Койя, отчихавшись от солмикского мыла, снова перебралась под бок к Речнице. Хагван ещё не спал – разглядывал выстланный шкурами потолок, грыз припрятанный ломоть сухого ирхека и что-то прикидывал в уме.

- Речница Кесса, – зашевелился он, – я вот не знаю… Ты не сможешь теперь убивать демонов, если что? Тебе опасно теперь колдовать и бегать по скалам, и вообще… Мы с Речником Яцеком защитим тебя, но вдруг…

- Хагван, уймись, – отмахнулась Речница, натягивая одеяло на голову. Пока она не знала, что ей думать.

Дверная завеса закачалась, пропуская Речника. Он, осмотревшись, тихо опустился на постель и повесил меховую накидку на крючок.

- Речник Яцек, – тихонько окликнула его Кесса. – Что сегодня было? О чём говорили?

- Всё о том же, Кесса, – досадливо поморщился он. – Вождь Навиата очень просил повернуть к югу и не соваться в Горы Кеула. Там, мол, слишком опасно. В двух городах я уже это слышал, услышал и в третьем. Ничего нового. А ты как тут?

- Непонятно, – пожала плечами Кесса. – Но ты же не повернёшь назад, Речник Яцек? Король Астанен на нас надеется…

- Помню, – кивнул он. – Постараемся его не подвести. Мать Макега! Вернётся Кытугьин – будем думать, куда складывать шкуры. Когда мы всё это довезём до Замка, у каждого Речника будет шуба на зиму. Даже у тех, кто севернее Дельты не поднимается.

Кесса усмехнулась, но тут же снова помрачнела.

- Речник Яцек, а что с Амнеками? Предупредили их солмики? Они говорили с тобой, ты видел их? Что они сказали?

Речник покачал головой.

- Амнеки ещё не поднялись. Башни тулугов с тех пор, как мы побывали в Манииллате, полыхают огнями от моря до гор, корабли кружат над горами, все охотники знают, что ищут Хелигнэй и что с этим делать, – но Амнеки пока не поднялись. Боюсь, что в Навиате мы их не дождёмся. Может, подойдут к тёплым рекам…

- Хоть бы они сарматов послушали, – прошептала Речница. – Не надо нам ледяных демонов у Истоков Канумяэ!

- Мне в Куомиэси они тоже не нужны, – поморщился Яцек. – Возьми вот. Это от вождя Навиата. Дарит твоему смелому хийкиммигу.

Он протянул Кессе узкий резной гребень из желтоватой кости. На его ручке вырезана была клыкастая голова дикого кота – и уши его были чересчур велики.

Глава 20. Нусунджиа

Небо дышало жаром, вода из узеньких канавок, блестящих в густых злаковых зарослях, на глазах испарялась, обнажая жирную красноватую землю. Высокий Эммер цвёл, рассыпая повсюду пыльцу, ветер мотал высокие стебли, стряхивая наземь летающих медуз и их икру. Внизу, у корней, сновали, расставив узкие плавники, стремительные микрины. Шаги потревожили их – они разом взлетели и, не разбирая дороги, понеслись на другую сторону тропы. Воин в рыжевато-жёлтой броне раздражённо отмахнулся и стряхнул с плеча жгучие икринки.

- Река близко, – вполголоса сказал он, втягивая горячий воздух. Пахло мокрой землёй, гнилым тростником и рыбой.

- Скоро выйдем к переправе, – отозвался всадник в пропылённой белой накидке, восседающий на спине огромного искрасна-рыжего кота. Шерсть зверя отливала тёмной медью.

- Слышал я, что в Мецете есть реки, но не думал, что увижу их вживе, – пробормотал воин, отводя в сторону склонившиеся к тропе стебли Эммера. – Как только солнце их ещё не осушило?!

- Зген силён, но богов воды ему не победить, – хмыкнул всадник. Светло-серые глаза блеснули из-под белого платка, припорошенного пыльцой.

- Не сомневайся в могуществе солнца, – нахмурился воин. – Кто там галдит, в северных зарослях?

- Прости, Гвиса, – склонил голову путешественник. – Я лишь мирный алхимик, откуда мне знать о силе богов… И верно, кто-то кричит. Анта?

- Мрря, – дёрнул ухом медный кот, покосился на воина и прибавил шагу.

«Могущество солнца…» – Фрисс, странно чувствующий себя под чужим именем, посмотрел на уплывший в дымку раскалённый диск и поморщился. Всегда белое, солнце с каждым днём наливалось багрянцем, и Речник уверен был, что ему не мерещится. Ему казалось, что багровый глаз таращится на него с неба, и недобрый взгляд его полон жажды. Ни облачка не было над полями, но какое-то марево проносилось иной раз в небесах, заслоняя солнечный диск, – будто ветер гнал пылевые тучи.

