- Я вот что вам скажу, - промолвила Нюра, - человек вы, кажется хороший. Только давайте не будет торопить события. А что если там, или здесь, остался кто-то заинтересованный в мальчике. Ведь кто-то его опекал. Тратил деньги, благоустраивал хутор. Я знаю, что здесь были замешаны бандиты, в частности Хан, Жорик, наш дальний родственник и другие. Но все они были пешками. Меня узнала откуда-то Гейша. Она привезла маленького и сказала, что у него умерла мать, а отец ранен после перестрелки. Вот я и растила малыша. У меня трое детей, жить было нечем, и я согласилась ухаживать за ним. Как родного сына берегла. Условием было - присутствие ребёнка на хуторе постоянно. Даже козу персональную для него купили.
Я не могу больше ничего сказать вам. Кто его родители - не знаю. Живы ли они, тоже не знаю. С тех пор, как ранили моего племянника и дочь, я не ищу Василька. Сама живу как на иголках, все ожидаю, что меня найдут.
- Хана и Гейши нет в живых, они погибли при перестрелке.
- Очень хорошо, я их больше всего и боялась. А главный?
- Кто у них был главный, Анна Федоровна?
- По имени не знаю. Только один раз приезжал вместе с ними на хутор. Из машины не выходил. Окна тонированные, тёмные. А Настя, дочка моя в переднее стекло заглянула во внутрь и увидела его. Говорит, там красивый дядя сидит в машине. Я думала ей померещилось. Но когда Хан садился в машину, я услышала как он сказал кому-то внутри:
- Все в порядке, босс.
- А где сейчас ваша дочь?
- Учится на юриста в Каменьграде.
- У нас?
- Да. Захотела в филиал Московского института, а это только там.
- Скажи лучше к Сане поближе, - вмешался подслушивающий Виктор.
- Болтун - находка для шпионов, - отрапортовала Дарья.
- У вас не осталось никаких вещей от ребёнка?
- Нет, - соврала женщина.
Они после случившегося больше не были на хуторе, боясь за других детей и она промолчала о вещах из роддома. Кто их знает, может давно ничего там нет, а человека обнадёжу. Хозяин дома слушал, не вмешиваясь в разговор. После ужина Василий стал прощаться.
- Я обязательно найду вашу дочь и передам ей привет от вас. И возьмите, пожалуйста, мою визитку. Тут и служебный и домашний телефоны. А мне, если можно дайте ваш. Хозяин достал из пиджака маленькую визитку и Василий прочел вслух: "Начальник областного строительно-монтажного управления". Провожали его всей семьей до машины. Доберман сунул влажный нос ему в руки, а уважающий себя кот только чуть приоткрыл один глаз, словно сказал:
- И чего такую шумиху подняли, приехал человек и уехал, какое мне до него дело?
Но вслух Питер ничего сказать не мог и только повернулся на другой бок.
- Мне этот парень понравился, - сказала Нюра. Нужно будет расспросить Настю, не следят ли там за ней. Мало ли что.
- У страха глаза велики, - обняв ее, промолвил муж. - Парень действительно стоящий, если беспокоится о чужом ребенке.
СЕНСАЦИЯ ИЗ ЗАЛА СУДА
Павлу пришла повестка в суд на развод.
- Стерва, - пробормотал он, расписываясь за получение. - Ну что ж, завтра газеты закричат о сенсации. Госпожа Вера получит по заслугам. Поздно будет, голубушка, сама захотела, - ворчал он.
У Юры Подрезова было дело в суде. Его вызывали на 11 часов утра. Необходимо было его пояснение по уголовному делу. Он пришел за пятнадцать минут раньше. У двери судьи увидел отца Веры.
- Здравствуйте, Геннадий Алексеевич! Вы тоже по уголовному делу?
- Нет, я с дочкой по разводу.
- Вера разводится?
- Да. Подала заявление. Муж дочь не отдаёт.
- Странно, - пробормотал Юра, - вроде было у них хорошо.
- Никто не ведает этого. Мы недавно узнали, как она живет. Всё молчала.
Вышла секретарь и пригласила свидетеля Полякова. Юра вошёл в кабинет судьи, его дело слушалось тем же судьёй Епифановым.
- Свидетель Поляков, что вы скажете по поводу проживания ребёнка после развода.
