Лайт резко вскинул голову:

— …Ты знал? — хрипло спросил он. — Ты знал, что случилось бы?..

— Я понятия не имел, что ты хотел сделать с этим сердцем.

— Рюк!

— Я не знал, что так выйдет, но и удивлен не был.

— Что ты имеешь в виду, черт возьми?

— Я слышал, что подобное бывает. Слышал рассказы. Я говорил тебе, что мир шинигами — огромный пустырь, и все, что нам остается там делать, это сидеть, играть в карты и травить байки. Я думал, что это легенды, так же, как и то, что шинигами можно убить. После смерти Рэм я понял, что иногда в этих рассказах есть смысл. Я помню историю, рассказанную одним из шинигами.

— Что за история? — допытывался Лайт.

Рюк открыл было рот, когда из кухни послышался глухой стук, и Лайт, не сказав ему ни слова, прошел мимо Бога Смерти.

— Эй, не игнорируй меня, — надулся Рюк, направляясь вслед за ним. — Я собирался ответить на твой вопрос.

Лайт не ответил, остановившись в дверях кухни. Эл лежал на полу лицом вниз.

— …Он мертв, — прошептал Лайт.

Рюк только пожал плечами:

— Скоро он снова встанет и будет таким, как прежде. Холодным и озлобленным. Не думаю, что он скажет тебе спасибо.

— Так что за история, Рюк? — спросил Лайт, опустившись на корточки перед Элом.

— Я не уверен в ее подлинности, так как шинигами имеют привычку привирать. В общем, был человек, в руки которого попала Тетрадь Смерти. У него была девушка или жена, которая знала о ней. Был также еще один человек, который прознал про Тетрадь и похитил жену этого человека с целью выкупа. Ценой он указал Тетрадь. Первый человек не хотел расставаться со своей Тетрадью Смерти, поэтому, испугавшись, что жена сможет взболтнуть лишнего, записал ее имя. Женщина была так зла, что восстала из могилы… — Рюк замолчал, почесав голову. — И она сказала что-то вроде того, что он уничтожил ее сердце. Мужчина тут же убил кого-то и вырвал у бедняги сердце, преподнеся его этой женщине, чтобы попытаться сделать ее счастливой. И когда она приняла его, то сердце слилось с ее телом и она ожила… Я тогда не особо слушал, потому что рассказывал Гелус, а он любит нести всякую романтическую чушь. Ах, да, когда она вернулась к жизни, он точно не убивал ее, как это сделал ты. Ну и вот, спустя двадцать три дня ее сердце… взорвалось или что-то вроде того. Но мужчина не растерялся, принес ей еще одно сердце, и она вернулась к жизни еще на двадцать три дня…

Лайт взглянул на Эла, который лежал совершенно неподвижно:

— Это работает со всеми жертвами Тетради Смерти?

— Нет, только с теми, кто восстал из могилы. Только те, кого ты любил и предал, — Рюк снова пожал плечами. — Я не знаю, правда это или нет. Говорю же, Гелус всегда рассказывал что-то глупое и сентиментальное.

— Так он… приносил ей сердца, потому что у нее не было ее собственного?

Рюк кивнул:

— Похоже на то. Вообще, звучит ведь логично. Жертва Тетради Смерти умирает от сердечного приступа, и ее сердце останавливается, так что да, логично, что цена возвращения к нормальной жизни — сердце, — Рюк склонил голову. — Честно говоря, я не верил, пока не увидел собственными глазами.

— Ладно, насчет сердца и двадцати трех дней мы разобрались, — кивнул Лайт. — Но что насчет его памяти? Он вел себя так… будто я его не убивал. Будто мы все еще пытаемся поймать Хигути.

Рюк покачал головой:

— Я не могу ответить на этот вопрос.

Лайт посмотрел на него снизу вверх:

— Так получается… Я могу вернуть его к жизни, когда захочу? Все, что мне нужно сделать, это вложить сердце в его руку, и все остальное он сделает уже сам?

— Похоже на то.

Лайт улыбнулся, и в этот момент Эл зашевелился.

— Очнулся, — пробормотал Лайт, наблюдая, как Эл упирается руками в пол и приподнимается. В этот момент он был похож на огромного паука.

— Я бы на твоем месте отошел от него, — беззаботно сказал Рюк.

Лайт снова поднял голову:

— Что ты имеешь в виду?

