Да уж, мои соплеменники безошибочно находили больные места у тех, кто им не нравился. Может, они бы сказали и что похлеще, или вообще перешли от слов к действиям, но, очевидно, их отпугивали амулеты Хаоса.

— Привет! — я хлопнул Лэйме по спине, заодно стряхивая налипшую на него Тьму.

Лэйме испуганно подпрыгнул, а изводившие его темные испарились.

— Дейнар! — он счастливо улыбнулся. — Как хорошо, что вы пришли!

Я покачал головой:

— Ясси надо бы по заднице надавать за то, что оставил тебя среди этих.

— Нет, — Лэйме замучено улыбнулся, — он не виноват, эти, как вы изволили выразиться, потом пришли. Сначала все хорошо было, я сидел, смотрел на реку… А потом, очевидно, ослаб, и они почуяли.

— А почему не катаешься? Рядом с Ясси ты бы не ослаб.

— Плебейские развлечения, — поджал губы Лэйме, а я заржал, представив, почему-то, на его месте Никрама (в маечке с паучком и штанишках с сердечками). Лэйме бросил на меня гневный взгляд: — Да и вода здесь полумертвая от этих ваших механизмов, как в такой купаться!

Я фыркнул и потянул его к ларьку со сладостями — сахар и вообще еда отлично восстанавливают силы. Вот и у Лэйме после сладкой ваты с шербетом засверкали глаза, а на лицо вернулись краски. И он вдруг уставился на мою руку:

— Это же.. Дейнар, это же кольцо высокого рода! Откуда оно у вас?

Я посмотрел на кольцо: по виду оно ничем не отличалось от обычных колец-амулетов.

— Неужели тебе знаком герб, Лэйме, или “кольцо высокого рода” значит нечто особенное? — спросил я с любопытством.

Лэйме скривил губы:

— Еще бы мне был незнаком герб этого рода, — сказал он, выделяя голосом слово “этого”. — Ведь печати этого рода отмечали все запонки, заколки для галстука, брелоки, кольца, портсигары и часы Тэргона тир Ллоссарх. Меня давно терзала мысль — а на з… на груди у него тоже выбита печать этого рода?

— Боги, — заржал я, — до чего же ты неблагодарный, Лэйме. Да, теперь я рыцарь рода Ллоссарх, и советую тебе не произносить имя этого рода таким тоном.

Лэйме покраснел и отвернулся, а я поглядел на горки.

Эх, если бы на мне сейчас был не костюм за пятьсот золотых, я бы полез в воду прямо в одежде — и поймал бы Ясси за вертлявую попку.

— Кстати, Дейнар, — сказал Лэйме после некоторого молчания, — если вы присмотритесь, то увидите, что амулеты высоких родов действительно отличаются от обычных амулетов-накопителей. В них видны отметины потустороннего, и они действительно связаны с тонким миром. Именно поэтому они так хорошо хранят боевые проклятия. И способны вместить их так много.

— Круто! — воскликнул я, пытаясь разглядеть эти самые отметины. Кажется, что-то такое было в структуре, что-то проваливающееся за пределы нашей реальности…

Тем временем мы подошли к одному из бассейнов, и нас окатило волной: туда скатилась хохочущая куча совсем юных темных.

— Истинный праздник безнравственности, — сказал Лэйме с осуждением.

Я хмыкнул: многие темные носили (по последней моде) купальные костюмы из очень тонкой ткани (еще и практически облегающие). И, благодаря этому, в копошащейся и визжащей их куче были прекрасно заметны возбужденно выпирающие мальчишеские члены и напряженные девичьи грудки.

— Интересно, а пламенные солдаты сюда пришли? Вот было бы им раздолье, — сказал я.

Лэйме нервно оглянулся и придвинулся ко мне поближе. Меж тем в бассейн шлепнулась очередная партия темных — на этот раз почти все знакомые лица. И из всей этой кучи сияющим солнечным ураганом вырвался Ясси и бросился мне на шею, щебеча о том, как он счастлив меня видеть, и что он знал, знал, что я приду, и даже взял мой купальный костюм, и что надо срочно бежать переодеваться.

Сам он был разряжен по последнему писку моды — во все тонкое, облегающее, со стразами и вставками из блестящей ткани (и даже золотистых кружев).

— Ах, ты безобразник, — сказал я, прижимая его к себе и кружа, и, конечно же, сразу забыл, что хотел его отругать за оставленного Лэйме и за похабный костюмчик — такой он был горячий, соблазнительный и ясный.

