— Что ты несешь?

— В тот день, когда Хигути умер… неужели ты рассчитывал, что я не замечу, как ты изменился? Я не могу сказать, как ты изменился, но изменение очевидно. Конечно, окружающие ничего не заметили, ведь ты превосходный актер, но теперь-то я понял, что все дело в Тетради Смерти, попавшей тебе в руки.

Лайт в отчаянии потер пульсирующий болью лоб:

— Зачем ты пришел? — тихо спросил он, закрыв глаза.

— Я пришел, чтобы вырвать твои глаза, Лайт-кун…

От последней фразы карие глаза испуганно распахнулись, в ужасе уставившись на Эла.

В полной мере насладившись повисшей тишиной, Эл склонил голову набок и улыбнулся:

— Думаешь, я шучу? — он подался немного вперед, и Лайт вжался в спинку кровати, — …С чего бы мне шутить? Я знаю, что ты променял половину жизни на глаза шинигами, чтобы убить моих преемников, так с чего бы мне шутить, а, Лайт-кун?

Лайт испуганно затаил дыхание. Голова закружилась.

— Конечно, должен признаться, я немного обижен, — размышлял детектив. — Ты обманом заставил Рэм убить меня. Утверждаешь, что любишь меня, но на деле я даже не стою и половины твоей жизни, в отличие от моих преемников…

— Можно подумать, я так хотел отдать половину своей жизни Рюку! — выплюнул Лайт.

— Тогда почему же отдал? Я знаю, что ты ничего не делаешь из того, чего бы тебе не хотелось.

— Зачем ты все это спрашиваешь?..

— Просто нахожу это смешным, Лайт-кун. Ты правда не хотел отдавать половину своей жизни за такое оружие, как глаза шинигами? Не думаю, что Рюк заставлял тебя это делать. У меня есть еще одно предположение. Не хочу выдавать желаемое за действительное и тешить свое самолюбие, но, возможно, ты торговался за глаза, чтобы попытаться убить меня? Думал, что это даст тебе преимущество или какую-нибудь подсказку, что со мной делать?

— Хватит нести ерунду! Ты сам ничуть не лучше меня! Постоянно давишь на совесть, но на моем месте ты поступил бы точно так же!

— Думаешь?

— Конечно, — раздраженно бросил Лайт, отводя взгляд. — Можно подумать, ты не хотел отправить меня на смертную казнь, если бы удалось доказать, что я Кира?

— На самом деле, нет.

— Но отправил бы?

— Полагаю, что так.

— О чем я и говорил.

— Это совсем другое, Лайт-кун.

— Почему это? Думаешь, что моя смерть не такая уж большая потеря, по сравнению с твоей?

— Нет, я не об этом. Просто… — Эл поднял на него свои большие, пустые глаза, — …твоя смерть не стоила бы мне половину жизни.

Лайт возмущенно прищурил карие глаза:

— Как и твоя не стоила мне половины жизни, Эл.

Эл долго молчал, разглядывая простынь:

— Несмотря на это, — сказал он, прерывая молчание, — я все еще вынужден забрать твои глаза. Благополучие моих братьев для меня превыше всего.

Лайт застыл от ужаса, глядя, как Эл медленно приближается. Резкое движение — и он уже рядом. Его руки упираются в стену по обе стороны от головы парня, а их лица разделяет каких-то пара сантиметров.

— Твои глаза… — прошептал мертвый детектив, — …столько раз тебя предавали. Возможно, будет даже лучше, если я заберу их у тебя. Конечно, ты больше не сможешь видеть, но… так будет лучше для всех и для тебя самого. Они больше не смогут предать тебя.

— Пре… предать меня? — заикаясь от страха, выдохнул Лайт. От Эла веяло угрозой, и Лайт цепенел от ужаса.

Эл серьезно кивнул:

— Когда ты потерял воспоминания о том, что ты Кира, а затем, тогда, в вертолете, снова вернул их, тебя выдали… твои глаза. Или когда ты сидел в камере и говорил что-то о своей гордости, помнишь? «Я должен избавиться от нее». После этих слов твои глаза изменились. Вот почему я не мог поверить в твою искренность, когда ты утверждал, что ты не Кира. Твои глаза говорили все за тебя, понимаешь?

— Сейчас это уже не имеет значения, — выпалил Лайт, пытаясь оттолкнуть от себя детектива.

— Я не закончил, Лайт-кун. Бывало, я смотрел в твои глаза и верил в то, что ты говоришь правду. Я уже начал сомневаться, не ошибся ли я с подозреваемым, но после ареста Хигути вся невинность и искренность исчезли из твоих глаз. И это мог видеть только я.

