- Нет, – покачал головой Речник. – Тебе не слышно, Нецис? Вся эта река чего-то боится. Я слышал это на берегу Миакондо, но страх там был не так силён. Чем дальше, тем хуже.

- Река боится? – Нецис, щурясь, посмотрел на золотистое небо. Рядом с солнечным диском, медленно движущимся к зениту, к желтизне примешивался багрянец. Некромант поморщился и опустил взгляд.

Двухвостка, тихо всхрапнув, переступила с лапы на лапу, и весь плот качнулся под ней. Выпустив из пасти недоеденный лист, она тревожно заревела и замахала хвостами. Нецис забрался на её панцирь и вгляделся в зелёный туман.

- Та, синхи! Мы правильно плывём, – он спрыгнул обратно и встал у головы Двухвостки с шестом наперевес. – У Флоны тонкое чутьё. Мы идём по воде Асвади – и идём прямо к устью. Фрисс, посмотри на реку!

Речник взглянул под плот и нахмурился. От воды едва заметно тянуло гнилым мясом.

- Асвади, – пробормотал он. – Что за дрянь течёт в этой речушке?!

Волна мягко внесла плот в широкое устье обмелевшего канала и разбилась о каменный уступ, покрытый сухими водорослями. Фрисс оттолкнулся шестом от покатого склона – палка стукнула по скрытому тиной камню – и осмотрелся по сторонам. Тяжёлый плот медленно плыл против течения, всплывшие водоросли и почерневшие листья липли к нему, как щупальца, обвивали брёвна. Речник столкнул в воду лиственный сор и поёжился – ему померещилось, что тина хватается за палку и ползёт по ней вверх.

- Та-а… Дороги Нерси обычно надёжны, Фрисс, – Некромант сидел на панцире Двухвостки, щурясь на чёрные камни. – Как сухопутные, так и водные. Надеюсь, в Моагале это правило не нарушается. Асвади – совершенно незнакомый мне водоём. Могу только сказать, что для купания он непригоден.

- Это-то понятно, – буркнул Речник, вороша палкой вязкую чёрную воду. – Что за холмы тянутся с двух сторон? Это всё было руслом Асвади?

Широкие базальтовые гребни поднимались над водой и обрывались снова на дно пересохших котлованов, над которыми на корнях-подпорках поднимались приземистые деревья. Кроны их показались Речнику чрезмерно жидкими – солнце сочилось сквозь них, и вся засохшая грязь была в жёлтых бликах.

- Это всё была река, – прошептал Фрисс, поднимаясь повыше, чтобы разглядеть края котлованов. – Это её русло… Все эти камни были под водой…

- Не позднее этой весны, я думаю, – пожал плечами Нецис. – Зимних дождей хватило на весну, а потом солнце высушило канал. А ещё раньше это была набережная Асвади, с причалами и ограждениями из каменных змей.

Речник подцепил пучок водорослей на краю набережной. Кости и горстка чешуек высыпались из тины.

- Река-Праматерь… – он сел на панцирь Двухвостки и взбаламутил шестом воду. – Нецис! Если от края до края неба сейчас засуха, и вода ушла из каждой реки, – то где она сейчас?! Небесные озёра должны были уже до краёв наполниться!

Он посмотрел на навес над плотом, на бесполезную мачту и плетёный парус, ещё до отплытия снятый и положенный под циновки. Воздух над каналом колыхался медленно и лениво, как растопленный студень.

- И ветер где-то затаился, – вздохнул Фрисс. – Хотел бы я знать, где сейчас наши ветра и дожди!

Нецис пожал плечами.

- Узнаешь, Фрисс. Все мы узнаем, когда Кровавое Солнце погаснет. Будет в избытке и ливней, и ураганов… Подвинься, Фрисс. Близится полдень, мне лучше лечь.

Речник бросил несколько широких листьев поверх тюков с сеном.

- Нецис, ты наколдовал бы свой серый покров. Мы все посторонились бы, места тут много. Зачем тебе мучиться?!

- Та-а, ассинхи, – покачал головой Некромант, растягиваясь на тюках. – Слишком опасно, Фрисс. Вас много, кто-нибудь да обожжётся. Это скверные ожоги. Я полежу пока… Можешь плыть, можешь стоять, но смотри, чтобы никто не сошёл на берег.

Тихий тоскливый вой множества голосов летел над водой на закате, и Фрисс ежился от внезапных порывов ледяного ветра, пробирающих до костей – но ни один лист на деревьях не шевелился, и по-прежнему было тяжело дышать. С воем долетали скрипы, костяной стук и тяжкий скрежет. Огромный город приближался. Речник смотрел на берег и видел над заваленной водорослями набережной зеленоватые огоньки. Болотные огни поднимались из расщелин и провожали плот, вереницами летели над берегом, но текучая вода, даже такая грязная и отравленная, как в Асвади, их страшила.

