— Конечно.

— Хорошо, я передам ему трубку.

Лайт вошел в комнату. Мэлло лежал на кровати, согнувшись пополам. Его тело било дрожью.

— Эй, тебе звонят, — сообщил Лайт, протягивая телефон.

Мэлло даже не посмотрел на него.

— Катись отсюда, Ягами, — едва слышно пробормотал он.

— Это Ниа.

Мэлло вздрогнул и еще сильнее зарылся лицом в одеяло.

— Скажи ему… чтобы тоже… отстал, — пробурчал он.

— Он упорно настаивает, что хочет погов…

— Я не хочу с ним разговаривать! — закричал Мэлло, вложив в это все свои силы, а затем тяжело задышал. — Черт… паршивец… звонит… чтобы позлорадствовать…

— Ну, — сказал Лайт, поднося телефон к уху, — я уверен, что ты и сам все слышал.

— Да, — сухо согласился Ниа. — Это точно он.

— Верно, — Лайт развернулся и вышел из комнаты. — И он жив.

— Теперь верю, — вздохнул Ниа. — Итак, Кира… Что я могу сделать, чтобы обеспечить безопасность Мэлло?

— Я удивлен, что ты готов рисковать жизнью, чтобы спасти его, — благодушно сказал Лайт.

— Ну, мы с Мэлло никогда не были лучшими друзьями, — ответил Ниа, — но я не хочу, чтобы он умер, тем более от твоей руки. Что же ты хочешь, Кира?

— Нам нужна идеальная сцена, — сказал Лайт, улыбаясь. — Ты ведь знаешь, где похоронен ваш любимый Эл, верно?

— Да, знаю. Рядом с церковью.

— Я встречу тебя там. Приходи один.

— Когда? — голос Ниа был предельно спокоен.

— Завтра на рассвете. Я хочу все закончить, Ниа. Эта игра слишком затянулась.

— Вернее и не скажешь, Ягами. Увидимся завтра.

Ниа отключился. Лайт бросил телефон на стол и улыбнулся. Все складывается как нельзя лучше. Условия для грандиозного финала «пляски смерти» просто идеальны.

Все шло по плану.

***

— Отлично, — рассеянно сказал Ниа, кладя телефон на Тетрадь Смерти, лежащую рядом с шахматной доской.

Достав из стаканчика черный маркер, он поднял вверх белую королеву и осторожно вывел на ней букву «N». Все еще держа ее за верхушку, он сильно ударил другую фигуру, которая, задев еще одну, свалилась с доски. Два белых коня с буквами «M», сбитые с доски, покатились по столу.

— Полагаю, у меня больше нет выбора, — пробормотал он, резко опуская королеву прямо напротив черного короля. — Так и должно было случиться. Завтра все закончится.

Достав из кармана пижамы белого короля, Ниа бросил его человеку, сидящему в кресле напротив.

— Не так ли, — Ниа лениво улыбнулся и поднял блестящие черные глаза на человека, который без труда поймал фигурку и теперь крутил ее меж пальцев, — …Эл?

========== Глава 29. Душа. ==========

Лайт неподвижно стоял перед зеркалом, разглядывая собственное отражение. Самовлюбленно. Тщеславно.

Он всегда знал, что был красив. Ему говорили об этом тысячи отражений. Ему говорила мать. Девушки из школы. Парни. Миса.

И Эл.

Даже если бы он не повстречал в своей жизни ни одного зеркала, то все равно бы знал, что он красив.

Лайт остановил взгляд на повязке, которая скрывала половину лица. Затем перевел взгляд на перебинтованное плечо. На синие и фиолетовые отметины, покрывающие большую часть торса. Лайт не считал, что это портит его красоту. Наоборот, это жертвы во имя победы. Раны, завоеванные в бою за справедливость.

Последняя из них была символом его любви к Эл. Он доказал, что его любовь настолько сильна, что он готов причинить себе боль. Он нежно прикоснулся к повязке и улыбнулся, несмотря на боль. После того, как Эл перебинтовал его в последний раз, повязка не пропиталась кровью, а значит, рана больше не кровоточит. Он гордился собой и тем, что решился на такое.

А завтра с первыми лучами солнца он поставит точку в этой истории. Он уже записал имя Мэлло в Тетради Смерти, так что теперь оставалось только увидеть Ниа и его настоящее имя, а потом…

Он будет стоять здесь, перед зеркалом, с сердцем Ниа в руках. Дар Элу. С этого момента Кира будет царствовать и греться в лучах собственной славы Бога Нового Мира.

Завтрашний рассвет принесет счастье.

