В этот момент дверь открылась, и вошел дежурный офицер с подносом.

   - Вот спасибо, Игорь Андреевич! Да сюда прямо ставьте, в подстаканниках же. Все равно свободного стола не найдем... Переезд - это считай - половина пожара. Могу, кстати, еще варенья вишневого предложить. Из Владимира привез. Из черной вишни. Здесь такая не растет, к сожалению. Сыро для нее слишком. Угощайтесь. Это теща моя ненаглядная варила. Только давайте прямо тут, на подоконнике, а то, не ровен час, на бумаги капнем, не хорошо будет...

   Понравилось? А знали бы Вы, как мне за эту вишенку повоевать пришлось!

   - Замечательное варенье, Сергей Васильевич. Можно сразу полбанки откушать. Но в каком же смысле, и с кем Вы за него сражались?

   - В самом прямом огнестрельном смысле. Дрозды-с! Ни дна бы им, ни покрышки! - улыбнулся Зубатов, - Фунта три дроби извел, а все одно, поклевали изрядно. Умные и нахальные. Дождутся, когда людей нет поблизости, и стаей налетают. Я уж и из засады их стрелял, и пугал разных три штуки поставил. Один черт, треть урожая - им. Хитрющие, холеры, как наши разлюбезные социал-демократы...

   Нам ведь, Василий Александрович, неделю назад передали от ведомства Плеве весь политический сыск. И внутренний, и заграничный. По счастью, он не успел разогнать всех тех, с кем я работал. Меньщиков и Медников, например, замечательные специалисты. Я их еще в первое мое пришествие в столицу с собой из Москвы забрал.

   Ну, и Спиридович, конечно. Он перешел к нам со всем хозяйством, поскольку все множество задач по охране Их Величеств и персон первой величины тоже отнесено к нашей компетенции. Говорят, буйствовал господин министр внутренних дел изрядно. Но Государь остался непреклонен: вся эта работа должна быть сосредоточена в одном месте. В одних руках. И руки эти, Василий Александрович, вот они - наши с Вами. Вас он лично предупредил уже, не так ли?

   - Да, Сергей Васильевич. Только не конкретизировал, что именно мне предстоит делать. Кстати, людей моих тоже разместили нормально. А "столичные", те, кто по родным домам да знакомым разъехались, все предупреждены, что завтра в 11-00 сбор по этому адресу. Так что поутру всех Вам представлю. За исключением шестерых моих артурцев - "спецов", которых я оставил Спиридовичу. На всякий пожарный случай.

   - Славно. А вот по конкретике Вашей службы... давайте так: сначала я Вам покажу нашу структуру на бумаге. Объясню, если что нужно по отдельным направлениям. Где уже подобраны люди, где еще нет. И обменяемся мнениями. Может быть, Вы мне что-то подскажите? Или я поясню, если недопонимание какое у Вас возникнет. Кстати, заранее предупреждаю. Моей самодеятельности тут немного. Не удивляйтесь, но, как я понял, на 90% эта структура отрисована самим Государем. И я, хоть и собаку съел в Москве на этих делах, был поражен насколько логично и разумно видит наши задачи Император.

   Сдвинув бумаги, лежавшие перед Василием на угол стола, Зубатов извлек из сейфа в углу два склеенных листа писчей бумаги, на которых была тщательно разрисована тушью структурная схема Имперской службы секретного приказа. Схема, лишь в мелочах отличающаяся от карандашного наброска, переправленного им в Питер Вадику в секретной почте полгода назад...

   Два часа обсуждения различных оргвопросов, обеспечения режима и самого понятия гостайны, нюансов работы под прикрытием, печальной необходимости политических устранений как меньшего зла в сравнении с всероссийским бардаком, форм и методов боевой и специальной подготовки офицеров и бойцов, укрепили в Василии чувство внутренней симпатии к Зубатову. Человек явно был на своем месте. Громадный объем предстоящей работы, причем во многом, - на незнакомых ему или попросту "непаханых" в этом мире направлениях, его, очевидно, ничуть не смущал, а только раззадоривал.

   Судя по всему, и Сергей Васильевич был под впечатлением от глубины восприятия Балком проблем и поразительных по неожиданности вариантов их решения. Зубатов азартно, но безупречно логично спорил, сыпал аргументами и контраргументами, отстаивая свое мнение, увлеченно чертил новые варианты на отдельном листке, заставляя Балка прорисовывать логические связи так, как их видел сам Василий...

