Дани неуклюже завозилась на земле, пытаясь подняться, Младшие Сестры удивленно перешептывались и оглядывались на нее. Из-за телеги донесся раздраженный рык Уты:
- Что там еще? Кто глотку дерет?
- Все в порядке, - отозвалась Рада, а потом взглянула на Клинка Рассвета. Потирая зад и морщась от боли, та поднималась с земли.
- Меня что-то толкнуло, как будто под ноги подсекло! – вид у Дани был одновременно взъерошенный, удивленный и злой.
- Наверное, от усталости показалось, - негромко отозвалась Рада, придерживая под мышкой свой вещмешок. – Тебе не мешало бы отдохнуть, вон, с ног валишься на ровном месте. А я уж с палаткой как-нибудь сама справлюсь.
Дани неуверенно кивнула, недоуменно оглянувшись по сторонам. Естественно, никого из ведьм с ними ведь не было, а больше такую штуку никто не мог вытворить. Во всяком случае, так она, скорее всего, считала.
Отойдя вместе с искоркой в сторону от телеги, Рада принялась быстро развязывать стягивающие горлышко вещмешка узлы. Там прятался тент, который сейчас нужно будет быстро натянуть, укрепив колышками, и бежать, помогать другим управляться с их собственными палатками. Руки Рады действовали ловко и быстро: она проделывала это тысячи раз в Северных Провинциях, чего нельзя было сказать о Младших Сестрах Каэрос, которые привыкли ночевать в сараях и на сеновалах, когда покидали становище надолго.
Капли шумливо заколотили по земле и травам, по широким листьям, черным веткам деревьев. Но все это было в стороне, за границей поляны. Глаза искорки полыхали серебром, и она держала над головами анай невидимый купол из воздуха, уводя прочь дождь. Рада коротко взглянула на нее и улыбнулась уголком рта.
- Молодец, маленькая моя, - вполголоса проговорила она, вытаскивая из вещмешка плотно скатанный тент и принимаясь его разворачивать. И имела она в виду вовсе не дождь.
- То ли еще будет, - мрачновато отозвалась искорка.
Ох, Дани, лучше бы ты послушала меня и пошла учиться к кому-нибудь другому! Никакого сострадания внутри не было и в помине, только предвкушение и азарт. Рада даже попыталась пожурить себя за это, напомнив, что она взрослая женщина, которой уже просто стыдно так себя вести, вот только азарт от этого так никуда и не делся.
========== Глава 43. После грозы ==========
Порывы ветра с востока становились все резче, нетерпеливей, злее. Небо потемнело, и над головой с бешеной скоростью неслись темно-серые, переходящие местами в глубокую синь, тяжелые дождевые тучи. Лиара смотрела туда, подняв голову, словно завороженная, и не могла оторвать глаз.
Вокруг шумел лес, словно в предвкушении ненастья, то ли плакал, то ли кричал, то ли радовался наступающему буйству природы. Ветер в ярости кидался на высокие стволы вековых деревьев, и они гнулись, почти падали друг на друга, полоща ветвями по воздуху. Шумели заросли подлеска между высокими стволами, травы ложились к самой земле, испуганно сворачивали открытые венчики цветы. В один миг исчезли птицы, и насекомые, что до этого буквально наполняли своим жужжанием воздух, попрятались под листья и корни, ближе к земле, туда, где их не достанут тугие струи дождя.
Странное чувство охватило Лиару. Предвкушение чего-то страшного и бесконечно красивого одновременно, и это чувство было так знакомо ей. Оно возникло впервые тогда, когда она увидела Раду в забытой богами таверне где-то в занюханном и заплеванном квартале Латрской бедноты. Оно же распирало грудь и перед Эрванским кряжем, что вздымался до самого неба, скрывая за своими пиками Семь Преград, куда впервые в истории вел их Алеор. Это чувство охватывало ее каждый раз, когда из немыслимой золотой дали, полной исходящего отовсюду и ниоткуда конкретно сияния, Лиаре в душу смотрели два огненных глаза, полные странного смеха, в котором была и радость, и вызов, и правда, и невероятная жажда жизни.
- Вот Ты, Грозная, - едва слышно прошептала Лиара, поворачиваясь к востоку и глядя на то, как с невероятной скоростью несется к ним гроза. – Вот и ты.