- Ребёнок должен жить с матерью.
- Закон не утверждает этого столь категорично.
- Мать в девочке души не чает. Особенно после случившегося с первым ребёнком.
- А что случилось с первым ребёнком? - монотонно спросил судья.
- Его похитили из роддома на второй день после рождения.
- Нашли?
- Нет. Ищем до сих пор. Дочь три года не могла придти в себя от ужаса. Конечно же девочка должна жить с ней.
- А у матери есть возможность содержать дочь?
- Каждая мать прокормит своё дитя. Она же не на улице будет жить, а с нами.
- У девочки будет отдельная комната?
- Она будет жить вместе с матерью.
- По справке отца у него в доме двенадцать комнат и прислуга. Материальная обеспеченность. Согласно нашего запроса ваша дочь нигде не работает и не имеет постоянного дохода. На что вы рассчитываете, если сами являетесь безработным?
- Я подрабатываю, где могу. Дача наша приносит доходы.
- В данном случае суд решает, где будет лучше для ребёнка. В доме отца, или на квартире у родителей матери?
- Я вас прошу...
- Суд выслушал ваши доводы, и приходит к выводу, что мать ребёнка содержать пока не может.
- Разрешите сказать, - закричала взволнованная Вера.
- Не разрешаю. Мы вас уже выслушали. У отца дочери есть вопросы к матери или ходатайства к суду.
- Есть, - ответил Павел, поднимаясь с места.
Юра вдруг увидел, что Крутых сидит на скамейке рядом с корреспондентом местной газеты "Время".
- Скажите, пожалуйста, Вера Геннадьевна, сколько вы имеете рабочего стажа после окончания института?
- Семь месяцев, - ответила она.
- И почему вы не работали? Вам что-то мешало? - продолжал он.
- Рождение сына. После его похищения я не могла ни физически, ни психически думать о работе.
- Позвольте усомниться в ответе гражданки Поляковой-Ивановой-Крутых. Она действительно три года проливала слезы, терроризировала всех, чтобы её жалели...
- Крутых, я делаю вам замечание...
- Позвольте закончить, ваша честь и вы поймёте, почему я так говорю. Перед ней все ходили на цыпочках, ублажали, подавали еду в постель, выносили капризы, оскорбления, а она всё более и более входила в роль несчастной матери.
- Что ты говоришь?! - крикнула Вера, - опомнись!
- Я говорю и отвечаю за свои слова. Ребёнок не был похищен. Она сама письменно отказалась от него в роддоме и передала за деньги людям, пожелавшим его усыновить.
Раздался невыносимый шум. Вера громко рыдала. Геннадий Алексеевич ворочал головой, переводя взгляд с Павла на дочь. Юра в ужасе привстал и не знал, что ему делать. Шокированный небывалым скандалом судья, успокаивал присутствующих.
- Тихо! - крикнул он так громко, что сорвал голос.
Все смолкли. Это была зловещая тишина ожидания обличения виновной в столь неслыханном обвинении.
- У вас есть доказательства?
- Вот они!
И Павел положил перед судьей какую-то бумагу.
- Вера Геннадьевна, подойдите сюда, - пригласил ее судья.
Вера встала, шатаясь подошла к столу и, судья, подав ей бумагу, спросил:
- Это ваш почерк?
- Мой.
- Заявление написано вами?
- Да, - ответила она.
Подпись ваша?
- Моя.
- Секретарь, занесите в протокол сказанное гражданкой Крутых под роспись.
Веру заставили расписаться. Всех интересовало, что там в заявлении. Судья взял бумагу в руки и громко прочёл заявление от гражданки Ивановой Веры Геннадьевны об отказе от ребёнка и передаче его в руки усыновителей. А также обещание никогда не искать и не предпринимать мер к возвращению ребенка назад. Дата. Подпись. Роддом N1.
Ужасное молчание повисло над залом суда. Глухой нервный ропот негодования исходил от присутствующих на заседании людей. Геннадий Алексеевич онемел, ноги стали ватными и не слушались. Он видел, как Вера заваливается набок. Секретарь выскочила, чтобы вызвать скорую помощь.
- Опять трагедию разыгрывает перед вами. Актриса. Она три года вот так всех заставляла на цыпочках перед нею ходить.