***

А во вторник на полигоне я обнаружил Эйлаха, и на его руке призрачно тлел Хаосом такой же амулет, как и у меня. И когда успел? Утром этого кольца у него не было.

— Приветствую, брат, и поздравляю, — сказал я. И вдруг заметил, как из подъехавших машин выходит Тэргон и несколько старших темных рода Ллоссарх.

Темные остановились неподалеку, ухмыляясь и поглядывая со значением, а Тэргон подошел к нам.

— Вы позволите нам выйти против старших, учитель? — спросил я жадно.

— Только вам, Дейнар, — едва заметно усмехнулся Тэргон. — Ведь вам понравился Темный мир в прошлый раз? Сегодня он раскроет для вас свои объятия. Пройдите его до дна.

Он поманил за собой Эйлаха (тот ободряюще сжал мое плечо на прощание), и они ушли к остальным пламенным и младшим темным. А я повернулся к медленно приближающимся ко мне старшим.

Вокруг меня все стремительно выцветало и изменялось, а во мне нарастал яростный вой Хаоса — моя стихия рвалась закончить недоделанное в прошлый раз и испробовать Темный мир на прочность.

========== 55. ==========

“Пройди до конца”, сказал мне Тэргон напоследок, но оказалось, что у Темного мира не было конца. Сначала я попытался порвать те струны, которые держали двое старших тор Ллоссарх, и это мне удалось. Тьма, мягкая и податливая, легко расступилась под лезвиями моих проклятий.

И пределы Темного мира распадались снова и снова, и за ними открывались новые пределы и миры. В одном из них меня преследовали многолапые голые собаки (размером метра четыре). Тогда я был еще почему-то уверен, что Темный мир по сути своей — иллюзия, и, проверяя это, сунул одной из собак руку в пасть. Зубы у клятой твари росли в десяток рядов, и она чуть не откусила мне руку. Я вовремя опомнился и разорвал ее проклятием, отделавшись лишь длинными глубокими ранами. Темный мир жадно тянул щупальца к моей текущей крови.

Другой мир был населен пауками, сросшимися с какой-то дрянью… В том числе и кусками людей. Отвратительное местечко, похожее на гнездо псевдожизни. Может быть, именно из этого слоя псевдо-реальности та и росла? Или наоборот, проваливалась сюда, когда наш мир более не мог ее держать.

Наверное, если бы тор Ллоссарх напали на меня, я бы навсегда там и остался — мне едва хватало сил на противостояние с миром, и уж точно бы не хватило на них. Но они просто скользили рядом, на границе видимости — словно безмолвные призраки смерти из сказок — и даже больше не держали Темный мир. Тот держал меня сам.

Однажды мне показалось, что у меня получилось прорваться в реальность. Провалившись в очередную, полную мягкой дряни яму, я обнаружил себя на улицах столицы. Там было сумеречно и очень тихо, и я, подгоняемый каким-то болезненным нетерпением, поспешил домой. Впервые в жизни я чувствовал нечто, похожее на страх — бессильная тревога и зловещие предчувствия снедали меня. Слишком безлюдным был родной город, и я боялся (да, боялся!), что дом мой окажется столь же пустым и заброшенным, как и все здесь. Безумная мысль терзала меня: что я заблудился в Темном мире на века, и за это время моя страна успела погибнуть и превратиться в Прокаженную землю. И мой милашка давно умер. Старших тор Ллоссарх я более не ощущал рядом, и это словно подтверждало самые мои ужасные предположения. А потом я начал встречать людей. Одинокие и замученные, с потухшими глазами, они крались вдоль домов и прятались в подворотнях. Некоторые из них с сумасшедшим видом озирались и отмахивались от невидимых врагов, другие стояли на коленях и, сжимая головы, захлебывались беззвучным криком. Я подходил к ним, но они не замечали меня, глядя насквозь. Только пугались, когда я к ним притрагивался.

А потом я услышал их крики и плач; и увидел их врагов — разнообразных уродливых тварей, медленно пытающихся их сожрать. Я принялся уничтожать этих тварей, а вокруг меня текли и искажались контуры зданий, и разрастались пятна живой Тьмы. И я чуть не прослезился, осознав, наконец, что все еще путешествую по Темному миру, и что это не моя реальность. Это была реальность отверженных, здесь они заканчивали свои дни.