой свои имена и продолжительности жизни.

В камине лежали четыре сожженные Тетради Смерти, старое оксфордское издание греческой мифологии 1951 года с фантиком малинового цвета, служившего закладкой, и истлевший конверт. Михаэль Кель (которого Рюк знал как парня, вернувшегося к жизни от рук шинигами-полукровки, выполняющего роль марионетки для мщения от Царства шинигами. Рюк знал это, потому что изначально был в курсе всего и видел его настоящий облик) и Нэйт Ривер потеряли все воспоминания, касающиеся Тетрадей, и утратили способность видеть Рюка в тот момент, когда Тетради рассыпались черным пеплом.

Они никогда не были частью этой сказки, и им отводилась лишь роль второго плана.

В то время как Рюк… Рюк был самым настоящим автором. Странный и устрашающий вариант феи, одарившей принца даром, который в итоге превратился в проклятие. Это был самый большой подарок и в то же время самое большое проклятие. Даже больше его очаровательной красоты.

А еще был детектив с черными, словно смоль, волосами, и белой, словно снег, кожей. А глаза были похожи на большие зеркала, показывающие принцу то, что под его красотой скрывается самое настоящее уродство, хоть принц в это и не верил.

Детектив Эл Лоулайт, которого Лайт любил настолько сильно, что убил четыре раза.

Рюк находил эту сказку очень интересной. Рюк наблюдал и писал ее в течение многих лет, которые для него, шинигами, почти ничего не значат.

Подлость, романтика, смерть, кровь, трагедия. Это была идеальная сказка. Там было все, что нужно.

Рюк предупреждал Лайта, что все так закончится. Он сказал ему еще много лет назад, что люди, использующие Тетрадь Смерти, будут прокляты, но принц рвался к счастливому концу и настаивал на хорошем финале.

Рюк развлекался, глядя на его тщетные попытки.

Он вонзил острые зубы в свое последнее яблоко, вырывая сочный кусок и удовлетворенно похрустывая. Лайт никогда не утомлял его, и все же Рюк был рад, что больше нет нужды следовать за ним, ведь там, где теперь находится Лайт, нет никаких яблок.

Кроме отравленного яблока, которое тот захватил с собой.

Комментарий к Глава 31. Финал: Пепел на яблоках.

Авторы:

“Narroch: Возможно, некоторым из вас станет интересно, что же случилось с Элом и Лайтом. Если честно, даже мы, авторы, не можем ответить на этот вопрос. Мы не знаем, куда они ушли, как и не знаем того, куда уходят люди после смерти. Это вопрос личных убеждений.

На самом деле, не важно, куда они отправились, главное, что они отправились туда вместе, вопреки всем правилам. Смерть - путешествие в неизвестность в одиночку, и тот факт, что они так цеплялись друг за друга, падая в пропасть - гораздо сильнее и мощнее любого описания, которое мы могли бы вам преподнести о том месте, где они потом оказались.

RobinRocks: Но если вам по-прежнему нужно еще немного Эла и Лайта, ждем вас в эпилоге”.