- Пшли! – Фрисс показал огням серебряный перстень.

Нецис вскинул руку, и зеленоватый свет погас – духи праха рассыпались серой пылью, искры ледяного огня брызнули во все стороны, поспешно впитываясь в гниющие водоросли. Плот ткнулся в обломок большого каменного кольца, выступающий из откоса.

- Остановимся на ночь, – сказал Некромант, развязывая тюк с припасами. – Здесь тихо. Можешь сойти на берег, Фрисс, но спать нам лучше на воде.

- Тебе виднее, Нецис, – поёжился Речник, оглядывая тёмные деревья вокруг канала. – Что-то не тянет меня на берег.

В багровом свете заката ветки без единого листа казались чёрными. Деревья будто привстали на выступающих из земли пучках толстых корней и нависли над обмелевшим руслом. Одно из них пронизало корнями большой холм на дальнем краю набережной, и из-под них виднелись замшелые камни. В сгущающемся мраке из расщелин в камнях просачивался холодный свет, и болотные огоньки выбирались на набережную из подземного укрытия.

«Такие деревья – и ни одного листа,» – покачал головой Речник. «И вокруг листьев не видно… Сколько лет они уже так стоят?»

Всю ночь Фрисс ворочался, просыпался от неясных шорохов и вполголоса поминал тёмных богов – снилась кровь, снились развалины и мертвяки, рвущие на части живых. Аста к утру отцепилась от Речника и перебралась на спину к Алсагу – и едва-едва проснулась к завтраку, видно, и ей не удалось выспаться. Алсаг покосился на детёныша, но промолчал и даже позволил обнюхать кусок рыбы, который Некромант положил коту в миску. Аста попыталась отгрызть кусочек, но сухие волокна не поддавались.

- Умм… Нецис, зачем вставать в такую рань? – Речник протёр глаза и вылил себе на голову пригоршню воды, но даже наколдованная вода была слишком тёплой и бодрости не прибавляла.

- Мы подходим к Моагалю, Фрисс, – угрюмо отозвался Некромант. – И до полудня, когда я стану беспомощным и бесполезным, мы должны хотя бы найти укрытие. А это большой город, Фрисс. И безопасных мест там немного, а есть ли они на юго-западе, я вообще не знаю.

Речник кивнул и принялся за еду.

В свете дня то, что на закате он принял за холм, приобрело черты здания – разрушенного, пронизанного насквозь корнями дерева и обмотанного сухими водорослями. На камнях под слоем грязи проступили глубокие линии орнамента. Это был большой дом, с колоннами и барельефами, и вокруг него в мостовой ещё виднелись затянутые илом дырки под столбы ограды – или, может, подпорки светильников. Что-то тихо шуршало в нём, и Фрисс настороженно косился на развалины, прикидывая, не запустить ли туда молнией.

Флона, мирно жующая нарезанные листья и пытающаяся утянуть пучок водорослей с берега, встрепенулась и возмущённо заревела. Её взгляд был направлен на чёрное дерево над холмом. Фрисс посмотрел туда же и удивлённо мигнул – шуршали вовсе не развалины, шуршало дерево!

Кончики перистых листьев высовывались из брешей в стволе и потихоньку разворачивались, вытягиваясь во всю длину и наклоняясь к солнцу. Заросли «мёртвых» деревьев на глазах покрывались яркой листвой. Фрисс хмыкнул, глядя на недовольную Двухвостку. «Точно же! Чокра – она прячет листья!» – покачал он головой. «От жары, что ли…»

- Нецис, я нарву листьев? – он посмотрел на Некроманта.

- Не трать силы, Фрисс, – нахмурился тот. – Город рядом. Мы подплываем к Шочицалану – а там у Флоны будет более чем достаточно еды.

Листья Чокры недолго высовывались из дупел – чем выше поднималось солнце, тем меньше зелени оставалось на ветвях, и задолго до полудня листья попрятались вовсе, и деревья почернели. Флона разочарованно фыркала, провожая их взглядом.

Безлистный лес тени почти не давал, и Фрисс не сразу понял, в чём дело, когда плот погрузился в полумрак. Сплошная стена сумрака накрыла реку, и Речник тщетно искал на небе тучи. Заслон кривых деревьев, сцепившихся ветвями и перевитых лианами, расступился, и плот качнулся на волне, едва не налетев на высоченную каменную стену.