В доме Ширианны они прижились, и даже получив свободу, остались прислуживать ей. Хозяйка исправно платила каждому, обучала их письму и чтению, рассказывала о манерах и правилах поведения. Я больше молчала и слушала, привыкшая к жизни полной унижений и боли, это все казалось непривычным и пугающим.

– А вы не думали, зачем ей все это? – поинтересовалась я.

Проснувшись утром в теплой, мягкой постели, я еще долго лежала, не решаясь открыть глаза и не веря, что вчерашние приключения не развеялись, оставив после себя горькое послевкусие разочарования. Я свободна, у меня своя комната и есть все шанс завести новых друзей. Только один вопрос, зачем все это гордой, богатой аристократке, не давал мне покоя.

Если ты богат и влиятелен, тебе открыты все возможности мира, даже при правлении нынешнего короля. То, что эта женщина имела влияние, я не сомневалась, как еще ей удавалось сохранить в своем доме частичку магии, пусть даже всего лишь в скульптурах и книгах.

– Зачем ты забиваешь свою голову всякими глупостями? – спросила меня Рейн за завтраком, когда мучавший меня с пробуждения вопрос, все-таки вырвался наружу.

– Это не глупости, – попыталась поспорить с девушкой я, но неожиданно в наш разговор влез рыжеволосый парень, сидящий напротив меня.

– Если ты хочешь долго жить, научись не вылезать, – дал он мне совет. В карих глазах парня гуляла смешинка, неужели я кажусь ему такой смешной, – Ширианна делает так, как считает нужным, даря нам свободу. Почему именно мы, зачем все это, и какая ей выгода, не знает, никто. Ходят слухи, что она против короля и ведет с ним тайную борьбу. Возможно, мы должны будем стать ее армией. Но это все слухи.

– Не дури новенькой голову, – влезла в разговор еще одна девочка, – Ты, Кейли, грубиян. И смутьян, знаешь об этом? И еще, сначала стоит представиться, а потом влезать в чужие разговоры. Я Вилена, а этот рыжий болтун и оболтус – Кейли.

Девочка протянула ладошку мне через стол и лучезарно улыбнулась.

– Лира, – представилась я новым знакомым. Они такие счастливые, смеются, что-то обсуждают. Неужели, я стану такой же, не думая о скорой смерти?

Вилена весело щебетала, тряся великолепной, белоснежной гривой волос, еще щеки заливал легкий румянец. Они с Кейли шутили, подначивали серьезную Рейн и смеялись.

Со временем я втянулась в эти непринужденные разговоры, начиная осваиваться в особняке. Все жители дома, за делами весело болтали, шутили и дурачились. Они были свободны, не просто на словах, а душой. Дни полетели стремительно, наполненные событиями и эмоциями.

Каждый день, мне приходилось делать такое, о существовании чего даже не подозревала! В деревне все было проще, встал утром, скот покормил, в огороде покопался да в избе полы намыл. Здесь же, полы натирали воском, выбивали ковры и каким-то волшебным порошком натирали до блеска ванные, после чего они становились белоснежными. После обеда к нам приходил пожилой профессор, который рассказывал о буквах и цифрах, а леди Ширианна сама лично вечерами преподавала этикет. Я прибывала в состояние эйфории, как губка, впитывая новые знания.

Вся прислуга в доме были дети, самой старшей, Мирке, было шестнадцать, и Рейна рассказала, что через полгода хозяйка начнет подбирать ей жениха. Девушки не задерживались дольше, чем до семнадцати лет, всех выдавали замуж и снабжали неплохим приданым. Мальчишек не трогали до двадцати, если сами не приведут невесту. Я сначала испугалась, но меня успокоили, что насильно никто заставлять не будет.

С Келли и Виленой, оказавшимися моими ровесниками, мы крепко сдружились. Рейн же, которая была на год меня старше, стала для меня не просто подругой, а примером для подражания и наставницей. В первый же мой вечер в доме она где-то достала чашки и после работы мы вчетвером устраивали посиделки в моей комнате. Друзья рассказывали о своей жизни в доме и приключениям в выходные, а я смеялась и старалась сторониться тем о моем довольно печальном прошлом.

– Лир, а Лир, ну давай, расскажи нам, как ты тут очутилась, интересно же, – в один из вечеров взмолилась Ви, которой так и не удалось разговорить меня.

