– Останетесь в машине? – обратился Дитрих к доктору Родан.

– Разумеется, – отозвалась леронийка. – Мне как-то не очень хочется видеть, что за гадости там происходят.

– Ну, не все так считают! – усмехнулся Дитрих, поднимаясь на ноги. – Ладно, сидите здесь, док. Только ничего не трогайте.

– Почему вы так часто любите это говорить? Уже второй раз вы мне напоминаете, чтобы я ничего не трогала в кабине.

– Да просто есть у меня кое-какие примочки, которые в неумелых руках могут быть очень опасны, – пояснил наёмник. – Потому и говорю.

– Я не собираюсь экспериментировать с вашими примочками! – фыркнула Аллана. – Если я чего-то не понимаю – то я и не полезу туда.

– Это очень правильно вы мыслите.

Халид Хермани уже поджидал Кесслера возле «Леопарда». Эридуанец несколько разоружился – вместо двух лазеружей у него было только одно, снайперская винтовка исчезла, но зато к поясу были пристёгнуты сразу две кобуры с бластерами.

– Что? – хмыкнул Хермани при виде выражения лица Кесслера. – Это тебе, с твоим-то владением бинду, легко с одним бластером шастать. А я человек немолодой, к тому же, увечный.

– Молчал бы уж, увечный! – усмехнулся Дитрих, направляясь в сторону входа во «Дворец». – А кто чуть ли не одной левой разделал под орех Крига Мешлера на Тувангре-II?

– Было дело, да! – в ответ усмехнулся эридуанец. – Так и Мешлер на тот момент уже был неплохо покоцан местными законниками. Мне всего лишь и оставалось тюкнуть его суггестором и закинуть в багажник.

– Тем не менее, Халид.

У входа в здание, который представлял собой огромный арочный проём, перегороженный тяжёлой дверью из армированной микростали, с угрюмыми и настороженными выражениями откровенно бандитских рож, стояли, поигрывая импульсными карабинами, двое дюжих громил, оба – фасканы с Ийктара. При виде двоих вооружённых незнакомцев, которые явно намеревались войти внутрь вверенного им здания, ксеносы тут же насторожились ещё больше и шагнули навстречу, подняв стволы карабинов. К «Боевым Братьям» они не принадлежали, поэтому для себя Кесслер здраво рассудил, что, в случае возникновения неприятной ситуации, их можно будет и мордами о землю приложить.

– Куда намылились? – пробурчал один из охранников на галапиджине.

– Туда, – на том же языке ответил ему дакарец, указывая головой на запертую дверь. – А что – нельзя, что ли?

– Можно-то оно можно, – отозвался второй дуболом, – только я погляжу, что стволами вы увешаны по самое не могу.

– И что? Разве вход сюда с оружием воспрещён?

– Не то чтобы воспрещён, – первый фаскан переглянулся со своим товарищем, – но за это взимается отдельная плата. Мало ли что вы там вздумаете учудить!

– И сколько ты собираешься с нас содрать? – недобро прищурился Кесслер.

Охранник, может быть, и был дуболомом, но с мозгами, судя по всему, у него было всё в порядке. Окинув двоих наёмников цепким внимательным взглядом своих красноватых глаз, фаскан сразу смекнул, что эти двое, если захотят, всё равно пройдут внутрь и никакие стоящие у входа охранники, вооружённых хоть корабельной лазерной пушкой, им не будут помехой. Поэтому он незаметно – ну, это он так считал – толкнул в бок своего напарника и что-то тихо прогундосил на своём языке. Потом снова обратил своё внимание на Кесслера и Хермани.

– Стандартная плата в размере пяти фунтов Федерации, к оплате принимаются любые настоящие, – он выделил интонацией это слово, – деньги. По официальному курсу, кстати.

– Что подразумевается под словом «настоящие»? – не понял Хермани. – Что, кто-то пробовал вам фальшивые купюры всучить?

– Не, таких убогих ещё не было за всё то время, что мы тут работаем! – хмыкнул второй фаскан. – Мы имели в виду деньги Братства, Салузианского Союза или Консорциума. Валюты Новой Дакары, Вендина-IV и Зестафона тоже принимаются. А всякое недоразумение типа рейдианских «ракушек» или малукарских зирри можете себе в жопу засунуть!

– У нас нет ни зирри, ни «ракушек», – несколько недоумённо произнёс Кесслер, протягивая фаскану купюру в пять фунтов. – Вот, держи.