   Но вот, неожиданно для собеседника, Зубатов вдруг встал и прошел к большому шкафу в "аппендиксе" кабинета, отгороженном матерчатой ширмой.

   - У меня тут диван стоит. Так уж получается, что часто здесь ночую. А первый месяц, так и почти безвылазно тут сидел. Как медведь в берлоге. Ага, вот они...

   Хочу я предложить Вам по рюмочке "Мартеля" за знакомство. Не откажетесь?

   - Да с удовольствием. Только тогда и загрызть бы чем.

   - Есть и закусочка какая-никакая, кроме варенья. Только вот вместо хлеба просвирки одни остались, устроит?

   - Вполне. Грешить, так грешить.

   - Стало быть, за знакомство.

   Коньяк, приятно согревая, растекся по телу.

   - Василий Александрович, знаете, я честно говоря, даже не предполагал, что смогу встретить столько логики и глубиного понимания сути наших задач в таком молодом человеке, как Вы.

   - Да полно Вам, Сергей Васильевич, вся логика то из схемы этой проистекала.

   - Как на счет логики из схемы, не знаю...

   Но в Вашем лице ожидал увидеть совсем иного человека. Героя - да. Сорвиголову, готового ради Императора в одиночку штурмовать вражескую столицу - да. Гвардейского офицера и друга Великого князя, свысока взирающего на еще недавно опального шпака, которого Императору заблагорассудилось впихнуть в это кресло - да.

   "Логика из схемы"? Ответьте-ка мне, мой дорогой капитан. А схемка эта самая - не Ваших ли рук дело?.. И взгляд. Глубокий. Внимательный. Оценивающий. Глаза в глаза... с такой вот бесподобной, запрятанной в самую глубину, хитринкой матерого хищника, знающего, что добыче уже никуда не улизнуть.

   "Черт! А как он меня бесподобно расколол!.. А я-то, старый дурень..."

   - Что ж. Молчание знак согласия, нет?

   - Ну, как Вам сказать...

   - А и не надо ничего говорить. Просто мне, по роду работы, приходилось разных людей видывать, Василий Александрович. По большей части людей неординарных, талантливых. А вот дважды жизнь сводила с людьми гениальными. Теперь, судя по всему, - уже трижды.

   И не стоит скромничать. Когда я был переведен в столицу из Первопрестольной, тоже на сходные темы рассуждал. Однако настолько стройной и логичной системы в голову не пришло. И опыт мой и Ваш нечего сравнивать. Но ведь и другим тоже не удалось! А головы светлые думали. Сейчас, на ЭТО глядя, просто диву даюсь: как можно было два и два не сплюсовать. Однако ж, не сложилось...

   За Вас, мой дорогой. Я счастлив, что Николаю Александровичу посчастливилось обратить на Вас внимание.

   - Тогда уж, позвольте Сергей Васильевич, правильнее будет - за Императора!

   - За Императора...

   - Да, кстати, Василий Александрович, простите, чуть не запамятовал. Вам ведь для оборудования гимнастического зала будут нужны спортивные снаряды?

   - Безусловно.

   - Чтобы Вам время не терять, Игорь Андреевич Вам вырезки сделал, так что все, что в Питере продается у него на карандаше. Отметьте только...

   А, вот он и сам заглянул, мы его и попросим сейчас!

   - Сергей Васильевич, простите, но велели сразу доложить. Медников вернулся.

   - Только со своими?

   - Нет, кого-то привез.

   - Ясно. Разместили постояльца?

   - Так точно. Евстратий Палыч прошел к себе, пальто снять.

   - Зови немедленно. Мы его ждем с нетерпением...

   - Сергей Васильевич, пока мы еще вдвоем, еще один момент.

   - Конечно, слушаю Вас.

   - Я должен вручить Вам конфиденциальное письмо от Государя. Он передал мне его для Вас позавчера, после напутствия на службу по Вашему ведомству. Вот оно...

  ***

   Экспресс с Финляндского отходит ровно в 19 часов. Времени еще более чем, извозчика на Невском взять - не велика проблема, да и здесь, в переулках у кабаков бывает, стоят. Но все равно: лучше выйти заранее. Значит - пора...