Неужели транквилизатор не работал? Мэлло твердо стоял на ногах, рука не дрожала, когда он спустил курок. Оглушительный выстрел, и Лайт едва не упал, когда пуля попала в солнечное сплетение. Было ужасно больно, но бронежилет сделал свою работу. Лайт остался на ногах, стиснув зубы от боли. Он поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как Мэлло целится и стреляет во второй раз.
Пуля попала в грудь, но он снова устоял.
Мэлло взревел от ярости. Он не понимал, почему на очевидную боль Ягами не падает. Темные глаза теперь горели ненавистью. Мэлло начал надвигаться на Лайта, сопровождая каждый свой шаг оглушительным выстрелом. Тело Лайта бросало из стороны в сторону от мощных ударов, но этого было недостаточным, чтобы пробить жилет, который сдерживал шквал свинца, но под ним уже растекались болезненные кровоподтеки.
Мэлло понял, что стрелять по телу бесполезно. Зарычав, он прицелился в горло, чтобы ублюдок истек кровью и сдох прям здесь, в своей пыльной конуре, но перед глазами неожиданно все поплыло, и он почувствовал, как пол начал уходить из-под ног. Содержимое дротиков, наконец, подействовало. Колени беспомощно подогнулись, и он почувствовал, что теряет сознание.
Из последних сил он выстрелил туда, где стоял Лайт, и рухнул на колени, а затем, покачнувшись, упал вперед, приложившись головой к каменному полу.
Отключившись, Мэлло не услышал, как Лайт закричал от боли.
— Ах! — он упал на колени, схватившись за правую руку. Шипя от боли, он выронил пистолет и прижал свободную руку к ране, чтобы остановить кровь. Взглянув сначала на Мэлло и убедившись, что тот спит, Лайт обернулся через плечо.
Эл, с совершенно безучастным видом, стоял сзади. Его безупречно белая рубашка теперь была забрызгана кровью Лайта.
Лайт подавил болезненный стон и хотел было что-то сказать, но язык не шевелился. Эл молча разжал руку, и пуля, прошедшая сквозь предплечье Лайта, упала на пол. Посмотрев на Лайта, он развернулся и так же молча ушел, даже не взглянув на своего преемника.
Лайт смотрел ему вслед. Невольные слезы застилали глаза. Снова повернувшись к Мэлло, он посмотрел на парня. Тот лежал лицом вниз. Светлые волосы распластались по грязному полу. Рука все еще сжимала пистолет. Седативное средство будет действовать еще несколько часов, поэтому Лайт не боялся, что тот может прийти в себя. Судорожно вздохнув, Лайт медленно убрал руку от раны и поморщился. Рубашка была залита кровью, его тошнило от боли, но Лайт заставил себя усмехнуться. Несмотря на ранение, он выиграл.
Осторожно разорвав рубашку, он оторвал рукав и, зажав один конец зубами, обернул рукав вокруг раны, сделав импровизированную повязку. Он скулил и стонал от боли, на лбу выступила испарина. Лайт дрожал, пытаясь завязать узел, пальцы скользили от крови, и он не мог завязать потуже, поэтому приходилось пытаться снова и снова, создавая давление на рану. Наконец, после нескольких попыток, ему удалось добиться успеха.
Тяжело дыша, он отполз к перилам лестницы и привалился к ним спиной, откинув назад голову. Хотелось остаться тут и переждать боль, но это было непозволительной роскошью. Застонав, он медленно поднялся. В глазах потемнело, но Лайт проигнорировал это. Едва передвигая ногами, он подошел к Мэлло и наклонился, подбирая его пистолет. Поставив на предохранитель, он убрал его за свой ремень, затем встал на колени рядом с Мэлло, морщась от каждого движения. Перевернув парня на спину, он осмотрел его повреждения. Нос был немного разбит, но не сломан. Если не учитывать огромного синяка на лбу и царапин на лице, выглядел он вполне здоровым.
Лайт попытался поднять Мэлло, но нагрузка была слишком большой для раненой руки, и блондин снова упал на пол. Выругавшись, Лайт схватил Мэлло за воротник кожаной куртки здоровой рукой и потащил по коридору. До лифта было не так уж и далеко.
Когда он вытаскивал парня уже из лифта, то тот ударился затылком о металлический порожек, но Лайт предпочел это проигнорировать и продолжил тащить его в одну из открытых комнат. Обычный полупустой кабинет с кроватью, платяным шкафом, письменным столом и примыкающей ванной комнатой. Там было довольно пыльно, поскольку эта часть здания использовалась редко и Лайт не счел нужным там прибраться.
