- Хаэй! – последним в шалаш забрался Каэн. И его рука была расцарапана – ударился о камень, но большое крапчатое яйцо, зажатое в ладони, он донёс до земли целым. Тут же, отломив кусок скорлупы, он выпил белок и желток и радостно усмехнулся.

- Сколько? – спросила Кесса, вытирая руки о клок тины. Сима открыла плетёнку, наполненную крапчатыми яйцами до краёв.

- Тут восемь, и у Онга девять, и Каэн нашёл ещё девять, и одно съел, - сказала она. – Ещё пойдём?

- Хватит, - сказал Каэн, выглядывая в щель между щитами. – Не одни мы тут ходим.

Невдалеке от берега из воды выглядывала большая усатая морда, зеленовато-серая, опутанная тиной. Агва, привлечённый воплями чаек, всплыл и разглядывал теперь берег.

- Каждому по пять, - Сима выложила яйца из плетёнок. – Мы добыли их впятером. Так и быть, съеденное Каэном считать не буду.

Сзади уже слышался шорох – новые «охотники» пробирались в укрытие. Кесса, придерживая плетёнку с хрупким грузом, выскользнула из шалаша вслед за Каэном. От пещер Фейра уже пахло жареной рыбой и подгоревшим тестом. Большую земляную печь залило, но Мейны разожгли свой очаг, и все, кто собирался печь пироги, сошлись в их пещеру. С её порога Кессе и Каэну уже нетерпеливо махала рукой Кега Скенесова – она только их и ждала.

- Принесли? Славно, - она забрала обе плетёнки и отдала Кессе пару яиц. – К вечеру поспеет «глазастик».

Кесса сглотнула слюну.

- Большой? – жадно спросил Каэн.

- Сразу не обхватишь, - усмехнулась Кега. – С восемью щучками.

- Вот это пирог! – выдохнул Каэн. – Вам нужна подмога?

- Иди себе, - отмахнулась Кега – из пещеры её уже звали. – Гевелс под Дубом ждёт вас обоих. Поможете ему с мешками.

Она скрылась в пещере, и Каэн пошёл по узкой тропе вдоль обрыва, сталкивая в воду мелкие камешки. Следом шла Кесса, высматривая на чёрных ветвях Высокого Дуба круглые дома древесных жителей – скайотов. Сейчас листья не скрывали их, ярко раскрашенные стены потемнели от снега и дождя, но дома остались на месте – так и лепились к могучим ветвям, будто пустили в них корни. Присмотревшись, Кесса увидела и мостки, и шаткие плетёные лестницы, перекинутые меж ветвей. С земли они казались не толще паутины. На нижних ветвях покачивались на ветру канаты подъёмников – они уходили в недра большого круглого дома, и ветер иногда приносил оттуда монотонный скрежет вертящихся колёс. Огромные деревянные двери, прикрывающие дупла в стволе, сейчас приоткрылись, канаты тянулись и оттуда. Из ворот следили за спускающимися мешками жители Дуба – в бурых и зелёных одеждах, с хвостами рыжего меха в волосах. Десятеро скайотов спустились вниз, на выпирающий из земли корень – на землю древесный народец ступал редко и очень неохотно. Рядом с корнем стоял, дожидаясь своих мешков, Гевелс, пытался затеять со скайотами разговор. Они отвечали скупо и неохотно, по третьему разу пересчитывали рыбу в корзинах и ёжились от холода.

- Если Мейны пекут «глазастики», - прошептал Каэн и сглотнул набежавшую слюну, - и мы их печём, и Нелфи, и Наньокеты… то скоро жди Речника Айому. Он эти дни ни разу не пропускал.

- Ещё бы, - усмехнулась Кесса. – Он всегда приплывает раньше всех. Будто на запах идёт.

…Ота, подобрав юбку, смело ступила в мутную воду – и, ойкнув, отпрыгнула к обрыву. Хельг покачал головой.

- Я же сказал – рано ещё, - пробурчал он, накрывая ладонью горшочек из-под цакунвы и крепко его встряхивая. Выбеленные костяшки с чёрными выжженными значками выкатились на циновку и замерли.

- Да уж, Реке ещё греться и греться, - пробормотала Сима, склоняясь над водой. К берегу прибило осколок огромной раковины, и он сверкал перламутром со дна, но залезать в Реку по пояс Симе не хотелось.

- Ага! Тебе выпал «Камень», - Онг Эса-Юг разглядывал кости. – Теперь твоей лодке стоять на месте… ага, три дня. Я кидаю.

- Кидай, - кивнул Хельг.

- Хаэй! А я? – потянулась к костяшкам Сима.

- А ты ещё лодку не починила, - напомнил Онг, встряхивая горшочек. – Тебе ещё два хода ждать.