Рюк не успел ничего сказать. Эл схватил его за ногу, и Лайт повалился на спину. Следующее, что он почувствовал, — резкий удар в живот. Эл бил со всей силы, он был в ярости. Его удары были похожи на ледяные кирпичи, которые обрушиваются на него с новой и новой силой. Лайт задыхался от боли. Эл схватил Лайта за челюсть и начал медленно ее сжимать холодными пальцами. Другой рукой он схватил его за горло, сжимая его, словно тисками. Лайт беспомощно хрипел, его лицо покраснело от нехватки кислорода.

— Как ты смеешь… — рычал Эл, глядя на парня обезумевшими, но пустыми глазами.

Лайт пытался оттолкнуть от себя детектива, но бесполезно, он только сильнее навис над ним. Перед глазами все поплыло. Легкие горели огнем. Лайт уже ничего не слышал, кроме громкого шума крови. Лайт чувствовал, что больше не протянет.

Говорят, что перед смертью вся жизнь пролетает перед глазами, но вместо того, чтобы листать фрагменты воспоминаний, перед его глазами стояло только одно изображение. Это было лицо Эла, склонившееся над ним, но не исполненное животной яростью, а мягкое и спокойное. Он видел одну из сцен, где они нежились в постели и Эл склонялся над ним, с трепетом разглядывая прекрасные черты лица Лайта. Вместо того, чтобы чувствовать злость, Лайт испытывал грусть. Было ужасно грустно умирать в руках своего друга.

В тот момент, когда он уже смирился со своей судьбой и приготовился отойти в мир иной, железная хватка на его шее ослабла. Перед глазами все прояснилось, хотя голова раскалывалась от боли. Лайт жадно вдохнул спасительный воздух и, придя в себя, ударил Эла в челюсть.

Этого удара было достаточно, чтобы сбросить с себя тяжелого мертвеца. Он сел, пытаясь отдышаться.

— Как ты… как ты мог… — процедил Эл, лежа на спине.

— Я… не знаю, — выдохнул Лайт, держась за ноющее горло. — Я не знал… что это… вернет тебя к жизни.

Эл судорожно вздохнул, затем поднялся на ноги и вышел из кухни, громко хлопнув дверью.

— Я же тебе говорил, — хмыкнул Рюк, подплывая к парню.

— Я не понимаю, — пробормотал Лайт, обращаясь больше к себе, чем к шинигами. — Если есть способ, благодаря которому он может вернуться к жизни… почему он не счастлив? Он ведь ненавидит то, что с ним происходит. Он ненавидит то, что он — труп…

Рюк усмехнулся:

— Ну, может, он не хочет, чтобы ты вмешивался во все это…

— Нет, — Лайт сжал кулаки. — Рюк… Я знаю, что тебе плевать на меня и ты таскаешься за мной только для того, чтобы я удовлетворял твои потребности в развлечениях.

— Верно, — согласился шинигами.

— …Также я знаю, что тебе плевать, счастлив я или нет. Но если хочешь знать, то меня раздражает присутствие Эла в таком виде. То, как он смотрит на меня, то, как он насмехается… То, как он ненавидит меня, Рюк. Он понимает, почему я сделал это, и у него есть право обижаться, но он люто ненавидит меня за то, что из-за меня его выставили с этих его небес и вернули в это мертвое тело… Он не верит, что я раскаиваюсь, но мне правда жаль, что так вышло. Я не хочу быть причиной его боли. Один из нас должен был умереть, но так как Рэм не позволила бы мне убить Мису, то Эл попал под удар.

— Ну и?

— Ты видишь? — вспыхнул Лайт. — Когда у него было это сердце… Рюк, он не мог вспомнить о том, что он мертв. Ему не было больно, он не смотрел на меня с такой ненавистью, с какой смотрит сейчас…

— Тетрадь Смерти не может повернуть время вспять, — прервал его Рюк. — Ты просто даешь ему чужое сердце и право на жизнь, но ты не можешь ничего вернуть.

— Я знаю, но… — Лайт поморщился от боли в груди. — У нас с Элом разные идеалы. Поэтому мы схлестнулись в этой схватке. Я не согласен с его мнениями насчет того, что правильно, а что нет, но я знаю, что… что он имеет полное право меня ненавидеть, — Лайт посмотрел на Рюка в полном отчаянии. — Я не хочу, чтобы он ненавидел меня, Рюк… — Лайт перевел дыхание и добавил: — Так что… Я хочу, чтобы ты принес мне другое сердце. Я больше не хочу быть виновником его боли.

— Я тебе что, раб? — обиженно надулся Рюк.