- Спасибо за помощь, - улыбнулась Хельда. Ее темные глаза внимательно оглядели Раду, казалось, подмечая каждую мелочь. – А чего ты одна бродишь здесь в такое время? Тебе бы обедать пора, уж солнце зенит прошло.

- Наставницы отпустили меня из-за травмы, - промямлила Рада, все пытаясь придумать способ как можно быстрее ретироваться отсюда и побыть наедине со своими мыслями.

- Из-за травмы? – брови Жрицы взлетели. – А что случилось?

- Да сама себе по затылку тренировочной катаной заехала, - неуклюже пожала плечами Рада. Жрица звонко рассмеялась.

- Ты? Как странно, ты же так хорошо дерешься! Я сама видела.

- Задумалась, - пробурчала Рада, все еще колеблясь. Хельда смотрела на нее слишком заинтересованно, а это означало, что уйти у нее вряд ли получится. Но ведь можно было еще придумать повод…

- И о чем же ты задумалась, дочь огня? – Жрица поправила шаль на плечах, завернулась в нее поуютнее и выжидающе взглянула на Раду. Судя по любопытству в ее глазах, отпускать Раду просто так она действительно не собиралась.

- О всяком… - Рада отвела глаза. Как сказать ей? Какие слова подобрать? Может, все-таки перестанешь мямлить и спросишь? Она же Жрица, она знает гораздо больше тебя обо всяких таких вещах. Вздохнув, Рада механически подняла руку, чтобы поскрести затылок, как делала всегда в моменты задумчивости, и поморщилась от боли, наткнувшись на рану.

- Что у тебя там? Дай посмотреть, - тон Жрицы не терпел возражений, и Рада со вздохом нагнула голову, давай той возможность осмотреть себя. Жрица охнула, ее прохладные пальцы коснулись самого края раны. – Ничего себе! Да у тебя волосы в крови! Давай сейчас промоем талой водой, первой водой, чистой и свежей. Милосердная тронет тебя Своими пальцами, и все пройдет быстро и легко.

Поняв, что бежать уже некуда, да и время упущено, Рада покорно опустилась на корточки возле самой воды. Жрица присела рядом, извлекла откуда-то из кармана маленький белый платочек и смочила его в воде, бормоча тихонько под нос:

- Вода-водица, беги-беги по камням, спеши вниз, неси-неси весть, что весна пришла. Пои землю, лечи раны, уноси с собой боль-беду, печаль-горесть. Подай, Милосердная, милости Своей, доброты Своей. Слезами вешней радости омой беду, отведи тоску.

Когда смоченный в ледяной воде платочек коснулся затылка Рады, так громко охнула и зажмурилась от холода и резкой боли. Но та почти сразу же прошла, а перед глазами стало как-то светлее. Нежные прикосновения Жрицы, которыми она стирала кровь и промывала рану, притупили боль.

- И о чем же ты таком думала, что так поранилась, дочь огня? – вновь спросила Жрица, и в голосе ее слышалось любопытство с чем-то таким, что не позволило бы Раде во второй раз уйти от ответа. – Что за думы тебя так опечалили?

- Светлоликая, это сложно объяснить, - с трудом начала Рада проталкивать сквозь стиснутое тревогой горло слова. – Все как-то не заладилось. И сны плохие, и устаю я сильно, и медитации у меня не получаются…

- А так всегда бывает, что все вместе наваливается, дочь огня, - спокойно отозвалась Жрица, полоща порозовевший от крови платочек в лазоревой воде. Солнце отражалось на поверхности ослепительными бликами, золотило короткий ежик ее волос. Жрица подняла голову и взглянула Раде в лицо. В глазах ее точно такими же бликами плясал смех. – Когда начинаешь учиться и идти навстречу Небесным Сестрам, весь мир буквально оборачивается против тебя. Кажется, что все мешает, все пытается остановить. Каждый корень намеревается поднырнуть под ногу, чтобы сбить тебя с ног. Каждое людское слово ранит, каждый взгляд причиняет боль. А знаешь, почему?

- Почему? – заморгала сбитая с толку Рада. Жрица говорила как раз о том, что с ней происходило. Будто мысли читала.

- Потому что Они хотят проверить, насколько сильно ты желаешь быть с Ними. Думаешь, цветы были бы такими красивыми, если им не пришлось бы с таким трудом прорастать сквозь землю?

- Не знаю, светлоликая, - тихо ответила Рада.

