– Пока нет, – покачал головой Каллин, – но у них ещё масса времени.

– Сколько?

– Два месяца.

– Почему два?

– Потому что в мае дороги уже просохнут, и мы с моими солдатами сможем вернуться в Хэц.

– А разве вы не хотите остаться здесь?

– Нет, я привык уже к крепости - там тихо.

– Это да, – согласно закивал Стасис, – если привык к тишине и одиночеству, то шумная толпа – просто пытка. Ну что же, идёмте, коллега, пусть тут дальше слуги управляются.

– Послушайте, Стасис, а почему вы меня называете коллегой? – поинтересовался Каллин. – Я же не лекарь.

– Ну и что, что не лекарь, зато мы с вами похожи – одно дело делаем. И вообще, вы мне нравитесь.

– Спасибо, – усмехнулся Каллин, – вы мне тоже. Я это понял ещё тогда, когда вы на морока не хотели залезать.

– Ах, тогда! Да, я тогда сильно испугался, – рассмеялся лекарь, доверительно беря военного под руку и направляясь к выходу. – Верите, Каллин – можно я буду без «господ»? – «Можно». – Благодарю. Так вот, я тогда как увидел перед носом ваш клинок, так сердце в пятки ушло, и тот монстр мне показался чуть ли не милой зверюшкой. Вот есть в вас что-то такое, не знаю, внушающее благоговение.

– Ох, скажете тоже! – рассмеялся Каллин, пытаясь скрыть смущение.

– Нет, правда-правда, – настаивал лекарь, – а у вас в роду все военными были? Откуда вы сами будете, из каких мест?

Стасис не мог побороть в себе страсть к исследованию, и всякого интересного, по его мнению, человека, он стремился изучить досконально.

– А не выпить ли нам вина для начала? – спросил Каллин.

– Хорошая идея, – кивнул Стасис, – пусть их величества спокойно спят, а мы с вами можем немного расслабиться. Так как насчёт происхождения?

Стасис и Каллин скрылись из виду, слуги, раздев и уложив господ, также удалились, возле двери остались стоять лишь двое караульных из числа гвардейцев. Когда всё окончательно стихло, один из лежащих мужчин зашевелился. Это был Слай, и он хотел «есть». Открыв глаза и подобравшись к спящему Ниэлю, он хотел было уже убрать мешающие волосы, но передумал и, подперев ладонью щёку, стал смотреть на спящего юношу.

– На вампиров вино слабо действует, и хмель быстро выветривается, – прошептал он сам себе, – сейчас время охоты, и дичь лежит под боком, но мне не хочется делать это одному. Ниэль! Ниэль, проснись! – потряс он юношу за плечо.

– У.

– Ниэль, ещё рано спать.

– У.

– Вот же, развезло тебя. Ну ладно, так и быть, спи, – с этими словами Слай без труда развернул и уложил Ниэля на себя, обняв, словно подушку. – Люблю тебя. Всякого.

– Угу, и я тебя… – донеслось в ответ.

Слай счастливо рассмеялся и закрыл глаза. И тут же заплясали разноцветные пятна, чьи-то лица, а потом всплыло одно и никуда больше не пропадало: смеющийся, счастливый Зэфус, обнимающий Далию, нет, Ниэля. Чёрт, похоже, они с магом действительно сошли с ума. И уже на самой границе сна вдруг появился Канцлер, но не в виде Далии, а в своём собственном обличье, появился и сказал:

– Молодец, юноша, теперь ты король, и ты расчистил для меня дорогу. Половина дела сделана, и это немало.

Слай зачем-то спросил:

– А вы, когда родитесь, на кого будете похожи?

Борцэус рассмеялся, сверкнув белозубой улыбкой:

– А ты сам как думаешь?

– Я думаю, что на Грэйша.

– Не угадал. Я стану похож на Зэфуса.

– Почему это?

– А ты разве не заметил сходства между нами?

– Нет.

– А ты присмотрись ко мне получше.

– И правда, вы чем-то похожи.

Слай вздрогнул и открыл глаза. Сон тут же забылся. Кругом было тихо, только Ниэль сладко посапывал. Подтянув одеяло повыше, укрыл плечи юноши. Ещё какое-то время Слай слушал равномерный стук сердец, своего и Ниэля, а потом сон сморил его окончательно.