— И ты считаешь, что это разумный повод, чтобы вырвать мне глаза, черт возьми? — Лайт начинал выходить из себя.

— Я просто пытаюсь спасти тебя от твоей же глупости, Лайт-кун. Ты не должен был меняться глазами с шинигами.

— Но я уже поменялся и они мои! — Лайт толкнул Эла в грудь, чувствуя, как от холода свело руки. — Убирайся.

— Твои? — повторил Эл, не двигаясь с места. — Нет, я не могу этого допустить…

Эл резко схватил Лайта за шею, притянув к себе, и, сжав его каштановые волосы в кулак, запрокинул голову назад, так, чтобы Лайт не мог вырваться.

Лайт начал паниковать, изворачиваться, кричать, пинать и бить детектива, в попытке вырваться из его крепких рук.

— Не делай этого, Лайт-кун, — спокойно сказал Эл, когда вторая его рука начала медленно приближаться к лицу парня, — иначе останешься не только без глаз, но и без волос.

— Лучше без волос… чем… без глаз… — отчаянно задыхался Лайт. — Черт возьми, Эл… Прекрати!..

Бледная, словно отлитая из воска рука замерла у самых глазниц Лайта. Он был так спокоен, словно собирался оторвать виноград от виноградной лозы. Лайт дернул головой, и рука детектива соскочила и оставила на щеке парня длинный след от ногтей. Воспользовавшись его секундным замешательством, Лайт со всей силы ударил локтем по его запястью. Послышался отвратительный хруст, и Лайт в который раз порадовался, что не успел поужинать. Даже после этого Эл не отпустил его волосы. Он даже не моргнул.

И тем не менее, Лайт выиграл для себя преимущество. Пускай Элу не было больно, но поврежденная рука перестала слушаться его, как прежде. Лайт замер, в надежде, что детектив успокоится, но тот, отпустив его волосы, потянулся к лицу юноши здоровой рукой.

— Нет! — неистово закричал Лайт и зажмурился, приготовившись к страшной боли.

Но ее не последовало. Приоткрыв глаза, он заметил застывшую перед своим лицом бледную руку. Он испуганно посмотрел на Эла, который, моргнув, убрал руку:

— Ах, разумеется, — пробормотал он, обращаясь, скорее, к самому себе. — Я просто забылся.

Вздохнув, Эл оставил Лайта в покое и, спрыгнув на пол, остановился перед Лайтом. Сломанное запястье на левой руке безвольно качалось из стороны в сторону. Заметив это, Эл покачал головой и поднял руку на уровне глаз, изучая кость, вывернутую в неестественном положении. Затем он обхватил запястье здоровой рукой и с громким хрустом вернул сустав на место.

Лайт наблюдал за это в безмолвном ужасе.

— Я не буду забирать твои глаза, Лайт-кун, — мягко сказал Эл. — Я подумал и решил, что в этом мире я не имею права вносить свои коррективы. Это ваша игра, а не моя.

Он замолчал и направился к дверям спальни, очевидно, растеряв весь свой пыл. Лайт молча наблюдал за ним, подтянув колени к груди.

— Как все это иронично, правда? — вдруг спросил Эл, обернувшись на пороге.

— Что?.. — тихо спросил Лайт.

— То, что прошлой ночью между нами вспыхнула такая любовь, а сейчас я едва не вырвал тебе глаза, — пожал плечами сыщик. — Если бы этой ночью ты снова всучил мне сердце, то я не запугал бы тебя до смерти. Я бы не знал ни то, что ты Кира, ни то, что ты убил меня, ни то, что у тебя есть глаза Бога Смерти. У меня бы не было повода вредить тебе.

— Но ты сам просил меня больше так не делать! — в отчаянии закричал Лайт. — Рюк сказал, что для тебя это очень мучительно!.. Я… Я не хочу заставлять тебя снова страдать!

— Верно, — ухмыльнулся Эл. — Разве это не иронично, Лайт?

Он ушел, тихо прикрыв за собой дверь. Лайт нервно сглотнул и заметил, что его бьет дрожь. Эл… Он пытался вырвать его глаза. Он почти сделал это!

Зачем? Что он хотел сделать? Отобрать у него зрение…

…или, наоборот, дать способность видеть?

***

— Я сам пойду, — решительно сказал Мэтт, вскинув подбородок и фиксируя на глазах неизменные гоглы.