- А я знаю, - рассмеялась та, и ее ладонь мягко огладила поверхность воды. – Смотри на эту речушку. Она лазурная и такая светлая, она радуется солнцу и бежит себе, чистая и спокойная. А коли ты опустишь руку ко дну, сразу же поднимется взвесь и ил, что там, внизу. И вода уже не будет такой прозрачной.

Рада молчала, глядя на то, как Жрица запустила руку вниз, почти что по локоть, в ледяную воду. Поворошив там, она вытянула на поверхность какую-то липкую от ила корягу. Вместе с ней всплыла муть, и лазоревая вода окрасилась в темный цвет. С пальцев Жрицы разлетелись в стороны алмазы капель воды, когда она отбросила корягу в сторону, и та плюхнулась в воду.

- Запомни, дочь огня: когда ты идешь вверх, к Небесным Сестрам, ты при этом идешь и вниз, в саму себя. Ты идешь к истоку, в котором Небесные Сестры становятся тобой, а ты – Ими. Ведь есть лишь одна точка, в которой сплетается все. – Ее мокрая от воды ладонь легла Раде на грудь, прямо на то место, где сейчас болезненно сжался клубочек дара Роксаны. Жрица смотрела ей в глаза и улыбалась. – Чем выше ты поднимаешься к Небесным Сестрам, тем ниже ты спускаешься в саму себя, и когда Их свет проливается вниз, вся грязь, что есть в тебе, сразу же поднимается вверх. Как муть в этой реке. Но рано или поздно вода унесет эту муть, растворит ее, и будет только чистый источник. Как здесь, видишь?

Она указала на ручей за их спинами. Солнце пронизывало насквозь чистую лазурь воды, река вновь была такой же, как и раньше.

- Значит, мое дело в том, чтобы уничтожить всю ту грязь, что есть во мне? – заморгала Рада, глядя на этот поток.

- Разве мы с тобой уничтожили грязь? – глаза Жрицы смеялись. – Влезь в ручей и черпай ил со дна, что будет? Никогда ты не вычерпаешь его, только сама с ног до головы перемажешься в нем, а ему ничего не будет. Дело не в том, чтобы уничтожить, Рада. Дело в том, чтобы преобразовать. Ведь ил, что разносит река по полям, становится плодородной землей. Нет ничего грязного в тебе, это ты называешь то, что тебе не нравится, грязью. Но подумай: если уничтожить все, что мы называем плохим, разве в мире останется что-то хорошее? Ведь не будет больше плохого, чтобы сравнивать.

- И что же делать мне? – заморгала Рада. Ей казалось, что она понимает слова Жрицы, но еще не до конца. Было еще что-то, словно мутная грязная пленка, что не давало увидеть ей ответ.

- Тебе? – Хельда рассмеялась. – То, зачем ты сюда и пришла. Идти навстречу Великой Мани, как Она идет к тебе.

- Но как? – допытывалась Рада.

- А как ты всегда это делала? – склонила голову набок Жрица. Раде сейчас казалось, что она смеется над ней.

- Я тянулась к Ней всей собой, всем своим существом, и Она мне отвечала. Но больше Она не отвечает, - Рада горько передернула плечами. Говорить об этом было тяжело.

- А сколько воды может принять в себя земля? Сколько выпадает снега зимой? Не ровно ли столько, сколько земля способна впитать талой воды? Или, может, дело в другом? Может, земля просто заартачилась и не захотела больше впитывать воду? Заявила, что не собирается больше этим заниматься, потому что у нее есть дела поважнее?

- Что, светлоликая? Я не понимаю. Это какая-то глупость! – в сердцах проворчала Рада, злясь на Жрицу. Говорит загадками, смеется. Лучше бы помогла.

- Конечно глупость, что же еще? – улыбнулась Хельда, протянув руку и нажав холодным влажным пальцем Раде на кончик носа. Та от неожиданности отдернулась от ее руки и едва не опрокинулась на спину. – Ты просто слишком много думаешь, дочь огня. Вместо того, чтобы чувствовать весь мир, ты думаешь о том, как не можешь его чувствовать.

- Но я и вправду не могу! – запротестовала Рада.

- Да ну? – фыркнула Жрица, насмешливо выгнув бровь. А потом вдруг подалась вперед и ущипнула Раду за кончик уха. Та аж взвизгнула от боли и неожиданности и все-таки повалилась на спину на талый снег. А Жрица звонко расхохоталась и захлопала в ладоши. – Ну что, чувствуешь? А говоришь, не можешь!