Густой «лес» расступился на миг. Фрисс увидел очередную оросительную канавку и вкопанный в неё у самой дороги межевой столб – высокий, в два человеческих роста. К верхнему его концу прибита была перекладина, а на ней висело кожаное ведро и большая корзина.

- Мрря, – красный кот посмотрел наверх и шевельнул усами. Из корзины пахло горячим маслом.

- Угощение для небесных змей, – тихо сказал Нецис. – Вода и еда. Им тяжело спускаться к земле.

Рука Некроманта, выглядывающая из-под пыльной накидки, слегка блестела и была смуглой – чуть светлее ладони Речника.

- Небесные змеи – проклятие богов, – нахмурился Фрисс. – На что они местным людям?

- Местным надо, чтобы змей тут не было, – усмехнулся всадник. – Поэтому угощение и вывешивают на каждом межевом столбе. Когда они сами добывают себе пропитание… Гвиса! Очень шумно у реки.

За зелёной стеной Эммера что-то хрустело, трещало и время от времени гневно взрыкивало. Нестройные крики и стук камня о камень становились всё громче. Воин поднял руку, высматривая в зарослях пёстрые пятна. Кто-то суетился там – мелькали белые тряпки и тёмные тела – и что-то огромное и малоподвижное виднелось за ними.

- Много их там, – покачал головой Нецис. – А в той стороне – посёлок. И я выбирал дорогу потише…

Кто-то в зарослях вскрикнул особенно громко, и ему ответили возмущёнными воплями и громким стуком. Что-то взревело, травяные дебри зашатались, и над тропой пролетел житель, выронив по пути короткое копьё. Он с плеском свалился в грязную канавку и остался там сидеть, ошарашенно мотая головой и скаля зубы.

- Ты живой? – Фрисс, сойдя с тропы, протянул ему руку. Нецис недвижно восседал на спине Хинкассы, задумчиво разглядывая заросли.

- Мощь Всеогнистого! – житель-йонгел ещё раз мотнул головой и с трудом поднялся, ощупывая грудь. – Хранили меня боги…

Из посевов кубарем выкатились ещё двое, вполголоса поминая тёмных богов и потирая бока. Следом вылетело переломленное копьё.

- Киройя! – крикнул один из них, оглянувшись на чужеземцев. – Там чудище-киройя! Огромное и злобное!

Они скрылись в зарослях. Треск усилился. Что-то громко хрюкнуло и ломанулось прочь от тропы, снося по пути стебли Эммера и оросительные канавки. Фрисс и Нецис переглянулись.

- Не поломали бы переправу, – покачал головой Некромант.

- Злобное чудище… – хмыкнул воин, подбирая поводья. – Анта, фэрех!

Кот мотнул головой. Его уши стояли торчком, а голова медленно поворачивалась к шумным зарослям.

- Что? – Речник тронул загривок Хинкассы. – Их там много. Их посевы, им и охранять.

- Мряу! – кот переступил с лапы на лапу. Нецис и Фрисс снова переглянулись. В зарослях кто-то охнул, и на дороге растянулся ещё один йонгел, вопя от боли. Речник склонился над ним, подвёл руку под лопатки – нет, спина жителя уцелела, но расшибся он сильно.

- Киройя? – бесстрастно посмотрел на него Некромант. Житель понуро кивнул.

- Сядь, – Речник отволок его в тень Эммера. – Ты уже отвоевался.

- Эта тварь все посевы истоптала, – скривился йонгел. – Огромная, как два анкехьо!

- Хэ? Так у вас там не анкехьо? – зашевелился Нецис. – Кто же тогда?

- Я говорю – киройя! – житель с трудом встал на ноги и попытался сделать шаг, морщась от боли. – Жуткая киройя! Где моё копьё?

- Ксарна, – Речник тронул мага за руку. – Подожди.

- Будь осторожен, – тихо сказал тот. – Воин приречья! Ты не боец сейчас. Подойди, я взгляну на твои раны.

«И снова я куда-то лезу,» – тяжело вздохнул Речник, ныряя в заросли. Его ладонь лежала на рукояти меча – мало ли, что на той стороне!

- Хаэй! Киройя! Берегись! – крикнули ему в лицо. Жители с копьями, выстроившись цепочкой, топтались на краю «поляны», проложенной в травяном лесу. Переломанные стебли Эммера хрустели в грязи, по полю словно ураган прошёл.