Горизонт был почти черным, и вокруг так стемнело, словно стояла ночь, хоть до заката солнца оставалось еще как минимум часа три. Густая синь затягивала все небо, видимое сквозь просеку, ведущую от поляны к дороге на север, и оттуда с немыслимой скоростью приближался ураган. Били в землю серебристые зубцы молний, тугие струи дождя надвигались сплошной стеной, ледяной и безжалостной, летящей так же быстро, как выпущенная из тугого рогового лука стрела. Крайние к просеке деревья истошно гнулись, почти ложились на землю под бешеными порывами ветра, словно пытаясь вжаться в грязь и укрыть головы руками-ветвями, спрятаться от ненастья.
Лиара выдохнула из легких весь воздух и впустила в себя грозу.
Это было… невероятно. Масса облаков, столь густая, будто насквозь промокшее ватное одеяло, столь тяжелая, что Лиаре вообще было непонятно, как она умудряется держаться в воздухе, несущаяся так быстро, словно Сама Реагрес летела впереди нее на Своих серебряных крыльях, погоняя бока туч, словно взбесившееся стадо быков, заставляя их двигаться все быстрее и быстрее, взметая все на своем пути. Тучи надвигались друг на друга, как скалы, как вздымающиеся на штормовых волнах борта кораблей, они врезались друг в друга с неотвратимой мощью, и от силы этих ударов рождался грохот, способный разорвать уши Лиары, если бы там, наверху, она была бы в собственном теле. Воздух буквально потрескивал от электричества, и зубцы жидкого огня, сгущенного до невыносимой концентрации в одной крохотной точке пространства, взрывались ослепительными вспышками, полосуя окружающий воздух на мелкие кусочки.
Сложно было не потеряться в этой мощи, сложно было остаться собой на самом краешке бушующей стихии. На миг Лиаре показалось, что она осталась одна-одинешенька лицом к лицу с этим ураганом, и в мире больше нет ни единой живой души, лишь раскалывающий пополам небеса грохот, треск молний и порывы ветра, полные такой злобы, будто целью их было смести ее с лица земли, растереть в пыль, уничтожить.
Балансируя на грани бушующей стихии и себя самой, Лиара успела уплотнить воздух над поляной, на которой собрались анай, за несколько мгновений до того, как кипящая ярость Роксаны пала на их головы. Ветер сразу же прекратился, как и дождь, как и угроза схлопотать молнию по затылку: полусфера воздуха, которую удерживала Лиара, отводила ярость Огненной прочь.
Странно было видеть, как за невидимой границей щита бушует мир в своей первозданной силе и красоте. Тонны воды извергались из тяжелых, полных черноты туч, падали вниз, как ледяные камни, расшибаясь о выпуклую поверхность щита и скатываясь по ней вниз. Со стороны выглядело так, будто кто-то огромный поставил над лагерем стеклянную полусферу, и сквозь ее мутную поверхность из-за сплошного ливня было видно так плохо, что даже Лиара едва-едва могла разглядеть окружающий лес. Темнота заволокла мир, и лишь рваные вспышки без конца разрывавших небо молний вырывали из нее очертания окружающего.
Лес теперь чувствовался полным первобытного ужаса, сводящей с ума и заставляющей биться в агонии паники. Деревья бешено хлестали ветвями по земле от ураганного ветра, словно люди, которые изо всех сил пытаются убежать как можно дальше от разбушевавшейся стихии, но не могут, врытые по пояс в землю. Небо кипело, бурлило, как полный воды котел, который растяпа-хозяйка забыла снять с большого огня, и из него извергались тугие и хлесткие струи ливня. Грохот стоял такой, что расслышать что-нибудь в нем было просто невозможно. Гроза бушевала прямо над ними, ревела и бесновалась, как зверь, которого загнали в угол острыми палками, и он бросается в свою последнюю бессмысленную и яростную атаку.
На фоне того, что бушевало над ее головой и вокруг нее, суматоха анай на поляне казалась Лиаре чем-то незначительным и настолько неважным, что ей и дела до нее не было. Однако она все же оторвала глаза от неба над головой и рассеяно огляделась по сторонам, выискивая взглядом Раду. Ругаясь почем зря, та с помощью большого плоского голыша вбивала в землю деревянный колышек растяжки для палатки, и вспышки молний выхватывали из темноты ее судорожные движения и напряженную спину.
