- Назовите хотя бы одну древнюю культуру, в которой спокойно воспринимались оргии на улице и выставления своего тела напоказ, - едко произнесла Анджела, остро посмотрев на писателя. - И что вас так заела эта тема? Имеете в планах сделать попытку затащить меня в кровать?
Габриэль громко расхохотался, содрогаясь всем телом. Девушку задел его смех, но она и не подумала отводить пристальный взгляд от мужчины. Шэри же отсмеялся и с легкой улыбкой, словно обращенный к ребенку, посмотрел на нее. Его лицо светилось весельем, но оно было не добрым, жалящим и холодным. Анджела слегка вздрогнула, когда он приблизился к ней и чуть намотал на палец выбившуюся из гульки рыжую прядь, вкрадчиво проговорив:
- Милая моя адвокатесса, я трахаю лишь уверенных в себе женщин, которые могут вести себя в постели и не стыдятся своей внешности. Мне нравится чувствовать их нрав и пылкость, нравится подчинять их и их тела мне нравятся. Задай себе вопрос: стану ли я тратить свое время на закомплексованную большую девочку, которая лишний сантиметр своей кожи боится показать, не говоря уже за большее? Думаю, ответ найдешь сама.
Анджела оторопело хлопнула глазами, замирая под пристальным взглядом мужчины, как кролик перед удавом. Внутри была странная смесь из ярости, возмущения и шока, причем последнего было намного больше, чем остального. Она просто не представляла, что Шэри выскажет ей это в такой прямой форме, не скрывая своей сухости и циничности. Его тон, голос, слова и взгляд - все буквально было пронизано волнами едкой уверенности в своей правоте и насмешливости. Еще складывалось такое впечатление, что под его кожей ползают огромные змеи ярости. Словно он разом сбросил свою маску и позволил увидеть то, что не предназначалось для ее глаз.
Глава пятая: Некоторые девушки удивляются
- Ненависть рождается из злости и отрицания, - приглушенно проговорил Габриэль, понижая свой голос, - ненавидеть можно сильно и отчаянно, как и любить, но чаще всего предметом ненависти становятся мелочные вещи. Мужчин ненавидят за их низкие поступки, за сволочное поведение, за похотливые мысли, которые мы, по твоим словам, допускаем слишком часто по отношению к вам. Но вот вопрос, за что ненавидят женщин? За красоту, ум и природную хитрость, за их яркую зависть, которую они демонстрируют по отношению друг к другу. Ты вбила себе в мозги, что мужчины - всемирное зло, не достойные доверия и уважения, запрятала себя за сотнями масок и позволяла своей ненависти отравлять тебя долгие годы. Но что тебе это принесло кроме проблем? И подумай хорошо, всем ли будет приятно, если их будут сравнивать с дешевыми шлюхами лишь за то, что они одели откровенный наряд или снялись в подобной фотосессии? Мнимые святоши вроде тебя многих раздражают, и я не думаю, что тебя по головке за такие радикальные идеи погладят. Жизнь - дерьмо, не спорю, но не тебе решать, как должны жить и вести себя другие, лишь из-за своих заскоков и чертовой упертости. Если следовать твоей логике, то нужно вычеркнуть из истории культуру Древней Греции, в которой обнаженное тело приравнивалось к произведению искусства, эпоху Возрождения, где, опять же, воспевалась красота тела. О, и нужно закрасить черной краской культуру Востока, с ее гаремами и невольничьим рынком. Нужно уничтожить все скульптуры и памятки, где есть обнаженная натура. Так, да? - голос Габриэля прибрел угрожающую хрипотцу, а взгляд утратил любые признаки веселья, став пронзительным, как сталь. Мужчина на миг закрыл глаза и глубоко вздохнул, сдерживая свою злость, а затем более ровно и спокойно добавил: - Я не знаю, что с тобой произошло, хоть и догадываюсь кое о чем, но не стоит всех мужчин под одну гребенку загонять. Тоже самое я скажу про демонстрацию своего тела и поведения. Не надо так сильно демонстрировать свое неприятие чужих нравов и правил. Это вызывает презрение, а не уважение.
О-о-о... это бледнеющее лицо, эти сверкающие глаза и дрожащие от обиды губы, эти сжимающиеся в кулаки руки... Габриэль буквально впитывал ее эмоции, взглядом, будто сканером, проходясь по девушке и подмечая любую ее реакцию. Неужели расколол, наконец? Анджела тяжело дышала от гнева и, казалось, вот-вот бросится на мужчину, потому что в ней все крутило от обиды и требовало нанести удар. Но только она замахнулась, чтобы дать пощечину или же в нос, как Габриэль перехватил ее руку и сжал запястье. По коже девушки шарахнул ток такой силы, что она едва не дернулась в сторону. Но вдруг мужчина прикрыл глаза и улыбнулся с таким наслаждением, будто получил огромное удовольствие, и медленно повернул голову в сторону.
- Чертовка... - низко выдохнул он, впиваясь глазами в неспешно шагающую в их направлении девушку. - Чувствуешь же ты, когда надо придти.
Анджела широко раскрытыми глазами наблюдала за тем, как Габриэль буквально меняется на глазах, сглаживая или скрывая свои острые шипы, которыми он почти проткнул ее. Его энергетика начинает вибрировать и разрядами шарахать во все стороны, к тому же она приобрела темные, но пылающие оттенки. Если до этого он ей напоминал разъяренного ангела, то теперь это был реальный искушенный демон. Потому что невозможно было так порочно ухмыляться и так прожигать взглядом, и при этом ни о чем запретном не думать. Смит едва слышно выдохнула и посмотрела на того, кто изменил мужчину одним своим появлением.
Это оказалась высокая девушка с весьма привлекательной внешностью, но в которой чувствовалась резкость, холод и яд. У нее были уложенные короткие черные волосы, отчего черты лица казались более острее, и насыщенно синие глаза. Анджела невольно сглотнула, когда взгляд незнакомки прошелся по ней, ударив льдом и безразличием, и опустила глаза вниз. На девушке было легкое черное платье, которое не скрывало красивые изгибы ее фигуры и длинные ноги. Она просто шла, а пространство вокруг будто искажалось и трескалось, от нее шли сильные потоки превосходства и уверенности в себе, а так же задушливая энергия. Анджела сравнила ее с волной океана, но на самом деле это был поток холодного пламени.
Габриэль же чувствовал, как холод подруги остужает его ярость и заменяет ее на что-то терпкое и острое, переводя мысли в другую сторону. Сейчас он почти без зазрения совести скользил пронзительным взглядом по девушке, пробегался по татуировкам на руках и забирался под летящую ткань платья. Уже привык чувствовать это напряжение, когда Арсин включала в себе стерву и душила всех своей энергией, нравилось, ощущать влечение, но сдерживать себя. На языке появился привкус крови и виски, когда девушка подошла ближе и коснулась губами его скулы.
- Шэри, сокол мой, - чуть сниженным и хрипловатым голосом произнесла она, едва заметно проводя ладонью по его груди, - не пугай ягненка. От тебя шпарит, как от молнии.
Габриэль довольно ухмыльнулся, чуть склонив голову и прикоснувшись к ее скуле в ответ.
- Арси, ястреб мой, ягненок сам пришел ко мне, так что я никого не пугаю, - проговорил он чуть насмешливо, но запястье Анджелы все же отпустил и положил руку на талию подруги. - Что ты тут делаешь?
