- Мне нужно немного тишины, чтобы призвать силу Великой Матери, если вы позволите, - неловко проговорила она. – Для этого нужно сосредоточиться, так что…

- Да тут никто и не собирался диспуты устраивать, - проворчала гномиха. – У меня от этого места мороз по коже.

- Дать тебе одеялко? – осклабился Алеор, поглядывая на гномиху. – Я знаю, гномам-то в пещерах всегда неуютно. Так что я готов поухаживать за тобой, чтобы было комфортнее.

- Отвали, древолюб, и без тебя тошно, - поморщилась та в ответ.

Лиара отошла прочь от них и уселась в сторонке, почти у самого края пещеры, хоть по скованности ее движений было видно, что ей туда вовсе не хочется. В зеленоватых отблесках наростов тело ее странновато отсвечивало чем-то мертвенным и холодным. Рада вновь поежилась, поплотнее заворачиваясь в плащ и непроизвольно обводя взглядом низкие потолки тоннелей. Здесь ей было очень неуютно, каменная громада начала давить на голову, воздух казался затхлым, пыльным, оседал неприятным горьковатым привкусом соли на языке. Ладно, скоро мы выберемся отсюда. Думай о том, что скоро ты пройдешь все это и окажешься в Данарских горах. Надеюсь, там солнечно.

Что-то неуловимо изменилось в воздухе. Она встрепенулась, чувствуя мимолетное касание чего-то очень легкого, свежего, чистого. Огонек в груди мягко полыхнул, запульсировал сильнее. Рада перевела взгляд на Лиару. Та не шевелилась, все так же сидя спиной к ним на своем одеяле, но только теперь она выглядела как будто расслабленнее, мягче. Может, если я позову вместе с ней, будет немного легче?

Рада сосредоточилась и закрыла глаза. Она совершенно не знала, как и что делать, но золотое биение под ребрами само направляло ее действия. Всей собой она потянулась к этому пламени, отпихивая прочь свои мысли, свои тревоги, гнетущую атмосферу. Сейчас это было трудно, труднее, чем тогда, на корабле Сагаира. Мысли лезли со всех сторон, будто взбеленились, и чем сильнее она пихала их прочь, тем назойливее они пробирались в голову. Оказалось, что держать свою голову пустой в тишине гораздо сложнее, чем она раньше думала, но Рада упорно стиснула зубы и стремилась изо всех сил.

Золотая пульсация стала сильнее, и вместе с ней мало-помалу пришла нежность. Эта нежность укрыла ее плечи теплым пледом, прозрачными каплями она протекла сквозь поры тела прямо внутрь, в грудь, и дышать стало легче. Рада выдохнула, чувствуя, как спадает с плеч тяжесть горного свода, как отпускают тревоги. Чьи-то золотые руки лежали на плечах, храня ее от беды.

- Что это? – вдруг послышался рядом хриплый голос Улыбашки.

Слабое удивление проскользнуло по самой границе сознания Рады, и она открыла глаза. Перед ними была вовсе не та соляная пещера, в которую они вошли всего час тому назад. Теперь это было нечто другое.

Рада по-прежнему видела маленькую фигурку Лиары на самом краю пропасти, но все, что было дальше, переменилось. Все так же висели громадные наросты, но теперь они выглядели иначе. Снизу доверху их увивали узоры, диковинные разводы, слабо мерцающие в темноте, странные буквы, что были ей неведомы. Рада присмотрелась, щуря глаза: некоторые из надписей казались почти знакомыми, словно тот шрифт, к которому она привыкла, но немного измененный. А еще внутри наростов виднелись арки окон, за которыми сновали какие-то фигуры.

Во рту пересохло, и Рада задрожала. Почему-то говорить она не могла. Плотная как патока тишина опустилась на все вокруг, будто весь звук кто-то гигантской рукой забрал из мира, и в полной тишине разливалась вечность. Медленно, как в полусне, Рада поднялась. Это было сложно, руки и ноги казались ватными, но она поковыляла к искорке, напряженно вглядываясь в то, что разворачивалось перед ее глазами.

