- Так ты в Роохе не останешься? – спросила Кесса. – Я думала, ты живёшь тут…

- Да ну, тут мой промысел, - поморщился Делгин. – А с ним не засидишься в Роохе. Уже середина Иттау, а ни одного хорошего найма, всё мелочь попадается. Так весь свиток переведу на двухдневных нанимателей…

Он достал из-за пазухи лист велата, свёрнутый в тугую трубку, развернул до половины, потыкал в него пальцем.

- Ну вот, с того лета я не переходил горы и не бывал в Ойтиссе. А про Гванахэти и говорить нечего…

Оборотень прошёл вдоль запечатанных дверей, равнодушно посмотрел на них и повернулся к стойлам. Всё было спокойно и там – одни ихуланы неторопливо жевали ветки, другие дремали, улёгшись на солому. Делгин одобрительно кивнул и прошёл мимо, не останавливаясь.

- Мирные звери, - сказал он. – Повезло, что мы тут одни. Как поставят в один загон с горными ихуланами, так жди беды! А лесные – тихие…

Из стойла Беглеца доносился тихий треск. Поставив передние лапы на груду веток в кормушке, анкехьо сосредоточенно обнюхивал дощатую стену. В ней были щели, и сквозь них ящер что-то разглядел или почуял, - приподняв хвост, он задрожал всем телом и издал раскатистый рык.

- Чего это он? – встревожилась Кесса. – Тут есть его родня?

- Видно, есть, - пожал плечами Делгин.

За стеной послышался хруст, а потом кто-то зарычал в ответ, и анкехьо опустил голову, прислушиваясь.

- Точно, есть, - ухмыльнулся Оборотень. – Самка!

Вслед за рыком донеслось тихое фырканье, и снова кто-то раскатисто зарычал. Беглец ткнулся в стену носом, будто пытаясь протиснуться в щель.

- Две самки и самец на той стороне, - хмыкнул Делгин. – Много родни!

Отойдя в сторонку, он сел на перевёрнутую кормушку и вынул из-за пазухи промасленный свёрток.

- Мясо! – Оборотень откусил половину свёртка вместе с листьями и проглотил, не жуя. – А ты отчего не ешь?

- Я ела, - Кесса покосилась на панцирного ящера – тот всё рычал и напирал на стену то носом, то лбом, то щекой. – Что-то Беглец неспокоен. Может, у него начался гон?

- Эррх! – Оборотень едва не поперхнулся. – Какой гон в середине лета?! Чешется он.

Беглец тяжело развернулся и вылез из кормушки, прихватив по дороге пучок зелёных веток. Положив морду на перекладину, закрывающую ему выход, он принялся жевать, не отвечая на фырканье и взрыкивание из-за стены.

- У тебя осталось что-нибудь во фляжке? – спросил Оборотень, понюхав горлышко пустого бутылька. – У меня даже воды нет.

- Ага, зихейн ещё есть, - Кесса отошла от стойла и села рядом с Делгином, отдав ему флягу. Она смотрела на ворота, разыскивая над ними зубастый череп. Но над аркой только тускло светился маленький церит.

- А если звери побегут, что удержит их? – спросила она. – Тут им нечего пугаться.

- Это ж Дом Сосновой Ветки! – ухмыльнулся Оборотень. – Тут нет печатей на загонах. У нас спокойные ихуланы, так зачем платить за череп над воротами?! Хейлог на такое никогда не пойдёт, не-а.

За спиной Кессы раздался оглушительный треск. Развернувшись, она успела увидеть, как из стойла анкехьо вылетают обломки досок, и как его хвост переваливается через кормушку и исчезает за развороченной стеной.

- Сто-ой! – взвыл Делгин, перемахивая через воротца. Из дыры, пробитой в дощатой стене, ему ответили разноголосым рёвом. Там с треском сталкивались панцири и хвосты, топали тяжёлые лапы, и трещали под ними разбросанные ветки и сломанные перекладины.

Оборотень, пригнувшись, пролез в дыру, и Кесса бросилась за ним. Он взвыл, в досаде хлопая себя по бокам. По просторному чужому загону топтались, мотая головами и хвостами и время от времени толкая друг друга, четыре огромных ящера. Гулкий рык перекатывался от стены к стене.

- Вот же ж, Войкс меня заешь! – снова всплеснул руками Делгин. – Ты посмотри! Играют они!

Два существа, встав друг напротив друга, переминались с лапы на лапу. Одно делало шаг вперёд – и другое быстро разворачивалось к нему боком, первое отступало, пригибаясь к земле и высоко поднимая хвост, - второе поворачивалось мордой, распластываясь по полу и вскидывая хвост ещё выше.

