- Я-то не забуду, – Речник стремительно мрачнел. – Но ведь эта дрянь и до Реки доплывёт…

- Если Дельта прогреется, может и доплыть, – кивнул Некромант. – Пресная вода ей не по вкусу, но у самых дальних Островов её ничто не испугает. Надеюсь, там знают, чего нельзя делать с куфишей – и предупредят жителей.

- Прокляни меня Река, – выдохнул Фрисс, с тоской глядя на белесое небо. – Солнечный змей даже соль испоганил. Придётся есть отраву. Флоне от неё плохо не станет?

- В брюхе Двухвостки нет огня, – усмехнулся Нецис. – И еду для неё не варят. Выживет.

- Нецис, – Алсаг осторожно положил лапу ему на ногу, – а в уланзи никакая дррянь не завелась? Можно мне ещё чашу?..

…Деревья Мгази раскинули над базарной площадью широкие листья, но тщетно Речник надеялся на их тень – чем выше поднималось солнце, тем прозрачнее она становилась. Он хлопнул Флону по носу – она уже начала объедать соседний шатёр – и свалил на её спину последний ворох пальмовых листьев. Вязанки изжелта-зелёной травы и рубленой листвы громоздились на панцире, не оставляя места для седоков. Где-то под ними спрятались припасы для Фрисса, Нециса и Алсага – твёрдое, как камень, сушёное мясо, лепёшки, крупяное варево – подобие икенура – для кота и большой мех с уланзи.

- Дался тебе этот сироп, – шепнул Речник, хлопнув кота по загривку. – У меня от него язык к зубам прилип.

- Так ты, Фррисс, свою долю мне отдаёшь? – проурчал хеск и потёрся боком о бедро Речника. – Недуррно…

- Вот и соль, – Нецис вынырнул из-за шатра, положил поверх листьев большой узел и сел рядом. – Ты про воду не забыл?

- С вечера ещё лежит под крышей, – махнул рукой Фрисс. – Лишь бы Флона увезла весь этот стог! Поедем, как поселенцы с сенокоса…

- Опять Флона ест чужой дом, – вздохнул Некромант, накрывая нос Двухвостки холодной ладонью. – Поехали, Фрисс, а то не расплатимся.

Из-за шатров послышались гортанные вопли, жители привычно, без особого страха, расступились, и с площади вылетели, едва касаясь земли, две здоровенные бескрылые птицы. Пластины из грубой кожи – прочная броня – брякали на ходу, колотясь друг о друга, птицы крутили головами на бегу, глядя на людей голодными взглядами. На их спинах, сжимая в руках копья, пытались удержаться двое тёмнолицых стражников. На миг один из них встретился взглядом с Речником – и натянул поводья, намереваясь подъехать к чужестранцам. Птица сердито закричала, второй стражник на бегу огрел её древком копья, и оба воина исчезли за углом. Вдали, в той стороне, где высилась круглостенная башня, послышался грозный рёв, гигантская тень распластала крылья над городом и скрылась.

- Вот это дракон, – выдохнул Речник, зачарованно глядя в небо. Многоцветные блики сверкающей брони ещё отражались в нём, скользили по запылившимся травяным крышам и обмазанным глиной стенам. Алсаг сел, подвернув хвост, и следил, как они гаснут, забыв и о мехе с брагой, и о толчее и сутолоке вокруг.

- Хэ! Нецис, ты чего? – Фрисс потёр ушибленный бок. Некромант убрал локоть и кивнул куда-то в сторону.

- «Изумрудники», – тихо сказал он. – Трое или четверо, на птицах.

- Уходим, – кивнул Речник, подбирая поводья. Флона согласно фыркнула.

В каморку свет сочился сквозь щели в крыше, и было там прохладно, но темно. Речник снял колпачок с фонаря-церита и развязал узел с солью, пристально вглядываясь в россыпь сероватых комков. Так и есть – тёмно-синие, почти чёрные точки рассыпаны были среди кристаллов, и соль горчила.

- Река моя Праматерь, – тяжело вздохнул Фрисс.

Полдень застал его на затенённой террасе над морем, на краю обрыва, угрюмо рассматривающим синюю муть на мелководье, не дымящие более трубы солеварен и припорошенные тёмной пылью соляные груды. Невзирая на жаркий час, кто-то уже бродил по краям высохших прудов, ломал окаменевшую корку и сгребал в короба. И лица, и спины сборщиков скрыты были под длинными, когда-то белыми накидками.

- Говоришь, отсюда, с побережья, соль развозят по всему востоку? – Речник устроился на циновке, взял в руки чашу – в ней была вода с тополёвым мёдом – но до рта не донёс. Мысли его были далеко отсюда.

