- Я видел их... - невнятно произнес Теодуш, вцепляясь в мою руку. Я оглянулся - все, кроме Теодуша и трех часовых - двух каторжников и толстого деда, спали беспробудным сном. Даже Жанна.
- Кого? Сны? - саркастически предположил я, но поэт яростно замотал головой, так, что я даже испугался, не сорвется ли она.
- Нет! Их! - я вздохнул, но, как оказалось, зря. Ответ добил меня окончательно:
- Чертей!
- Ко-ого?? - я чуть не упал, спасло только то, что я и так лежал. Теодуш энергично затороторил, отчаянно жестикулируя:
- Я пошел в лес... э... опорожнить мой мочевой пузырь, и встретил там их... Высокие, в глазах - огонь, с хвостами... Они меня не заметили... От них веет смертью... - загадочно произнес поэт, заглядывая мне в лицо. Я зевнул. Черти, значит... Только их мне для полного счастья не хватало...
- Ирвен, что вы собираетесь делать? - донесся до меня встревоженный голос Теодуша. Я сладко потянулся и рявкнул:
- Спать!
- Вы серьезно, ирвен? Странно!
- Что странного, если человек, прошедший весь день пешком, хочет спать в два часа ночи?! - раздраженно произнес я, выговаривая чуть ли не по слогам. Поэт задумался. Видимо, решил, что раз с чертями не вышло, стоит рассказать байку про ангелов. Или про саму Смерть, чего уж мелочиться-то!
- Я их вижу! - вдруг завопил Теодуш, наваливаясь на меня. Я вскочил, понимая, что поспать не удастся. Вскочил с твердым намерением вправить сумасшедшему поэту мозги, или, за отсутствием оных, просто немного улучшить форму головы. И застыл в недоумении...
- Я... тоже их вижу... - прошептал я. Фигуры прорисовывались в стороне леса. В темноте, словно горящие угли, сияли татуировки у них на руках и лбах. Обнаженные, словно выточенные из белого мрамора тела были прикрыты черно-красными плащами. По всей видимости, именно полы плащей Теодуш принял за хвосты. Это были руберы. Они нас тоже заметили, потому что я испытал волну жара, исходящую от них, а снег начал таять у меня под ногами, обнажая черную замерзшую землю. Предупреждение. Я оглянулся на Жанну, но она спала. А часовые тупо смотрели в одну точку, будто ничего не происходило. Я собрался было закричать, но меня опередили - тихий вкрадчивый голос прошелестел:
- Они спят, ирвен. И ты их не разбудишь. Нам нужно поговорить с тобой.
- Может, с Жанной? - с надеждой спросил я.
- С тобой, ирвен, - из темноты вышел высокий мужчина. На лбу и запястьях горели алые татуировки. За его спиной ясно очерчивались другие фигуры. Похожие на Жанну, бледнолицые, с алыми губами и черными глазами.
Теодуш, мелко дрожа, вцепился в мою руку. Я улыбнулся и холодно заметил:
- А вам не кажется, что для светской беседы день - более подходящее время суток? - мужчина оценил мою шутку. Красные, как кровь, губы растянулись в странной ухмылке, будто резиновой и жуткой.
- Для светской - да. А для допроса... - он не договорил, а я еще не понял. Рубер пристально заглянул в мои глаза. Его глаза сперва напоминали пылающие угли. Чуть позже - прогоревший пепел. А еще позже - пустота, в которую я провалился, как в колодец... Сначала закружилась голова, а потом я ощутил, как сосущая боль пронзает меня. Я схватился за грудь, но болело не тело. Словно каленым железом... Боль была настолько сильной, а главное - необъяснимой, что я чуть не потерял сознание. Меня словно медленно жгли изнутри, поджаривали на вертеле. Я хотел оторвать взгляд, но не мог. Его глаза притягивали. В них было что-то, что манило, и в то же время - убивало. Медленно, постепенно, как убивает наркомана пахучая трава.
- Отдай то, что ты прячешь! Отдай! - прошипел он, размеренно, монотонно. Я попытался вздохнуть, но грудь болезненно сдавило, словно я глотнул битого стекла. Отдать... Почему-то я подумал об Аене. На миг боль ослабла, я зачерпнул ртом свежий морозный воздух.
- Держись, малыш! Выбирай смерть... Смерти нет, малыш, это последнее испытание. Вспомни вкус родниковой воды, запах свежескошенной травы, цвет рассветного неба... Ты сможешь жить без этого? Если да - тогда отдавай...