- Как выпадает «Листовик», так чисел не усмотришь, а как какая-нибудь пакость, так сразу шестёрка, - надулась Сима, отходя к порогу. Дверная завеса была откинута, и ветер свободно гулял по пещере, принося с берега вопли чаек, хриплый мяв весенних котов, плеск волн и перестук сухих стеблей.

- А! У тебя «Куванец», - Хельг поднёс палец к костяшке с чёткими значками. – И ты плывёшь ещё четыре дня. Рыбу давай!

- Бездна! У меня уже и рыбы-то нет, - покачал головой Онг, отдавая Хельгу последний кусок вяленой щуки. Хельг довольно хмыкнул и отодвинулся к стене, уступая кости и горшочек Кессе. Онг передвинул вырезанную из коры лодчонку на четыре пальца вперёд.

- Последний ход, - Сима покосилась на свой «корабль». Её лодочка стояла недвижно уже давно – «Камень» выпал ей два раза подряд, задержав её «в пути» на целых десять дней.

- Помоги мне, Речница Ойга, - прошептала Кесса, встряхивая горшочек. Хельг ухмыльнулся.

- Ну? – Альюс Мейн заёрзал на циновке от нетерпения. Костяшки покатились по полу, и все, кто ещё остался в игре, склонились над ними.

- Семь дней пути, - нахмурился Онг, подсчитав точки на костях. – Ты меня обгоняешь!

С берега налетел холодный ветер, и Кесса потёрла замёрзшее ухо, свободной рукой переставляя «лодку».

- Кто сейчас кидает? – спросила Сима.

- Ты, потом Альюс, - сказал, прикинув что-то в уме, Хельг. – Потом я. А интересно, большой ли пирог испекут сегодня Скенесы…

Все повернулись к двери и вдохнули поглубже – ветер, сменивший направление, принёс в пещеру запахи из чужих воздуховодов. В пещере Мейнов снова пекли «глазастики».

- Ветер летит от устья к истокам, - нараспев проговорила Кесса. – Речник Айому слышит, как пахнут наши пироги. Скоро он будет у причала!

Хельг рассмеялся было, но крик, долетевший с берега, заставил его замолчать и вскочить на ноги.

- Хаэ-эй! – вопила Эста, младшая из семьи Нелфи, взобравшись на каменное кольцо-причал. – Хаэ-эй! Речник Айому плывёт сюда-а!

- Река моя Праматерь! – прошептала Кесса и уронила лодочку.

Мгновение спустя никого не осталось в пещере – все выбежали на полузатопленный берег. Крики Эсты переполошили чаек и распугали котов, кинувшихся вверх по склону, и даже рыбаки на причале Фирлисов отложили удилища и поспешили по мосткам к сухому откосу. Там белели огромные каменные кольца, будто вросшие в скалу – экхи, причалы для летающих кораблей. Рядом с одним из них уже лежала на брюхе прочно привязанная хиндикса семьи Скенес. Канаты, впрочем, были излишни – без надутого шара корабль никуда бы не улетел.

Из-за переломанных за зиму тростников на границе Фейра и Нануры показался большой плот с плетёной хижиной. Если бы не тёмно-синий флаг, привязанный к крыше, можно было бы принять его за плавучий дом куванцев – но куванцы ещё не решались выходить на воду. Плот скользил вдоль берега, будто перепрыгивая через водовороты и обломки тростника. Выйдя из-за кустов, он остановился на миг и повернул к берегу. Из хижины вышел странник в красновато-рыжей броне, и от его шагов прочный тростниковый настил закачался, черпая воду. Приплывший был грузен, широк и в плечах, и в поясе, кованые пластины на его броне сверкали на солнце. Увидев жителей, он усмехнулся и помахал им рукой.

- Речник Айому! – Конен Мейн помахал ему в ответ и поймал брошенный трос. Плот выскользнул на мелководье и замер, улёгшись брюхом на затопленный берег. Летом к этим кольцам привязывали только хиндиксы, сейчас же, в половодье, хватало и короткого каната, чтобы пришвартовать плот или лодку.

- Хаэй! – Речник с плеском ступил в воду и рывком выволок плот на сухой берег. Юнцы запоздало бросились помогать ему.

Кесса огляделась по сторонам. Она упустила момент, вокруг Речника уже сомкнулось плотное кольцо, и все говорили наперебой. Айому лишь усмехался и осторожно похлопывал жителей по плечам.

Из пещеры Скенесов вышел сердитый Сьютар – подготовиться он не успел, а впопыхах нашёл только часть своих украшений, а пойманная кошка отчаянно вырывалась. Жители, взглянув на жреца, расступились, Кесса юркнула за чью-то широкую спину – ей, как и кошке, полагалось быть рядом с дедом и нести на голове сухие лепестки Золотой Чаши, а не перья, оброненные чайками.