- Так рассказывают, – пожал плечами Некромант. – Мы, Илриэйя Нэйни, покупаем соль в Нерси’ате – и ближе, и дешевле.

Отвечал он неохотно и не слишком понимал, отчего Речника так волнует соляная торговля.

- В Нерси’ате? Там же Зелёное Море! – насторожился Фрисс. – Там вода синеет каждое лето. Что же, мы в Нерси’ате – и вы в Нэйне – каждый день ели яд?!

- Постой, Фрисс, – Нецис поднял руку, глядя на Речника почти с испугом. – Нерси никому не стали бы продавать яд под видом еды. Там всегда протравливают рассол ещё до того, как он выпарится, и отцеживают лишнюю муть. Всё, что едят Нерси, съедобно.

- Протравливают… – протянул Фрисс, глядя на россыпь комковатой соли в маленькой плошке. – Чем? Тамошними зельями? Ты бы смог такое приготовить?

- Обычной Квайей, – пожал плечами Некромант. – Фрисс, мне жаль, что куфиша так тебя встревожила. Когда мы отойдём в безлюдное место, я протравлю ту соль, что мы купили, и яда в ней не будет. Здесь, на виду, нам лучше к магии не прибегать – особенно мне.

- Так ты можешь даже сухую соль исправить?! – Речник крепко схватил мага за руку – тот даже вздрогнул. – И вот всё это, что свалено под обрывом, и рассол в прудах, и воду на побережье… Тебе хватит сил, чтобы всё это выжечь? И Квайя утечёт, не останется в соли?

- Квайя с соли стекает, как вода с утиного пера, – Нецис попытался разжать пальцы Речника. – Но слова твои, Фрисс, для меня темны. Тебя что-то очень сильно встревожило, но я не могу понять…

- Здесь вместо еды добывают отраву, – тихо сказал Речник, выпустив руку Некроманта, – и везут её туда, где её не распознают. Хорошо, если никто не умрёт от куфиши… Если можно хоть немного это исправить, Нецис, то я прошу тебя – помоги. Я найду, кто правит тут, кто хозяин варниц, кто продаёт соль. Пусть он соберёт её, а ты протравишь её Квайей. Так хоть ненадолго прекратится поток отравы. А если ты можешь создать то, что будет излучать Квайю, когда мы отсюда уйдём…

Он замолчал. Некромант молча смотрел на него, и прозрачно-серые глаза ничего не выражали.

- Мы скрываемся, Фрисс, – он поднёс ладонь к груди. – Идём незаметно. Здесь много людей Ордена, здесь их любят и им помогают. Ты хочешь, чтобы я вышел к ним и сам связал себе руки?

Речник мигнул.

- Верно, – тихо сказал он. – Я не подумал. Ты уверен, что…

- Я знаю Мецету, – кивнул Нецис. – Ты очень добр, и долг велит тебе помогать жителям, – но не сейчас, Фрисс, только не сейчас…

- Так и быть, – нахмурился Речник. – Если жители Мецеты сами себе враги… И всё же, Нецис, надо исправить хотя бы то, что исправляется. Ночи тут тёмные, а мы умеем скрываться. Если выжечь яд хотя бы из того, что вечером будет лежать в прудах и за стенами варниц…

- Фррисс, – Алсаг положил лапу ему на ногу.

- Кот, хватит пить, – отмахнулся Речник. – Нецис, они же каждый день едят отраву…

- Мрря! – хеск хлопнул лапой по ноге Некроманта. Хвост его тревожно вздрагивал.

- Что такое? – Нецис посмотрел туда же, куда и кот. Чья-то спина в кожаной броне скрывалась за дверной завесой – человек вышел с террасы. Некромант сжал пальцы в кулак.

- Всадник, – прошептал он. – И я его не замечал… Что он слышал, и кого он видел?!

Фрисс нахмурился. В полумраке дверного проёма не разглядишь цвет брони, а плаща у воина не было. Но если это и впрямь «изумрудник»…

- Всадник так просто не ушёл бы, – хмыкнул он. – И зелёную броню мы бы углядели. Ничего странного в нас нет, Нецис. Мы – обычные путники.

Некромант обвёл взглядом тёмные, почти чёрные лица южан, посмотрел на свою серебристо-белую руку и усмехнулся.

- Да, Фрисс, мы – самые обычные путники. Тут таких сотни, – кивнул он. – Значит, зов долга тебе не побороть… Ну что же, ночью у варниц делать нечего, и бродить там некому. Я выйду туда с тобой, Фрисс. Пусть тревога тебя оставит.