- Нет, лучше убей меня! - просипел я, падая на снег. И только упав, понял, что боли нет. Перед глазами больше не метались разноцветные мушки, я видел белый снег, черное небо и сияющие звезды. Губы странным образом растянулись в счастливой улыбке.
- Значит, не хочешь? Как хочешь. А ты мог бы стать счастливым! - с наигранной жалостью произнес мужчина. Фигуры у него за спиной шагнули ко мне, но он остановил их.
- Ты хочешь умереть? Легко! - я зажмурил глаза... И мне вдруг показалось, что все - сон. Странный, глупый, ненужный сон, аллегория, где смысл сокрыт за семью печатями, а смерть - мираж. На самом деле реальны только высокое зимнее небо, холодный воздух и колкий снег под щекой.
Я больше не боялся. Наоборот, я чувствовал даже какое-то удовлетворение.
- Ты уверен, что это легко? - я встал в полный рост, высоко подняв подбородок. Рубер удивленно смотрел на меня, отступая в тень. А потом вдруг как-то противно, по-девичьи, расхохотался и произнес:
- Значит, я не ошибся в тебе. Ты наш повелитель, Виктор.
Я замер, чувствуя, как проходит жар, и ежась от холода. Смех все еще шелестел, фигуры еще смутно прорисовывались в морозной дали, но это было миражом, следом, воображением.
Я обернулся - часовые начинали шевелиться, храпеть и вздыхать, словом - оживать. Раздалось тихое сопение Жанны. Я быстрым шагом подошел к ней и, схватив за плечо, грубо перевернул на спину. Жанна распахнула глаза, в них не было и тени испуга, только изумление.
- Ты... что... все это... значит?! - срывающимся голосом спросил я, вцепившись в ее плечо. Жанна поморщилась, видимо, я сделал ей больно.
- Знаешь, это впору спрашивать мне у тебя, дорогуша. Что с тобой?
- К Хоггу все это, слышишь?! К Хоггу!! Ты - Хоггово отродье, и я не хочу иметь с тобой ничего общего!! - я развернулся, чувствуя, что весь дрожу. Теодуш стоял неподалеку и смотрел на меня своими преданными глазами.
- Я хочу построить рай, а это невозможно, заключив союз со злом!
Было тихо, даже ветер пропал. Я стоял один посреди равнины и смотрел на свой небольшой отряд и на пылающие от ярости щеки Жанны. Я бросал вызов. Им всем, ледяным просторам, злу, царю и себе самому в конце концов...
- Я ухожу. Пойду один и сделаю то, что я считаю нужным. Прости, Жанна, но мы больше не союзники.
- Я знаю. Мы враги.
На белом фоне черный силуэт Жанны, утонченный и гордый, смотрелся как кинжал, воткнутый в тело земли. Убийственно красивая, притягивающая, разрушающая и лживая.
Как и моя жизнь...
Пора. Я выхватил из ножен меч и, повинуясь неясному зову, воткнул его в снег. Корочка наста с хрустом треснула, и меч вошел довольно глубоко. Я склонил на миг голову, следя за блеском лезвия - но только на миг. Тут же я резко выхватил меч и вдел в ножны, гордо вскинув голову. И спокойно встретился с ненавидящим взглядом Жанны.
- Я убью тебя...
- Или я тебя. Но не сейчас, а когда придет время.
Я повернулся и пошел, чувствуя, как в груди что-то поднимается. Что-то, незнакомое до этого момента. Какая-то могучая волна уверенности в том, что я поступаю правильно. И гордости. И свободы.
- Молодец, малыш. Я знала, что ты так поступишь...
За спиной раздались чьи-то поспешные шаги и кряхтение. Я вздохнул, хотел было разозлится, но с удивлением понял, что испытываю радость. Вплоть до того, что я обернулся и радостно воскликнул, хлопнув нового друга по спине:
- Учти - я злой и невыспавшийся. Не дашь мне опять спать - можешь отправляться в свою любимую Страну Смерти.
Глава 4.
Живой Город .
Юный наследник престола наслаждался обществом девушек в старинной башне высокого замка. Эта башня была его секретом, его личным местом для свиданий. Каждый вечер он приводил сюда новую девушку, и каждое утро просил ее сохранять это место в тайне. Как и их связь. Которая, впрочем, на этом и заканчивалась.
