Применительно к себе, схваткой я остался доволен. Растерялся, но пришёл в чувство. Чудеса героизма не проявлял, но повел себя достойно. Так что краснеть за первый боевой опыт не пришлось. И это меня очень радовало.
А огорчало, и очень сильно, другое - то, что мы так наивно попались в засаду, и то, что так много славных людей не пережили этот день. Вот это по-настоящему неприятно. И на таком фоне о собственном поведении думать, вроде, как и не прилично.
На этом месте, у безымянного родничка мы отдыхали около получаса, решая, что делать дальше. Пэг высказал осторожную мысль, что, мол, можно вернуться в крепость, сообщить последние новости, и ждать указаний. Мысль хоть и отдавала нездоровым трусливым душком, имела и здравую основу. Сейчас, впятером, что фактически мы могли сделать?
Грес, да и все остальные, идею не поддержали. Надо оставаться в этом районе, искать возможность соединиться с основными силами. Не найдем их - тогда осуществлять разведку, тревожить, и по возможности уничтожать врагов.
На том и порешили. Конь Скрульфа также получил повреждение и сильно хромал. Пришлось воину пересаживаться на лошадь умершего Остера. Отсутствие лишней и здоровой лошади решило вопрос, что нам делать с телом соратника. Решили хоронить здесь.
Выкопав неглубокую яму, мы положили воина с оружием в руках в могилу, забросали землёй, и в холмик воткнули копьё: - прощай Остер, и Света тебе в новом мире! Прости, что не можем проводить в дальний путь более достойным образом.
Тронулись дальше. К вечеру, поплутав по проселкам, выбрались на тракт. И поскакали на север. План Грестлинга прост - по большой петле обойти место нашей сшибки и попытаться соединиться с основными силами либо северней, на тракте (если отряд выйдет туда), либо искать своих в том районе, куда предположительно они могли отступить.
Нас осталось пятеро. Грестлинг, который час от часу чувствовал себя всё хуже, я, Скрульф, Пэг и Лозг - молодой парень из другого десятка.
Остановились, когда звезды сияли во всю, а серп растущей луны завис над дальним лесом. Где-то далеко выли волки. Заухал филин. Природа продолжала жить, для неё ничего не изменилось.
Хуже всего то, что Грестлинга стало лихорадить. Причем очень серьезно. Он начал потеть. Пот липкий, с неприятным запахом. Кожа на лице приобрела нездоровый синюшный оттенок, нос заострился, а щеки ввалились. Временами десятник начинал бредить, пару раз клевал носом, теряя сознание. И всё время просил воды.
Я мрачно переглядывался с оставшимися воинами.
- Похоже, стрела отравленная попалась,- констатировал Скрульф уже очевидную для вех вещь.
- Плохо дело, - вздохнул Пэг. - Эх, Грес, как же так...
Я вначале немного растерялся, не зная, что делать. Несколько минут я обдумывал ситуацию... В голове вертелась мысль, которую я всё никак не мог до конца сформулировать.
Потом неожиданно вспомнил. Мистер Толкиен часто упоминал, что орки наносят яд на свое оружие. И даже описал несколько случаев успешного лечения подобных ран.
Например, Элронд вылечил Фродо от раны моргульским клинком, которую ему нанес король-кольценосец. Арагон вылечил Фарамира, Эовин и Мерри...
Разница конечно есть. Там мертвящее оружие, а здесь ядовитое. Но общий принцип уяснить можно.
- Так парни, - я решил действовать. - Мне необходимо время. Возможно, и получится помочь Гресу. Для начала распределите порядок дежурства. Потом мне понадобится горячая вода.
В общем, у меня появился план, и я начал его осуществлять. Пэг, Скрульф и Лозг спокойно отнеслись к идее, что я начал командовать, и охотно, а главное быстро бросились выполнять мои распоряжения.
Лозг встал на дежурство. Скрульф и Пэг нарубили несколько жердей, наложили на них лапника. На эту импровизированную кровать мы уложили Грега.
Я вымыл руки, потом аккуратно промыл рану. Десятник к тому времени потерял сознание и приходить в себя не торопился.
- Все парни, я начинаю. Не мешайте мне. И если что, приводите в себя только в крайнем случае.