Лайт собрал оставшиеся силы воедино, чтобы затащить тощего блондина на жесткую кровать. Рука снова начала кровоточить, пропитав повязку, руку обжигало огнем от боли. Вытерев лоб тыльной стороной ладони, Лайт взял со стола заранее подготовленные наручники и защелкнул их на тонких запястьях, приковав по разным сторонам кровати.
Лайт чувствовал, как начинает кружиться голова. Он потерял много крови и мог упасть в обморок. Наскоро осмотрев одежду парня на предмет оружия, Лайт нашел только мобильный в кармане его кожаной куртки. Сунув его в задний карман, Лайт поплелся к двери, обернувшись на пороге, чтобы убедиться, что Мэлло не сможет сбежать. Он был доволен собой. План по похищению прошел успешно.
Когда Ниа окажется в его руках, он сможет без колебаний прикончить Мэлло.
Вернувшись в свой рабочий кабинет, Лайт вытащил из шкафчика аптечку. Высыпав все содержимое на столешницу, он взял небольшую коричневую склянку с перекисью водорода, марлю и эластичный жгут. Стянув некогда чистую темно-синюю рубашку, Лайт расстегнул бронежилет и поднял его над головой. Он послужил хорошую службу, защитив Лайта от пуль. Он насчитал семь пуль, которые могли пробить все жизненно важные органы.
Отставив его в сторону и стиснув зубы, Лайт принялся развязывать повязку, чтобы осмотреть состояние раны. Когда узел был развязан, она, тяжелая и мокрая, с глухим звуком упала на пол. Пуля прошла насквозь, повредив некоторые мышцы, но в целом Лайт легко отделался. Он готов был проклясть Мэлло, но понимал, что ему повезло, ведь тот мог попасть в голову или шею.
Лайт взял бутылочку с антисептиком и щедро облил им рану. Рана тут же зашипела и запузырилась. Лайт стиснул зубы и зажмурился, сдерживая болезненный крик. Рука страшно болела, и Лайт упорно терпел, пока пена не растворилась. Потянувшись к испорченной рубашке, он осторожно вытер с руки кровь и перекись. Сердце бешено колотилось, когда он методично перевязывал рану уже хирургической лентой и марлей. Когда он закончил, рука смотрелась лучше, чем тогда, когда была перевязана окровавленным рукавом. Проглотив двойную дозу обезболивающего, Лайт отправился в свою спальню.
Он найдет Эла чуть позже, ведь для него тоже отведена особая роль в его плане. Он собирался снова вручить Элу сердце, чтобы вернуть к жизни и на время стереть воспоминания. Вся эта ситуация с безразличием Эла его напрягала и отвлекала от главного плана. Лайт не мог следить за Мэлло 24/7, и хотя Эл не особо заинтересован в том, чтобы помогать им, это может оказаться ловушкой. Он не видел его рук под рубашкой, и не важно, мертв Эл или жив, он всегда прячет пару тузов под рукавом.
И на этот раз ставки куда выше, чем доминирование в постели.
Однако, на Эла он наткнулся по пути в спальню, куда направлялся за новой рубашкой. Он сидел на полу в ванной, совершенно неподвижно, притянув колени к груди. На рубашке по-прежнему были видны следы крови. Его глаза были широко раскрыты, и он невидящим взглядом смотрел в потолок. Вокруг валялись осколки от разбитых зеркал.
Эл, судя по всему, не замечал его, и Лайт открыл было рот, чтобы что-нибудь сказать, но, так ничего и не придумав, свернул в спальню.
Рюк сидел на постели, скрестив длинные ноги.
— Боевое ранение? — спросил тот, заметив перебинтованное предплечье.
— Царапина, — отмахнулся Лайт, направляясь к шкафу. — Это того стоило. Мэлло у меня.
Рюк подпрыгнул от такого заявления:
— Он здесь?
Лайт кивнул, выбрав темно-синюю рубашку, чтобы в случае кровотечения пятно было не таким заметным.
— Да, здесь. На два этажа выше. Я поговорю с ним, когда он очнется.
Рюк от восторга перевернулся в воздухе:
— А я было подумал, что ты стал скучным.
Лайт проигнорировал этот своеобразный комплимент и посмотрел на шинигами:
