Я просто выхватила нужные книги и с громким звуком зашагала прочь. Выбежала из коридора, забежала в кабинет. И молилась, чтобы уроки начались быстрее. Молилась, потому что понимала — я не выдержу так долго. Я просто вновь сломаюсь. Как и всегда.

Тело продолжало колотить из стороны в сторону, губы продолжала сковывать дрожь.

Я закрывала глаза и представляла. Что-то приятное. Нужное. Что-то, дающее надежду.

Но вместе этого, вместе прекрасного и вдохновляющего, в голову лезло совершенно иное. В голову лезло то, отчего я уже не видела способности убежать.

Приходилось находить силы пройти через это. Воспринять это. И похоронить заживо в себе.

«Аккуратно сжимая в своих ладонях мою руку, он подтолкнул меня ещё ближе к себе, отчего я неуверенно пошатнулась и слишком сильно прижалась к своему брату всем своим телом.

Я дрожала. Изнутри. А он...

Он пылал.»

«Хотелось вечно целовать его. Вечность чувствовать прикосновения Стайлса. Такие же горячие. Такие же импульсивные. Нереальные.

Его руки опустились на мои бёдра и он, не прекращая целовать меня в районе губ, мгновенным действием разорвал несколько пуговиц, позволяя своей руке дотронуться до тёмной ткани нижнего белья.»

«Стон Гарри вновь раздался по комнате. Ещё несколько толчков. Более грубые, более сильные. Резче. Плотнее. Безумней.

Я ощущала, как начинала задыхаться. Как дрожь по телу Гарри стала передаваться мне.»

«- Моя, – его руки настойчиво вцепились за край моей тонкой ночнушки. Разорвали её. На части, отчего ткань медленно скатилась вниз по горевшему изнутри телу. – Только моя, понятно?»

«Мы стоим так близко друг к другу. Мы можем чувствовать пульсацию наших тел сквозь всё. Сквозь ткань одежды, сквозь бешеный ритм музыки, сквозь этот пронзающий тело жар, от которого в горле проявляется неприятная сухость.»

«- Это ночь должна принадлежать нам двоим, Стефани, – его резкий ответ и в последующие секунды его губы мягко накрыли мои.

Прикосновение окончательно выбило из всего здравомыслящего. Внутри что-то лопнуло и я с сожалением осознала, что это был гнев. Он уничтожился.»

Этого больше нет, Стефани. Не было, нет и не будет.

И я почувствовала, как в сердце появилось боль. А затем ненависть. Презрение. Отвращение к тому человеку, кто сделал это со мной. Кому я теперь была обязана отомстить.

После уроков Одри и Лиам ждали меня на улице. Они молчали, но вскоре Одри не удалось выдержать такой тишины и она стала заваливать меня кучей расспросов, пытаясь разузнать побольше о моём самочувствии, настроении и просто о том, как я провела день.

Я же заверяла девушку в том, что всё было отлично. Я рассказывала про уроки, про мои занятия и о том, что школа действительно помогала приходить в себя. Одри слушала меня с удивлением, но, заметив моё истинное спокойствие на лице, она не решалась продолжать свой допрос. И мне повезло, что так легко удалось избавиться от ненужных разговоров. Ведь больше никто ничего так и не говорил, а благодаря этому мне удалось довольно-таки скоро оказаться у себя дома.

Сегодняшний вечер проходил тихо. Никого не было дома и я, так и не решив для себя какого-нибудь полезного занятия, просто сидела в гостиной, пытаясь найти хоть что-то интересное среди всяких комедийных фильмов, которые были моим единственным спасением для хорошего настроения.

В такие моменты любой мог почувствовать одиночество. Когда проводишь время в пустынном доме вместе с телевизором, всегда кажется, что ты совершенно один и что ты никому не нужен.

Порой в такие вечера я тоже начинала считать подобным образом. Я не любила быть одной и, всё время стремясь к общению, я всегда старалась найти для себя что-нибудь увлекательное и интересное, что-то, что не даст заскучать и думать о всяких глупостях.

Но сейчас ситуация выглядела гораздо иначе, нежели предыдущие.

В душе всё-равно царило одиночество и скука, а разбавить такое в действительности казалось мне невозможным. Хотя бы потому, что я и не пыталась хоть как-то изменить проведение своего вечера. Возможность сидеть в такой тишине казалась невероятной. Я могла слышать биения своего сердца, я могла свободно летать в своих мыслях и я могла делать то, что хотелось лично мне.

Это всё придавало в моих глазах форму свободы. Слишком глупой, наверное, но она становилась для меня гораздо важной в эти минуты. Я начинала жить этим. Я начинала это любить.

Это самое времяпровождение, когда сидишь один возле телевизора, когда думаешь о своих проблемах и размышлениях, когда чувствуешь самую настоящую продолжительность одной миллисекунды.

Ведь время – оно неуловимое. Неподвластное и повернуть его в другую сторону невозможно. Но если бы я могла это сделать, то я бы вернулась в прошлое? Изменила бы свои отношения со Стайлсом и не позволила бы себе допустить прошлых ошибок?

Чтобы я сделала при такой возможности? Что именно я бы исправила?

Ведь всё началось ещё очень давно. С того первого поцелуя, когда мы окончательно утонули в своих чувствах. Когда мы заблудились в своих отношениях. И когда я впервые почувствовала истинное счастье.

И попыталась бы я это вернуть? А, может, наоборот? Я бы этого не допустила?

Но было слишком глупо думать об этом. Глупо настолько, что я мгновенно с пребольшим раздражением заставила себя посмотреть какой-то первый попавшейся исторический фильм. А в душе уже начинала прорываться злость. Такая сильная, что я с обидой стала воспринимать окружающий мир.

Я чувствовала себя унылой, несчастной. И это лишь добавляло более чёткой трагичности к моему состоянию.

Поэтому пытаясь присмотреться к фильму, я облокотилась на кресло и расслабилась. Обрела в душе гармонию, спокойствие, безразличие ко всему. Окунулась в себя, в свой мир.

И прежде чем это удалось сделать окончательно, меня с резкостью отвлёк дверной звонок.

Кто-то стучал? Чёрт, неужели у меня были гости?

Это показалось таким ужасным, что я с раздражением сжала зубы. Сжала и почувствовала глубину своей рассерженной ярости.

Мне пришлось выключить телевизор. Встать с кресла и поспешным шагом поторопиться подойти к дверному проёму. Открыть дверь и с гостеприимством встретить неожиданное появление тех людей, которых я вообще не ожидала увидеть.

Встретить Одри, а затем и Лиама. Их двоих, выглядевших слишком счастливо и радостно.

- Привет, – первой улыбнулась девушка и с восторгом взглянула на меня. – Прости, что так поздно, но мы по делу.

Я замерла, всё ещё продолжая испытывать шок. Что они вообще здесь делали в девять часов вечера? Не слишком ли внезапным оказался их приход?

Но я лишь растеряно улыбнулась и отошла в сторону, пропуская своих гостей вовнутрь дома. Если я не поведу себя в этой ситуации грубо и недружелюбно, то я совершенно не докажу своего искреннего уважения и всей свое благодарности, которую я испытывала к этим людям. Я не могла их не пропустить. Не могла оттолкнуть, даже не смотря на то, что время для моего гостеприимства действительно было не самым удачным.

Они прошли спокойно и слишком весело для того, чтобы я не смогла этому не удивиться.

И больше всего поражал вид Одри, которая уже с первых минут моей с ней встречи стала полностью отображать счастливое положение своего духа. И разве она точно была в порядке? Чем вообще могло быть вызвано её подобное счастье?

Я провела их в гостиную и, угостив чаем, мы все присели на кресло. Сначала Лиам и Одри задавали мне глупые вопросы, будто они и сами испытывали неловкость от всей ситуации, а затем Одри с неожиданностью стала довольно долго присматриваться к моему внешнему виду.

Что она задумала? Я с ужасом стала осознавать, что мне даже было страшно это понять.

- У тебя, кстати, есть какие-нибудь планы на завтра? – девушка внимательно присмотрелась ко мне и с абсолютно полным спокойствием задала мне вопрос, тут же показывая, что ответ на него ей был значительно важен.

Я же успела лишь нахмуриться, задумавшись о своих дальнейших планах.