– Да, о нас то, ты уже все знаешь, – заметила Рейн, сидевшая прямо на полу, высоко задрав подол платья, оголив колени. В деревне за такое и выпороть могли, а она и не думала стесняться, видимо, сказывалось воспитание, которое даже уроки этикета Ширианны не смогли исправить.

«Маман говорила, что чем ты скромнее и стеснительнее, там желание для мужчин» сказала подруга, когда я впервые с любопытством рассматривала оголенные лодыжки девушки. Идею, правда, ни я и Вилена не оценили, и задирать юбки перед Кейли не спешили, все же он был мальчиком.

Подруга, правда, обещала исправить эти издержки воспитания, заверив нас, что женщины в бордели, из которого она родом, знали, о чем говорят.

В борделе, кстати, Рейн жила до одиннадцати лет, а после трагично гибели ее матери хозяйка заведения, недолго думая, выручила за сироту несколько золотых монет.

– Вы не понимаете, девушки, живущие в этом, не очень пристойном заведении, самые воспитанные на свете. Они раскованные, свободные и не от кого не зависят, – мечтательно закатила глаза девушка, – приходится иногда поработать, но не однократно мы с мамой гуляли на свадьбах клиентов с одной из девочек.

– Фу, Рейн, спать с мужчинами, да еще и за деньги, – морщились мы с Ви, а Кейли молча закатывал глаза, видимо не раз уже слушая эти дебаты.

– Как хорошо живется шлюхам, мы слышали уже миллион раз, – протянул парень, – мне интереснее узнать историю Лиры.

Парень подмигнул мне, расплывшись в милейшей улыбке. Не знала б, что он сын рабыни, не в жизни б не поверила, что он не какой-нибудь высокородный барин. Камзол одень и граф, графом выйдет.

– Ладно, – вздохнула я, не отстанут ведь, – я сирота. Меня удочерила одна семья, живущая на окраине в деревушке. А год назад они продали меня проезжающим мимо торговцам, за хорошую выручку.

– Ой, – ахнули девочки, – это же тебя, получается, собственная семья продала.

– Получается, – кивнула я, вновь переживая все ужасы минувшего путешествия. Настроение резко ухудшилось, – я хочу спать, вы не против?

Друзья, поняв перепад моего настроение, дальше выпытывать ничего не стали. Переглядываясь, со скорбными лицами, вся тройка удалилась из комнаты, оставив меня одну.

Оставшись тишине, я сглотнула образовавшийся в голе комок. Не сказала бы, что когда-то была сильно привязана к приемным родителям. С первого дня в их доме я видела, для чего им нужна, и не особо тешила себя ложными надеждами. Иной раз, когда получала от матушки палкой за пролитое молоко, думала о том, чтобы сбежать, вырваться на свободу и забыть все как страшный сон. Но, все оставалось лишь в мечтах. Куда податься одинокому ребенку на краю света, даже если бы мне удалось сбежать и потеряться, что маловероятно, так как семью опекунов знала вся округа. Этот вопрос крутился в голову не один год, я перебрала все варианты, но все, каждый путь заканчивался повозкой работорговца.

Я вздохнула, укутываясь в одеяло. Если бы тогда я знала, что эта повозка привезет меня сюда. Закрывая глаза, я была счастлива, что оказалась в этом доме, нашла друзей и могу не бояться неожиданного удара в спину. Каждый из ребят, как пчелки, трудящиеся по дому, были уверены, что им здесь ничего не угрожает, а впереди их ждет светлое будущее. Только один вопрос не давал мне покоя и сгрызал изнутри: зачем это все нужно Ширианне.

Седьмое утро в доме началось с невероятного грохота распахивающейся двери, выбитой с ноги не терпеливой Ви. Подруга бесцеремонно влетела в комнату, распахнув шкаф, и выудила довольно удобное, красивое платье, подаренное мне ей же в честь прибытия.

– Быстрее, Лира! Это твой первый раз! Так волнительно! – Весело щебетала девушка, стаскивая с меня одеяло и настойчивыми пинками направляя в ванную, – я в свой первый выходной одолжила у Мирки тени и помаду, да накрасилась так, что шуты из цирка приняли за свою.