Я сел около друга, наложил руки на рану, закрыл глаза и попытался отрешиться от всего лишнего. План у меня простой - если я умел чувствовать настрой и энергетику других людей, то почему бы мне не попробовать ощутить состояние здоровья человека и угрозу, исходящую от раны? Если это в принципе выполнимо, то мой долг попробовать
Никогда раньше я такого не делал. Но начинать то надо. Тем более, на кону жизнь друга.
В общем, я старался.
Сначала пришлось тяжело. Общий настрой десятника я воспринимал достаточно чётко. Но вот выйти на рану и как-то почувствовать её, долго не получалось. Я использовал весь свой небогатый опыт, пытался нащупать эту 'ниточку' правильных действий.
Время шло, всё оставалось без изменений.
В конце концов, я понял, что что-то делаю не так. Похоже, проблему надо решать по-другому.
А почему бы не попробовать 'увидеть' рану и яд? Попытка не пытка.
Я открыл глаза и стал смотреть на плечо десятника, отключив все мысли, и стараясь расфокусировать взгляд... Потекли минуты.
Вдруг, как по щелчку, картина изменилась. Я смотрел на друга и его тело мой взор стал видеть по-другому - как прозрачный, затуманенный воск. Я увидел внутреннее строение - мясо, мышцы, вены, внутренние органы. Кости проглядывали из глубины и выглядели как более темное и массивное образование. Органы, такие как печень, сердце или селезенка словно светились различными цветами. А потом я разглядел рану - треугольной формы полость, в которой содержалось основная порция яда, примерно в двух сантиметрах под кожей.
Я начал понимать, как иммунная система Греса вырабатывает антитела, как она пытается не пустить заразу дальше в организм. Но кровь циркулировала в теле, и кровотоки, волей или неволей, разносили яд по телу, и он уже проник достаточно глубоко. Орочью отраву я увидел, как ядовито зеленую, смешанную с синим цветом, субстанцию, которая растворялась в алой крови.
После этого мне стало легче, появилось внутреннее знание и даже слабая, но уверенность, в правильности принятых решений. Как действовать дальше?
Я представил, что мои руки, это магнит, который притягивают к себе яд. И стал тянуть отраву наружу, к ране, а потом выгонять прочь из тела всё-то вредное и смертоносное, что убивало Греса.
С определенного момента это стало интересным и захватывающим занятием. Как разгадывания ребуса или головоломки, которую надо решить любой ценой. Я потерял контроль времени, и просто делал то, что казалось правильным и верным.
Очень мешало сердце Грега - оно разгоняло кровь, как и привыкло это делать. Но вместе с кровью по венам расходился и яд. В конце концов, я нашел решение - у меня получилось замедлить его пульс, и дело пошло.
Сначала я извлек весь тот яд, что приближался к головному мозгу. Затем сконцентрировался на ране - в ней находился основная порция заразы. Потом принялся подчищать остатки. Тут главное уже не торопиться, и ничего не пропустить.
Но вот, кажется всё. Еще раз осмотрев тело Греса и не найдя следов яда, я удовлетворённо вздохнул, вернул его сердце в обычный ритм, и медленно вышел из транса.
Вокруг темно, на небе сияют звезда. В паре шагов от меня ласково горит костерок.
Охо-хо, как время то незаметно пролетело. Сколько же я занимался с Гресом?
- Парни, мне кипяток нужен, - я разогнулся. Спина затекла, согнулась, и казалось, теперь останется такой навсегда.
- Мэл, твою ж мать, ты нас так больше не пугай, - Скрульф облегченно вздохнул. - Ты понимаешь, что почти шесть часов сидел как статуя? Мы вообще-то уже не знали, что с тобой делать... Пульс трогаем, вроде живой, думали, может растолкать?
- Да, что-то я увлекся, - выпрямившись, я покрутил руками, корпусом, поприседал. Нормальная чувствительность медленно возвращалась в тело.
- Ну что, получилось? - это уже Лозг. Пэга поблизости не наблюдалась, и я здраво предположил, что он неподалеку, охраняет наш лагерь.
- Вроде бы да, - я покрутил плечами. - Теперь грей воду, еще раз промоем и перевяжем рану.
