И ещё один нюанс. Тренировочные маршруты проходят по глухим, безлюдным местам, расположенным километров за восемьдесят от Москвы или ещё дальше - как правило, это азимут и лесные тропы. Оздоровительные походы - от железнодорожного вокзала ехать километров сорок - пятьдесят. Маршруты проходят как правило по дорогам. Садовые кооперативы, дачи, посёлки... С костром здесь можно очень сильно навернуться...
А уж если на дым костра прикатят в гости "представители администрации" (бывало и такое), мало вам не покажется. Спасение одно: рюкзак на плечи, ноги в руки и бегом - в разные стороны, кто куда. Догнать нас проблематично, мы бегать умеем. А они через пять минут выдохнутся.
Во многих группах привалы устраивают без костра. Я в такие не хожу, неуютно мне там. Я лучше деньги на штраф сдам, если надо будет. Да, есть такие перестраховщики. Привалы у них без костра. Летом - ещё ничего, можно пережить, а зимой? - Посидят-помёрзнут минут пятнадцать, запьют холодные бутерброды чаем из термоса и дальше пойдут. Побегут. На ходу согреются, а потом ничего так, нормально. Нормальненько.
У нас тоже термоса, почти у всех. Чая мы завариваем целый котёл, чтобы на всех хватило и ещё осталось. Оставшийся чай разливаем по термосам и наслаждаемся им в электричке - горячим, душистым, крепким. Ужинаем мы тоже в электричке - тем, что осталось от обеда. При таком километраже возвращение из похода позднее, а ехать далеко.
ИДЁШЬ, И ТАКОЕ ЧУВСТВО...
... И идти ещё далеко, девятнадцать кэмэ, это приблизительно, может и все двадцать, может и больше. Как пойдёт. Сначала "пошло" хорошо: лес реденький, рюкзаки полегчали, ноги отдохнули и шли с удовольствием. Пока до поля не дошли.
Перепаханное насмерть, не пройдёшь - увязнешь. Мы краем шли, и всё равно на сапогах по два пуда грязи налипло. Или по три. А поле длинное... Идёшь и такое чувство, будто ты трактор и на тебе едут.
Я шла, с трудом волоча ноги в цементно-тяжёлых резиновых сапогах, и думала, что через пять обещанных кэмэ будет обещанная вырубка и идти будет легко, одно удовольствие!
И ещё я думала, что Мишка наврал и что поле не может тянуться пять километров.
Но Мишка не соврал. Полей было три, одно за другим. А лесом не пройти - то болота, то овраги. Вот мы и шли через поля, радуясь тому, что идём по краю, а если напрямик, было бы ещё хуже. Шли мы как-то через поле напрямик... врагу не пожелаю.
Наконец полям пришёл конец. Нам тоже. Мишка объявил пятиминутный отдых, и можно было сбросить с плеч рюкзак и вымыть в бочажке сапоги. Чем мы и занимались, пока сапоги не приняли прежний вид. От холодной воды пальцы ломили так, что... Подробности опустим, ведь главное результат - сапоги блестели и сверкали, а ногам стало непривычно легко. Следующие полчаса я шла и радовалась, а потом сверху вдруг закапало, и зарядил противный мелкий дождь.
Я шла и радовалась, что - мелкий. Шли-то мы по лесу, плащ порвётся через три минуты, зонтик сломается через четыре. Зонтик у меня имелся, и я его достала. Лес был достаточно редкий, и какое-то время я шла под зонтом. Потом началось нечто невообразимое.
НЕВООБРАЗИМОЕ
Лес как-то сразу загустел, причём старых деревьев не было, а молодые росли словно зубья расчески, не продраться. Зонтик я сложила и несла в руках, надеясь, что это безобразие когда-нибудь кончится и будет "нормальный" лес. И вырубка будет, вот здОрово!
Но безобразие не кончилось и превратилось в настоящий беспредел. Лес сгустился настолько, что приходилось протискиваться между деревьями, растущими вплотную друг к другу, как доски в заборе. У деревьев были тонкие гибкие стволы. У всех. Это был какой-то ненастоящий лес, я никогда такого не видела. Как в сказке, где добрый молодец, спасаясь от погони, бросил позади себя заколдованный гребень, и зубья превратились в непроходимый лес...