– Это другое дело! – охранник взял деньги и сунул их в висящий на поясе футляр из литого пластика. Туда же отправилась и монета того же достоинства, которую протянул ему Хермани. – Желаю хорошо поразвлечься! Выберите себе девочек по вкусу и оттянитесь на всю катушку!

– Мы, вообще-то, не за этим сюда прибыли, – сказал Дитрих, включая инфор и вызывая проекцию Джеймисона. – Нас интересует вот этот соко.

– Я так и знал! – сказал второй фаскан. – Охотники за головами!

– Так что насчёт него? – кивнул в сторону голограммы Хермани.

– Да, заходил сюда этот тип, – сказал первый охранник. – И он до сих пор ещё там. Думаю, вы найдёте его где-нибудь на третьем этаже, у Ареты Лоуланд или же в «комнатах раскрепощения». В общем, ищите его там.

– Только постарайтесь обойтись без стрельбы, – вставил второй фаскан. – Нам это здесь совсем ни к чему.

– Не обещаем, но попробуем! – усмехнулся Кесслер.

Охранник молча посторонились, открывая проход. Тяжёлая дверь медленно отползла в сторону, пропуская охотников за головами внутрь здания.

Едва переступив порог «Дворца тысячи удовольствий», Кесслер и Хермани очутились словно внутри пахнущей всеми возможными благовониями с доброй полутысячи планет бочки, притом герметично закрытой. Внутрь здания от входной двери вёл небольшой прямоугольный в сечении переходной тамбур, почему-то стилизованный под шлюзовой отсек звездолёта и освещённый приглушённым фиолетовым светом. Эридуанец брезгливо сморщился и сказал, что такой свет сильно бьёт по его глазу, на что Дитрих спокойно ответил, что здесь освещение меняется с периодичностью в две минуты и что никогда нельзя угадать, каким оно будет в следующий раз. Хермани, покосившись на дакарца, ехидно заметил, что Кесслеру, судя по всему, очень хорошо известен план здания, раз ему ведомы такие подробности. Дитрих в ответ лишь пожал плечами и сказал, что ему и вправду доводилось здесь бывать пару раз, но исключительно по работе. На это Хермани заметил, что работу свою, очевидно, Кесслер совмещал с приятным времяпровождением и при этом эридуанец хитро подмигнул своему коллеге. Дитрих ответил, что это было необходимо исключительно в целях маскировки.

Толкнув причудливо украшенную переплетающимися узорами дверь из аральского кедра, охотники очутились в просторном холле, богатству убранства которого мог бы позавидовать любой храм Братьев-Близнецов. Пол из отполированного до зеркального блеска вендилийского мрамора устилали роскошные ковры с Сансифара, которые производили на одном из миров Корпоративного Правления, за пол-Галактики отсюда. За стоимость одного такого ковра на родной планете Дитриха можно было купить скромный двухэтажный особняк где-нибудь в пригороде столицы Новой Дакары – Веллингтона. С высокого украшенного изысканной лепниной потолка свисали на толстых цепях из чистой платины тяжёлые многорожковые люстры с фотонными лампами, благодаря очень хитроумно сфокусированному свету которых создавалось впечатление куда больших размеров холла, нежели это было на самом деле. В центре располагался огромный овальный бассейн с фонтаном, выполненным в виде головы пустынного дракона с Лефани, в котором с видимым удовольствием нежились полтора десятка абсолютно нагих девиц с разного цвета кожей, и не все из них принадлежали к человеческой расе. Две причудливо изогнутые мраморные лестницы вели на верхние этажи здания, и такие же сансифарские ковры, как и те, что устилали пол, вились по ним. Ещё несколько девиц, одетых так же, как и те, что сидели в бассейне – то есть, абсолютно голые – возлежали на роскошных кожаных диванах, ожидая своих клиентов.

За полукруглой стойкой, явно вырезанной из цельного куска «алмазного» дерева, восседала одетая – вернее, раздетая в такой же самой манере – хорошо сложенная чернокожая уроженка Вендили, жителей которой легко можно было опознать по характерным лицевым татуировкам. Перед ней на бликующей в свете фотонных ламп поверхности стойки лежал портативный компьютер, на котором вендилийка просматривала какие-то файлы. При виде появившихся перед ней двоих посетителей она опустила крышку-монитор и с призывной улыбкой воззрилась на Кесслера и Хермани, из чего оба охотника сделали вывод, что и эта особа, которая здесь выполняла роль администратора-распорядителя, тоже являлась дарительницей плотских радостей.