========== Глава 75. Вместо эпилога. ==========

Каллин с отрядом смог уехать из Шамброза только первого июня. Как ни упрашивали его Слай с Ниэлем остаться, тот ни в какую не соглашался, всё твердил, что ему нужно быть на своём месте, то есть в Хэце. В конце концов королям пришлось сдаться. Они отпустили Каллина, но с условием, что тот будет еженедельно отправлять им депеши с подробным описанием всех происходящих в крепости событий. Мужчина был согласен на всё и наконец получил долгожданную бумагу, позволяющую ему беспрепятственно покинуть столицу и отбыть к прежнему месту службы.

Надо отметить, что уехал он не налегке – короли щедро наградили его самого и его солдат, пожаловав довольно приличные денежные вознаграждения, крепких лошадей, новенькую амуницию и запас провизии на время пути и для самой крепости. Не были забыты и погибшие солдаты гарнизона: для их семей, а у кого их не было, то для родителей и близких родственников были выделены крупные денежные пособия. С теми деньгами, что задолжал Хэцу Грэйш, перевозимая сумма оказалась довольно приличной, поэтому короли отрядили под начало Каллина отряд солдат, который не только увеличит боеспособность путешественников, но и останется на постоянную службу в крепости, взамен погибших людей.

Среди бумаг, что вёз в крепость Каллин, была одна важная для него лично. Это был указ королей о судьбе Завалки. Мужчина в душе трепетал, ожидая решения по этому непростому вопросу, но всё получилось так, как и предполагал когда-то Слай: после свадьбы Ниэль воспользовался правом дарования свободы одному заключённому, им и оказалась злополучная вдова мельника. Но была одна оговорка, что указ может быть отменён командиром гарнизона крепости, если в этом будет необходимость.

Никто не ожидал, что вскорости придётся воспользоваться этой оговоркой. Отряд прибыл в Хэц аккурат через месяц, то есть первого июля, и первое, о чём командиру доложили, это о попытке побега заключенной. Оказывается, та ухитрилась как-то стащить ключ от соседнего узилища, а потом под предлогом, что её заедают клопы, попросилась перевода в ту самую, намеченную для побега камеру. Глубокой ночью, открыв дверь, женщина сбежала, но выйти через запертые ворота не было никакой возможности, и она украла верёвку, намереваясь спуститься по ней со стены. План провалился, часовой заметил нарушителя на стене, и её схватили.

Каллин молча выслушал доклад о происшествии, а потом приказал построиться всему гарнизону. Вывели Завалку. Мужчина некоторое время рассматривал испуганную бледную женщину, а потом зачитал королевский указ. Завалка вначале ужасно обрадовалась хорошей новости, даже на секунду представила себе, как будет спать со всеми солдатами без разбору, лишь бы заработать побольше денег – те приехали явно не с пустыми карманами – и досадить Каллину, но потом сникла, услышав ту самую приписку. Решение командира гарнизона было суровым, но справедливым: пожизненное заключение в подземелье с возможностью ежедневных прогулок в пределах крепостного двора под личным присмотром самого Каллина, либо его заместителя.

Можно было бы и вовсе не выпускать Завалку на волю, но её округлившийся живот склонил Каллина к более щадящему режиму заключения. Ко всему прочему он распорядился обязать женщину какой-нибудь работой – в голодные времена каждый человек должен был зарабатывать себе пропитание, а не получать его даром. Было решено, что узница станет чинить бельё. На время работы её переводили в помещение с окнами, на которых были решетки, приставляли к двери часового, и женщина штопала дырки и зашивала прорехи на солдатском белье, таким образом отрабатывая свою пайку.

Тем же летом в Хэце появилась коза. Решительно все подумали, что она пойдёт на мясо, но Каллин предупредил, что эта животина нужна для молока. Для молока так для молока, кто же спорит? К дежурствам прибавилась ещё забота о животном. Солдаты за две недели, пока стоял сенокос, заготовили столько корма на зиму, что его хватило бы и на целый год.

Когда пошёл снег – в том году он пришёлся на первое число ноября – Завалка разродилась девочкой. Роды принимал молоденький лекарь, приехавший вместе с отрядом из столицы. Новорождённую только показали матери и тут же унесли. Каллин стоял за дверью и принял дочь из рук лекаря. Он унёс её к себе в комнату, где была приготовлена колыбелька. Мужчина решил сам растить дочь, чтобы та не подхватила от матери душевную заразу, окончательно сгубившую распутную и лживую женщину. Срок, в который девочка появилась на свет, говорил о том, что Завалка всё же обманула тогда Каллина, заявив, что беременна, и если бы не та ночь, когда её чуть не убил морок, а командир не устоял против коварной соблазнительницы, то вся последующая жизнь сложилась бы совсем по-иному. Но, что есть, то есть, и нужно было как-то приспосабливаться к новым обстоятельствам.