Группа, в отличие от меня, ничему не удивлялась. Народ молча протискивался сквозь непролазную чащу, рюкзаки застревали между стволов и их пропихивали идущие сзади (разумеется, с комментариями). Все вымокли, зато плащи оставались сухими и мирно лежали в рюкзаках: в такой чащобе они порвутся мгновенно, зачем же зря надевать? Никто и не надевал, шли так.
Я несла в мокрых руках мокрый зонт (сложенный, понятное дело), и вспоминала, как Мишка надо мной смеялся и говорил: "Спорим, что через лес с зонтом ты идти не сможешь?"
А я вот - иду. С зонтом. Проспорил Мишка! О чём я его и оповестила, помахав перед Мишкиным лицом сложенным зонтиком.
- Так он же у тебя сложен!
- А ты не говорил, сложенный или раскрытый. Ты сказал - с зонтом идти не сможешь, а я иду!
Народ радостно ржал, слизывая с губ капли дождя. Господи, мокрые все, хоть выжимай! Дождь мы уже не чувствовали, привыкли. Вот - смеёмся. А кто бы смеялся, попав в такую передрягу? Я задумалась, продолжая пробираться, протискиваться и продираться. Частокол не кончался и словно бы гуще стал. Как в сказке про Бабу-Ягу. Сейчас прилетит! Я шла и удивлялась - как это мы ещё идём? И главное - куда? И когда же будет вырубка?
Проглотив первые два вопроса, я озвучила третий. И все от смеха чуть не попадали. Оказалось, мы по ней идём. По вырубке, то есть. Отсмеявшись и обретя способность говорить, Мишка доходчиво мне объяснил, что лес здесь вырубили десять лет назад, пни выкорчевали, сожгли, земля хорошая, мягкая, золой удобренная, вот и вырос новый лес до небес, частоколом. Никто его не чистил, не прореживал, никому ж не надо, вот он и вырос такой... Старая вырубка. А ты что хотела? Я же тебе говорил, что вырубка будет. По-другому тут не пройти...
Я чувствовала себя обманутой. Словно мне пообещали что-то - и не дали. А так хотелось, чтобы - зелёная трава под ногами, солнечная поляна с растущей там и сям земляникой, торчащими пеньками и прочими радостями жизни. Теперь знаю, что такое вырубка. Так сказать, из личного опыта. До этого по-другому её представляла. Нн-дя, как сказал бы Мишка.
МАЛАХОЛЬНЫЕ, или РЫБАК РЫБАКА ВИДИТ ИЗДАЛЕКА
Когда мы вышли... вылезли то есть, из этой чёртовой вырубки, нам уже было всё равно, что дождь, что солнце. Вымокли все изрядно. А тут и солнце выглянуло! И всё бы хорошо, но лесная дорога, по которой нам предстояло идти, превратилась в грязный топкий ручей, и приходилось карабкаться сбоку, поминутно оскальзываясь и цепляясь за деревья, чтобы не свалится в грязь. Сначала чертыхались, потом привыкли и шли уже нормально. Нормальненько.
Дорога привела нас к озеру с песчаными берегами, и Мишка объявил пятиминутный отдых, ради праздничка (солнце светит и дождь почти кончился) удвоенный, то есть отдыхаем десять минут. Народ заметно оживился и радостно стал вспоминать, как они летом здесь купались. Сейчас - кто же в воду полезет, холодина такая, подумала я - и ошиблась.
Двое посиневших от холода мужчин стояли по пояс в воде и явно не торопились выходить. Как оказалось, у них там бредень был. Или сеть. И они её вытаскивали. Группа с интересом наблюдала, и как оказалось, напрасно: ничего они не вытащили, пустую сеть. Неудачливые рыболовы снова растянули бредень - и побрели...
- Малахольные! Холодно же! - сказала я.
- Кто малахольные? - переспросил кто-то из группы.
- Ну не мы же! - возмутилась я.
Тем временем эти двое вышли из воды и одевались, лязгая зубами и с интересом поглядывая в нашу сторону. Десять минут кончились, мы надели рюкзаки и двинулись в путь. Когда проходили мимо рыбаков, те поинтересовались, откуда мы взялись и куда путь держим. Узнав, откуда мы идём и куда направляемся, сильно удивились:
