«Гедимин?! Живой?!» – Речник тихо засмеялся, но тут же одёрнул себя и прислушался. В лабиринте перекошенных стен голоса дробились и перекатывались от обломка к обломку. Кажется, сарматы разговаривали вон за теми развалинами…

- Придётся досматривать эту галлюцинацию. По третьему разу, – снова вздохнул Гедимин. – Кейденс, ты тут с какой легендой?

- А-а, – что-то легко шлёпнуло по стене. – Судя по ощущениям, умираю от ожогов и лучевой болезни. Секунду…

Послышались тяжёлые шаги, что-то забулькало и захрипело.

- Э-эх, – сочувственно вздохнул Гедимин. – Знаю я эти ощущения. Садись, ни к чему стоять столбом.

Снова захрустели обломки.

- Ещё и скафандр приплавился к телу, – с досадой вздохнул Кейденс. – Дрянная легенда. Мне осталось ещё пол-Акена – или три четверти, если не повезёт.

- Значит, ты проснёшься первым, – отозвался Древний Сармат. – Сделай одолжение, разбуди меня. Я под куполом третьего блока, сразу у санпропускника.

Земля тяжело содрогнулась – раз, другой – раскалённый вихрь пролетел над головой Речника, дождь пепла стал гуще. Фрисс поднял взгляд и увидел над руинами высокий дымовой столб, расходящийся в вышине клубящимся облаком. Обломок, увлечённый вихрем, ударился в стену и пробил её насквозь, но Речник не чувствовал ветра и почти не чувствовал жара – только видел капли, выступившие на рилкаровых плитах.

- Что там показывают? – зашевелился Кейденс.

- Как обычно – взрыв безоболочников, – в голосе Древнего чувствовались усталость и досада. – И снова неправильно. Хочешь взглянуть на грибок?

- Опять грибок? – вздохнул Кейденс. – Хоть бы не повторялся… Гедимин, тебя хоть немного обожгло?

- Да как же, – сердито буркнул Древний. – Ничего не чувствую. Мне тут ещё висеть и висеть. Придётся досматривать до конца. Так… Знорки с дубьём, разбитый щит управления, взрывы разнообразные, разлёт стержней и колец… Ничего не пропустил?

- Не хватает только Фриссгейна с бластером, – невесело хмыкнул младший сармат. – Первые два раза он был.

- Кейденс, спал бы ты в шлеме! – тяжело вздохнул Гедимин. – Была охота смотреть всякий бред…

Речник протиснулся между покосившимися плитами и вылез в широкий коридор. Рыжие линии и завитки ещё виднелись на тёмно-синей стене, хоть и пошли пузырями, а частично стекли на пол. Сидящий на полу сармат в синем скафандре, клочками прикипевшем к телу, тяжело поднялся на ноги, опираясь на стену, и вывалился наружу, сгибаясь пополам.

- Вот и Фриссгейн, – бесстрастно заметил Гедимин, прижавшийся спиной к другой стене. Брони на нём не было – только тонкая чёрная плёнка скирлина, посечённая мелкими осколками. Древний стоял, сложив руки на груди, и спокойно рассматривал развалины – вторая стена не закрывала их от него, тем более не могла она спрятать высоченный дымовой столб, медленно тающий в белом небе.

- Гедимин! – выдохнул Речник и шагнул к Древнему. Он видел уже, почему сармат стоит неподвижно и не может отойти от стены. Из груди Гедимина, чуть ниже двух круглых шрамов под сердцем, торчал толстый металлический штырь. Крови на нём почти не было.

- Уран и торий, – буркнул сармат, прикрывая железку ладонью. – Фриссгейн, как ты сюда попал?

- Пришёл, – отмахнулся Речник, осторожно отодвигая ладонь Древнего и хватаясь за хвостовик штыря. – Потерпи, Гедимин, сейчас вытащу…

Железяка заскрежетала, но не поддалась и на волос. На губах сармата выступила чёрная пена, он сглотнул и смерил человека хмурым взглядом.

- Оставь, Фриссгейн. На две трети длины этот стержень в стене. Тебе не вытащить.

- Стержень?! – Речник охнул, отдёрнул руку и невольно попятился, едва не налетев на Кейденса. Оба сармата хмыкнули.

- Даже Фриссгейн знает, что это за стержни, – пробормотал Кейденс, усаживаясь на пол. – Это действительно он. Знорк, как тебя занесло в нашу галлюцинацию?

Речник оглянулся на странный звук. Младший сармат сидел у стены, утирая кровь с подбородка. Скафандр висел оплавленными лохмотьями, на лице, не прикрытом щитком, виднелись глубокие порезы и багровые пятна ожогов. Фрисс охнул.

- Бездна! Гедимин, Кейденс… Ваша станция… «Идис» взорвали?! Боги… Что с вами теперь? Чем помочь?!

Сарматы переглянулись. В их глазах не было боли – только лёгкая досада, а сейчас их что-то позабавило.

- Ничем, знорк, – отозвался Гедимин, снова складывая руки на груди. – Мы с Кейденсом заснули где попало. Теперь смотрим фантазии Тзангола на тему взрыва энергостанции. Можешь посмотреть с нами, но самое весёлое ты пропустил.

Речник судорожно вздохнул, огляделся в растерянности – развалины станции всё так же громоздились от горизонта до горизонта, но Древний смотрел на них спокойно, без малейшей тревоги, как на скверно нарисованную картину. Фрисс неуверенно усмехнулся.

- Так на самом деле ничего не взорвалось? «Идис» в порядке, всё цело? И вы все живы, никто не ранен? Не было взрыва?

Снова дрогнула земля, горячий ветер опалил Речнику затылок, но сармата порыв не задел – даже веки его не шевельнулись.

- Разумеется, – ответил Гедимин. – «Идис» в полной безопасности, Фриссгейн. Желания Тзангола значения не имеют. Ты становишься понемногу настоящим командиром, знорк. Думаешь о станции.

Он дотронулся до плеча Речника. Его рука, не прикрытая бронёй, казалась раскалённой, но Фрисс не шелохнулся.

- Если бы я мог что-нибудь сделать! – выдохнул он, с надеждой глядя на сарматов. Кейденс ухмыльнулся, но осёкся, заглянув Гедимину в глаза.

- Дай мне бластер, знорк, – сказал Древний, ощупывая хвостовик стержня. – Нам всем пора просыпаться.

Железка хрустнула в его пальцах, хвостовик отломился и покатился по полу. Фрисс, растерянно мигнув, протянул бластер сармату.

- Хорошая мысль, командир, – Кейденс поднялся и снова привалился к стене. – Кого первым?

- Всех, – буркнул Древний. – Взрыва не будет, но излучения нам хватит. Готов?

- Подожди, командир, я встану, – сармата повело в сторону, он мучительно закашлялся, сплёвывая кровь. Речник шагнул к нему, подхватил подмышки тяжёлое раскалённое тело и едва не упал сам.

- Уйди, знорк, – сармат дёрнулся, стряхивая с себя руку Фрисса. – Ещё тебя не хватало.

- Я только помочь хочу, – удивлённо мигнул Речник. – Кейденс, ты держись за меня.

- Будем считать, что готов, – проворчал Древний, приставив сопло бластера к обломку стержня. – Аттаханка!

Фрисс не успел увидеть, что было потом, – глаза сами распахнулись, и он скатился с низкого ложа и повалился на пол, мотая головой и хватая ртом воздух. В темноте сверкнули глаза потревоженного Некроманта, удивлённо мявкнул Алсаг. Фрисс, отмахнувшись, сел и провёл ладонью по лицу, отгоняя сон. Мысли метались в голове, поймав последнюю из них за хвост, Речник тихо хихикнул.

- Станция цела! – сказал он, глядя на удивлённого Некроманта. – Они все живы. Хвала богам и энергии атома!

- Хвала, – отозвался Нецис, облегчённо вздыхая. – Фрисс, ты не ушибся?

…От реки тянуло гниющей на солнце тиной – вода отошла от берега, обнажив илистое дно, заваленную водорослями набережную две тысячи лет никто не чистил. Речник, пригнувшись, протиснулся под слишком низкой притолкой и вошёл в прохладный полумрак. Крысы-караванщики с тихим писком шарахнулись с дороги. Нецис, пристроившийся в углу у чадящей плошки, помахал рукой – его пальцы светились зеленью.

- Что-то странное с жителями, – покачал головой Фрисс, опускаясь на циновку. – Не иначе, опять чего-то нанюхались. Я едва нашёл перевозчиков – никто не хочет и близко подплывать к тем древним каналам. Высадить нас на южном берегу – ещё туда-сюда… пришлось отдать кусок железа, но дешевле они не соглашались. На большее тут не согласна ни одна крыса. Дрожат, будто там сама земля их готова сожрать. Это Призыватели-то!.. Нецис, ты в местных больше понимаешь, – что на них нашло?

Нецис пожал плечами.

- Жаль – по каналам удобно было бы сплавиться как до города, так и обратно… если в том будет нужда. Сухой путь на Киньямкелу – не то место, где хотелось бы находиться. Но ты тут уже ни при чём, Фрисс. Когда отплываем?