- У-у-уо-оу-у!

Ворота распахнулись, и в загон ворвались двое – Хонтагн и чёрнобородый Оборотень. Замерев на пороге, они шарахнулись в стороны, прочь от раскачивающегося хвоста анкехьо. Оборотень с воем бросился на загривок ящера и пятернёй закрыл ему нос. Анкехьо гневно взревел. Хонтагн, схватив стоящий у стены шест, острым концом кольнул ближайшего зверя под панцирь.

- Хшшш! Хэшшшш! – громко шипел, махая руками, Делгин. Он успел набросить промасленный лист на нос Беглеца и теперь пытался взобраться ему на спину, но анкехьо переступал с лапы на лапу, норовя поддеть Оборотня острыми шипами на боках.

Лязгнули засовы на запечатанной двери – Хонтагн воем и рычанием выгонял со склада мертвяков, и они неспешно выходили, протягивая холодные руки к ящерам. Анкехьо попятились к загону, один попытался развернуться хвостом, но Хонтагн уколол его в лапу, и существо забилось в стойло. Только Беглец, широко расставив лапы, стоял у дыры в стене, хвостом к ней, и слегка покачивался.

- Не трогай его! – крикнула Кесса, увидев, что Хонтагн направил на ящера копьё. – Он всего лишь играл с сородичами!

Беглец вскинул голову и заревел.

- Ты, драный кот! Гони свою тварь отсюда вон! – крикнул незнакомый Оборотень Делгину, подбирая обломки засовов. – Живо, живо!

- Что там, Вайнег вас побери?! – ворота снова распахнулись, и ещё один Хонтагн – с посеребрённым черепом на груди – вошёл в подвал. Увидев разломанные стойла, он ошалело мотнул головой и рявкнул на первого хеска. Тот ответил пронзительным воем. Беглец с глухим рычанием прижался к земле и попятился к пролому.

- Уходи, уходи скорее! – Делгин толкал его, упираясь ладонью в лоб.

- Значит, играл с сородичами? – переспросил с недоброй усмешкой Ониэфьен, поворачиваясь к Кессе. – Чей зверь? Ты, Оборотень, кто твой хозяин?

- У Делгина нет… - начала было странница, но Оборотень дёрнул её за руку.

- Беги за Хейлогом! – шепнул он. – Быстро!

- А ты…

- Не съедят. Беги! – Делгин толкнул Кессу к воротам и громко завыл.

Хейлог явился быстро, и не один, и зарычал, сверкая глазами, ещё с порога. Незнакомый Ониэфьен тоже молчать не стал, и под их вой Делгин сцапал Кессу за шиворот и выскочил вместе с ней за ворота, плотно прикрыв их за собой. Остановился он уже на лестнице, на полпути к последнему этажу.

- Вот же ж, храни меня Мацинген… Вот же ж, мех и кости… - бормотал Оборотень, перебирая все известные ему проклятия. – Вот же ж… Это торговец стеклом, провались он к Вайнегу! Будет нам теперь игра, наиграемся…

- Делгин! Ты и Беглец… вас ведь не убьют, правда? – Кесса стиснула зубы. – Скажи!

- Вот глупости! Никто нас не убьёт, - хеск даже вздрогнул от неожиданности. – А вот что от моего жалования останется… Вот же ж, подобрали на свою голову…

Хонтагны вернулись из подвала уже в сумерках, когда Делгин извёлся от ожидания и уже косился на приоткрытые ставни, прикидывая, не удрать ли заблаговременно. Хейлог, переступив порог, смерил Оборотня и Кессу хмурым взглядом и плотно закрыл окно.

- Завтра явится стража, и я с тобой, Делгин, распрощаюсь. По крайней мере, на месяц. Тебе сильно повезло, Оборотень, даже я не ожидал такого исхода.

- Что?! – вскинулась Кесса. – Делгин ни в чём не виноват! Наобо…

- Помолчи, - оскалился Хейлог. – От тебя я тоже отделаюсь, и да помогут боги тому, за кем ты увяжешься. Кардвейт, торговец стеклом, послезавтра отбывает в Церикс. Там собирается полсотни караванов. Это большой поход, Оборотень. И тебя с этой девчонкой в него берут. Я продал ящера Кардвейту – и я заплачу за сломанные стены, а ты получишь своё жалование… да, Кардвейт нынче расщедрился.

Хейлог усмехнулся своим мыслям и бросил косой взгляд на Кессу.

- Он наймёт тебя, Делгин. Обычная работа – в караване много животных… и, сверх того, наш ящер. И ещё он согласен довезти знорку до Ойти. Завтра я передам её ему с рук на руки и больше не буду подбирать на дороге всё, что там валяется.