Как бывает в жару над раскаленной землей, пространство шло волнами, дрожало, рябило перед ними. Постепенно зеленоватое свечение становилось все сильнее, выцветая, превращаясь в тускло-белое, молочно-белое. Рябили соляные наросты, меняя очертания и размер. Теперь они стали как-то больше, отстояли друг от друга дальше. Не веря своим глазам, Рада видела подвесные мосты, которые соединяли часть из них, террасы, надстроенные тут и там. Она видела внизу, далеко внизу под наростами, громадный город, разбитый на улицы-лучи, что напоминали огромное горящее колесо. Город мерцал тысячью огней, город жил, и с такой высоты было видно, как крохотные фигурки людей пересекают улицы, торопясь по своим делам.

Рада открыла рот, чтобы что-то сказать, но оттуда не донеслось ни звука. С каждой секундой пространство вокруг них густело, наливалось жизнью, цветом, силой. Рябь становилась все быстрее и мельче, теперь глаз с трудом улавливал ее; движение пространства было таким быстрым, что казалось статичным. Густая атмосфера вдруг интенсивно ударила по всему существу Рады. Она поняла, что видит какие-то тени, пропитывающие город насквозь. Это было похоже на распухшие почерневшие вены рук, пульсирующие двигающейся по ним черной кровью, это было похоже на огромное сердце, что медленно билось в пустоте, гоняя и гоняя жизнь по гигантскому телу города. И все вокруг было пропитано этой кровью, которая несла с собой странную, неведомую жизнь.

Она поняла, что не боится. Страха не было, лишь бесконечное удивление. Токи силы пронизывали все вокруг, но обтекали ее стороной, не касаясь, разворачиваясь перед ее глазами. Какая-то фигура показалась на ближайшем к ним подвесном мосту. Рада видела женщину, высокую, крепко сбитую, шагающую твердой походкой знающего себе цену и уверенного в себе человека. На ней была странная форма серого цвета, но самым странным было ее лицо. Что-то в нем говорило Раде, что перед ней эльфийка, вот только волосы ее, коротко остриженные, были пепельно-серыми, а глаза – золотыми, будто старые кувшины, поблескивающие в отсветах пламени в схронах Редлога. А еще в ней была сила, уверенная, спокойная сила, непоколебимая, будто горы. Еще миг Рада смотрела на то, как она пересекает мост между двумя изрезанными узорами соляными кристаллами, а потом пространство пошло волнами, все сильнее и сильнее. Буквально через несколько мгновений видение потускнело, растаяло, будто туман. Остался лишь приглушенный свет зеленоватых соляных кристаллов и гулкое эхо падающих с потолка капель.

Рада пошатнулась, хватаясь за голову, когда вернулись привычные звуки, ощущение мира, его цвет и вкус. Все свалили на нее, будто ушат с водой, и в первый момент настроиться было тяжело. Золотая нежность в груди превратилось в ровную пульсацию, не тревожимую ничем. Рада не боялась, не тревожилась, нет. Но она была удивлена до самой глубины своей души.

- Что это было? – послышался из-за спины дрожащий голос Улыбашки.

Рада обернулась. Друзья сидели на полу с вытянувшимися лицами, даже у Алеора был потрясенный вид. Один только Редлог бросил хмурый взгляд через плечо и пожал плечами:

- Мираж, о котором я говорил. Не надо нам было соваться в эти горы.

- Мы принесли с собой жизнь, - медленно проговорил Кай, пристально рассматривая стены пещеры. – Горы чувствуют эту жизнь и тревожатся.

- Бхара! – проворчала Улыбашка. – Никогда не думала, что скажу это, но я буду очень рада убраться отсюда как можно быстрее и снова увидеть солнечный свет.

Рада отвернулась от них и взглянула на искорку. Вид у той был потрясенным, глаза широко открылись, а губы двигались, словно она беззвучно шептала что-то. Подогнув ноги, Рада уселась рядом с ней и взглянула на нее:

- Что ты чувствуешь, искорка?

- Не знаю, - покачала головой та. – Это настолько не похоже на все, что мне приходилось испытывать.

- Но этот город, что мы видели, он существует? – Рада чувствовала, что ответ на этот вопрос почему-то важен, но не знала, почему.

- Существует, - кивнула та. – Совершенно точно он где-то есть, это не чья-то выдумка, это реальность. И еще. – Она помолчала, подбирая слова. – Энергии, что питают этот город, совершенно такие же, как и те, что питают эти горы. Совершенно одинаковые, будто сила одна и та же.