“Никаких младших мужей! — разгневался Ясси и погрозил миксером. — Вам бы, папенька, все об одном!”

Надо предложить Эйтану войти в род, думал Лэйме, нежась под одеялом, и в своем доме никто не будет им указывать — пристойно или непристойно держать прислугу. А может, действительно, пусть Эйтан возьмет младших из приюта, как это делают все пламенные? И доброе дело — позаботиться об убогих, и обычаи нарушать не надо, и убогие эти такие послушные и безобидные… Лэйме фыркнул, поймав вдруг себя на непристойных мыслях. Как глубоко проник в него темный разврат!

Он вздохнул и приступил к утреннему комплексу упражнений: изогнулся в сложной позе и создал шар Воды Изначальной. И в этот момент дверь с грохотом распахнулась, и в его спальню влетел Ясси, тараща заплаканные глаза. Лэйме от неожиданности свалился с кровати, и шар с бульканьем пролился на него сверху.

— Лэйме! Ужас! — крикнул Ясси и бросился к нему, протягивая телефон. — Что это, что это?! Я ему звоню, а он не отвечает!

Ясси разрыдался, а Лэйме посмотрел на экран его телефона. Там был запечатлен Дейнар, и его глаза лихорадочно пылали, а лицо несло на себе явственную печать одержимости. За его плечами скалили жуткие хари Вестники Тьмы — таких Лэйме видел иногда на поле боя.

У Лэйме засосало под ложечкой и снова вспомнился ночной кошмар.

— Очевидно, у Дейнара появились срочные дела с высоким родом, — осторожно сказал он, — судя по сообщению, у него все под контролем.

— И Тэргон тоже не отвечает! — всхлипнул Ясси. — А Тиони сказал, что ему никто ничего не говорит, но он слышал, что Тэргон ушел по делам. Тоже по делам! Как Дейнар! Неужели они ушли вместе? Это же ужас! Ужас-ужас-ужас…

Лэйме растерянно погладил его по голове:

— Я поговорю сегодня с Рейхесом тор Ллоссарх, он мой коллега. Возможно, он сможет сказать нечто более внятное, чем соизволил поделиться Дейнар.

— Как он так мог… — тихо прошептал Ясси, и Лэйме его обнял:

— Не грусти, малыш, он скоро вернется.

В утренних газетах писали о намечающейся свадьбе каких-то высокородных, о “небывало мощной магнитно-стихийной буре”, пронесшейся над страной, и на последней странице, в разделе курьезов, о неожиданно обильном приплоде, случившемся этой ночью в тварепарке.

— Как будто твари могут размножаться, — пробормотал Лэйме, откладывая пошлую газетенку. В его груди разрасталась пустота ужасного предчувствия.

— А что, не могут? — жалобно спросил Ясси и тоже заглянул в газету.

— Нет, — Лэйме допил кофе и встал, на прощанье сказав: — Прорвавшиеся в этот мир твари не размножаются друг с другом, они выходят лишь из разломов.

Придя на службу, Лэйме первым делом разыскал Рейхеса тор Ллоссарх.

— Этой ночью пала Бездна, разве вы не знаете, Лэйме? И Тэргон, Дейнар и Никрам тор Рхасс отправились в ее объятия, — сказал Рейхес тор Ллоссарх, бешено улыбаясь.

— Пала Бездна? — Лэйме показалось, что он снова в черно-белом сне, и ему не хватает воздуха. — Но… И где же она была явлена во всей ее Силе?

— На юго-западе, — ответил Рейхес тор Ллоссарх, все так же улыбаясь. — Пала Бездна и за ней идет война.

Вот что значили эти видения и предчувствия! Лэйме посмотрел за окно и празднично украшенный город показался ему на миг призраком, нарисованным поверх сна.

— Но для чего они отправились в ее объятия? — спросил он.

— У меня лишь четвертый ранг, и мне неведомы дела перворанговых, — ответил Рейхес, — но полагаю, что даже Бездне в ее падении необходимо острие — подобно стреле в полете. В Империи не так уж велик выбор одаренных Пламенем или Хаосом, способных стать этим острием.