— Свет мой зеркальце, скажи, — пробормотал Лайт, тихо посмеиваясь, и, протянув руку, приложил ладонь к холодной поверхности зеркала… — Кто на свете всех милее? — он подался вперед и прижался лбом к зеркалу, почти в упор глядя в отражение своего карего глаза. — Я, — выдохнул он и зеркало тут же запотело от его дыхания. — Не Белоснежка, дорогое зеркальце. А я.

***

Эл подошел к кровати, когда было около двух часов ночи. Лайт лежал на спине и выглядел так же прекрасно и безмятежно, как всегда, когда спал. Эл забрался на постель и сел на Лайта, устроившись на его бедрах. Он мало весил, чтобы разбудить парня, но его ледяная аура сделала свое дело.

Лайт медленно приоткрыл здоровый глаз, щурясь и вглядываясь в темноту. Он сразу заметил детектива по его молочно-белой коже, которая словно мерцала в темноте.

Несколько дней назад, если бы Лайт проснулся при таких же обстоятельствах, он здорово испугался бы, но сейчас просто улыбнулся.

— Привет, Спящая Красавица, — поприветствовал его Эл.

— Привет, Белоснежка, — мягко ответил Лайт.

— Снова это прозвище, Лайт-кун?

— Тебе идет.

— Как и тебе.

Лайт приподнялся на локтях, поморщившись от боли. Это движение отдалось болью в глазах, плече и груди, но он хотел быть чуть ближе к Элу.

— Не сильно ли ты мне доверяешь? — заметил Эл. — Что, если я пришел сюда, чтобы причинить тебе боль? Может, я захотел лишить тебя второго глаза.

— Забирай. Я не против, — Лайт схватил Эла за запястье и прижал его руку к своей правой щеке. — Давай, Эл. Я даже не буду кричать.

Эл ухмыльнулся:

— Ты предлагаешь, потому что знаешь, что я не буду этого делать.

Лайт отпустил его запястье и подался чуть вперед, чтобы поцеловать Эла, но тот стремительно отклонился назад. Лайт нахмурился и отвел взгляд в сторону:

— Ну так зачем ты пришел на самом деле? — тихо спросил он.

Эл не ответил ему. Задрав голову, он уставился в потолок.

— Я не думаю, что тебе будет приятно, — сказал он, наконец. — Я очень холодный.

Холодный, как сама смерть.

— Все в порядке.

Эл улыбнулся. Все было далеко не в порядке. Он видел, как Лайт всеми силами пытается не дрожать, а локти едва не подкашиваются от боли. Улыбнувшись в ответ, Лайт откинул одеяло и похлопал по пустой половине постели:

— Может… ляжешь рядом?

Эл покачал головой:

— Нет, — он толкнул его в здоровое плечо и, когда тот упал на спину, взял за запястья и завел его руки за голову, прижав их к изголовью кровати. — Я хочу, чтобы ты пошел со мной.

Лайт удивленно моргнул:

— Куда?

— …На кухню, — Эл смотрел на него своими большими, мертвыми глазами. — Пойдешь, Лайт-кун?

— Хорошо.

Эл довольно кивнул и отпустил Лайта, спрыгивая с кровати.

— Спасибо, — тихо сказал детектив, наблюдая, как Лайт болезненно опирается на прикроватную тумбочку, чтобы подняться с постели. — Спасибо, что потакаешь моим капризам, когда тебе так плохо.

— Я в порядке, — фыркнул Лайт и едва не упал, чудом успев ухватиться за край стола. Натянув халат и закутавшись в него поплотнее, чтобы согреться, он начал надевать теплые носки.

— Готов? — спросил Эл, когда Лайт, наконец, выпрямился. Тот кивнул, и Эл, подойдя к нему, взял его за руку и повел к двери. — Тогда идем.

— Эл, кухня… в другой стороне, — заметил Лайт спустя минуту, когда Эл повел его вверх по лестнице. Он хорошо знал этот путь.

— Я знаю, — ответил Эл, не глядя на парня. — Мы пойдем туда, но немного позже, Лайт-кун.

На крыше штаб-квартиры было холодно. Морозная декабрьская ночь пробирала до костей. То, что Эл продолжал держать его за руку, ничуть не помогало, скорее наоборот. Эл подвел его к краю крыши, где они часто стояли в далеком прошлом. Лайт невольно вспомнил тот прощальный звон колоколов…

— Ты считаешь это своим королевством? — спросил Эл, отпустив руку Лайта. Уперевшись руками в перила, он обвел взглядом панораму ночного Токио.