Лэйме знал, что никаким острием Тэргон стать не сможет, он был и оставался Сердцем Кошмаров, бесконечно стремящимся в самое их средоточие и столь же бесконечно воплощающим худшие из них. И сейчас это сердце билось на юго-западе, у светлых пределов. И Лэйме не удивлялся, что Тэргон увлек в свое безумное путешествие высокородного Никрама тор Рхасс — в конце концов, мальчишка был слишком явным подобием самого Тэргона. Но как же несправедливо, настоящим преступлением было то, что он притянул к себе и Дейнара, самими богами предназначенного, казалось, для мира и созидания…

Лэйме позвонил Ясси и рассказал о падении Бездны, и о том, что это значит, и что Дейнар отправился по делам, связанным с этим эпическим событием. Только о предположениях Рейхеса и о своих мыслях по этому поводу он умолчал — всегда оставалась надежда, что это не имело никакого отношения к реальности.

Полицейское управление лихорадило, падение Бездны не только расплодило тварей в тварепарке, но и помутило сознание многих добропорядочных граждан. Уровень преступности возрос в три раза, а чудовищные сплетни и предположения, которыми обменивались благородные полицейские офицеры, приобретали все более безумные черты.

Вечерние газеты были забиты исторически-аналитическими статьями о сути Бездны и последствиях ее падений. Храмы были переполнены. Все внезапно говорили о том, что надо идти на Дворцовую площадь “слушать владычиц”. Весь опыт прошлой жизни кричал Лэйме о том, что именно туда идти не стоило, ничего там не скажут, и все закончится давкой и полицейским разгоном, как всегда заканчивались все волнения черни. Надо было идти домой, прихватив боевые амулеты, и провести тихий вечер в окружении родичей. На Родине он бы даже телевизор не включал, но темные по телевидению новостей не транслировали. Политика и происшествия у них были сосредоточены в газетах, а по телевидению шли бесконечные сериалы (с рекламой), передачи о животных, кулинарии, домоводстве и героической жизни поселенцев в безлюдье. Самое то, чтобы отвлечь Ясси от мрачных мыслей.

Но Ясси позвонил, поймав Лэйме на парковке у полицейского управления, и сообщил, что они “с ребятами идут на Дворцовую площадь, потому что это безобразие надо прояснить, а власти скрывают!”

— С какими еще ребятами? — задохнулся Лэйме. — Сиди дома!

— Как можно, когда такое! — возмутился Ясси. — Со всеми ребятами, со всеми! Увидимся там, Лэйме, подходи!

И Лэйме позвонил Эйтану — тот тоже “околачивался с ребятами на Дворцовой” — а потом рванул в центр событий. И компания пламенных и Ясси с друзьями нашлись быстро, они располагались неподалеку друг от друга. Лэйме узнавал родичей, коллег (постовых и следователей, силовиков и офицеров), соседей, Яссиных приятелей-правозащитников и богемных знакомых — здесь были действительно все. Лэйме и не думал раньше, что настолько врастет в темное общество, что будет здороваться на каждом шагу, придя в место общественных беспорядков. Впрочем, именно беспорядков пока не было — все возбужденно переговаривались и хлопали друг друга по плечам, обсуждая ужасы падения Бездны, где-то пели песни, размахивая пауками и красно-золотыми шарфами, где-то запускали фейерверки и радостно визжали, когда дымовухи носились среди людей. Лэйме поймал за шиворот третьего мужа Дейнаровой матушки и отобрал у него связку самодельных боевых амулетов. “Это фейерверки, фейерверки!” — верещал тот, когда разгневанные родичи задали ему трепку.

— Смотри, что мне Тиони передал, — сказал ему Ясси и показал телефон Дейнара.

Лэйме молча его обнял и нашел глазами Эйтана. Тот ему кивнул, никто из пламенных не веселился — они стояли серьезной ожидающей группой, словно готовой к боевому построению. Наметанный глаз Лэйме выделял из снующей толпы еще несколько таких групп, он даже узнавал некоторых деятелей — сектанты, боевики подпольных кланов, бывшие и настоящие военные в гражданском, коллеги-полицейские, тоже в гражданском, бесшабашные низкоранговые благородные, благородные повзрослее… Лэйме крепко сжал Ясси за ладонь, чтобы тот не вырвался, когда начнутся беспорядки. Ясси уже спрятал телефон Дейнара за пазуху и теперь прыгал, размахивая шарфом и подпевая вспыхнувшей в их секторе песне:

— Бей барабан! Бам! Бам! — распевал он, и слезы катились по его щекам.

— Началось! Началось! — вдруг закричали со всех сторон, а потом на площадь обрушилось мощное заклятие тишины.