- Где сухо?! – мигнул Речник, утирая лоб. – Тут воздух, как болотный ил.
- Мох сухой, – Некромант растёр меж пальцами травинку. – Значит, опушка уже иссушена. Это нам даже на руку – если Ньянза обмелела, мы проедем посуху. А плыть по ней мне не хотелось бы…
Флона огляделась, принюхалась и потопала в заросли – там из белесого корня пророс пучок огромных перистых листьев. Едва Двухвостка потянулась к ним, они съежились, быстро сворачиваясь в плотный клубок и втягиваясь в дупло. Флона озадаченно фыркнула.
- Чокра, – Нецис кивнул на красноватый ствол, более похожий на высоченную скалу, кое-где поросшую перистыми листьями. – Она всегда так сворачивается от прикосновений, Фрисс. Если столкнёшься, не пугайся.
- Мне кажется, или деревья тут и впрямь высоковаты? – Фрисс запрокинул голову, но верхушку так и не разглядел – она тонула в зеленоватых облаках. – То, на чём построили Чьонсу, и то меньше! Если такая махина рухнет, земля просядет до огненных озёр…
Тихий тоскливый вой донёсся из зарослей – где-то невдалеке бродил демон-падальщик, и в голосе его слышалась слабая надежда. Фрисс вздрогнул и потянулся к мечу, разом вспомнив всё, что говорили ему о живущих в Мвакевени и не любящих незваных гостей.
- Бездна! Нецис, мы тут сидим… а где норси? Они нас так просто впустили?
- Та-а… си-меннэль, – покачал головой Некромант, глядя на заросли папоротников. – Пока нас не видели, Фрисс. И поскольку нам ничего не нужно от живых норси, то при некотором везении и не увидят. Мне кажется, Флона уже перепробовала на этом участке все растения. Не пора ли нам ехать дальше?
- Ещё как пора, – кивнул Речник. – А ты знаешь, куда?
Он покосился на сумку, вспомнив давний «легендарный поиск» в Старом Городе, западные степи и руины, припорошенные мерцающей пылью. Дозиметр у него с собой, вот только поможет ли он в Великом Лесу? То, что он тут ищет, едва ли испускает излучение…
- С чего-то надо начинать, Фрисс, – пожал плечами Некромант. – К северу отсюда был город… когда Нерси ещё жили там, в нём росли не только папоротники. Все запруды Ньянзы были тогда одним плавучим огородом. Водяные поля Эртану… через три дня неспешного пути мы туда доберёмся. Надеюсь, лес ещё не доел руины…
Пока он говорил, Флона стояла на месте тихо, даже выплюнула листья, как будто слова Некроманта были ей понятны и очень интересны. Как только Нецис замолчал, Двухвостка с тихим фырканьем покосилась на него, а потом на заросли.
- Во-он туда, – Нецис коснулся её правой щеки. Двухвостка послушно развернулась, подпрыгнула на четырёх лапах и врезалась в плотный строй лохматых побегов мха. Красноватые «деревца» затрещали, разлетаясь во все стороны. Флона схватила пастью лиану, свисавшую на пути, и поволокла её за собой вместе со сломавшейся веткой, медленно, но верно втягивая в рот. Фрисс перерезал лиану, оставив ветку валяться на земле – совсем не хотелось получить деревяшкой по затылку!
…Чем дальше, тем громче Флона пыхтела и медленнее шевелилась – и наконец завязла в зарослях вьющегося мха, в двух шагах от упавшей и почти уже рассыпавшейся в труху ветви. На огромной трубке из коры, ещё сохранившей форму ветки, росли маленькие белые грибы со сладким запахом, пушистые мхи и лозы Ойо’Нви. Двухвостка, пофыркав, сунула морду в лианы и зачавкала, сверху на путников полетели бело-розовые лепестки. Фрисс бережно подобрал их и ссыпал в кулёк, неохотно потянулся за мечом, чтобы расчистить путь, посмотрел на усталую Двухвостку и сонного Нециса – и махнул рукой.
- Та-а… вечереет, – пробормотал Некромант, проводя ладонью по глазам и спускаясь на землю. – Остановимся на ночь. Думаю, в карауле нет нужды…
Он снял с пояса костяной нож, отошёл от Флоны на пять шагов и прочертил по ковру слежавшихся листьев неровный круг, тут же вспыхнувший неяркой холодной зеленью. Фрисс посмотрел на магический барьер с опаской.
- Люди нас не увидят, а всех прочих не пропустит круг, – пояснил Некромант, копаясь в тюках. – Наколдуй бочку воды, Фрисс. Нам всем давно пора искупаться.
Труднее всего было отмыть Флону – Двухвостка перемазалась в чёрной лесной земле, поросла мхом и плесенью, насобирала на себя медуз, их икру и стаю проворных жучков. Фрисс засунул в водяное облако Алсага и омыл его зельем, растворяющим краску – и хесский кот снова обрёл привычный песчано-жёлтый цвет. Он ещё был очень вял, зевал и щурился на спрятанное за листьями солнце, и рад был, когда Речник оставил его в покое.
- Фрисс, зачем тебе лепестки Ойо’Нви?
Некромант выбрался из водяного шара и окутался странным белесым сиянием – вытираться мхом ему не хотелось. Речник, ссыпав в кулёк ещё одну горсть помятых лепестков, покосился на мага.
- А зачем тебе, Нецис, древесные личинки? – хмыкнул он. И верно, Некромант не просто так приглядывался к догнивающей ветке – спустя мгновение он ткнул в труху острой палочкой, поддевая что-то желтовато-белое, жирное, вяло трепыхающееся, осторожно прокусил оболочку и чуть не уронил личинку, услышав сдавленный смешок Речника.
- Та-а… Верно, Фрисс, – кивнул он. – Прости, я увлёкся. Попробуй! Конечно, в маринаде они вкуснее, но и так неплохо. Жаль, «изумрудники» отобрали у нас сок матлы, он был бы кстати.
- Бездна! Нецис, убери это от меня, – нахмурился Фрисс и спрятал руки за спину, пока Некромант не насыпал личинок ему на ладонь. Смотреть на еду Нециса лишний раз не хотелось, Речник отвёл взгляд – и наткнулся на чёрные извилистые линии татуировки на груди мага. Казалось, восьмиконечная звезда шевелит лучами-щупальцами…
Нецис проследил за его взглядом, стряхнул личинок обратно в труху и натянул рубаху, пряча странный узор. Молча он забрался на ворох нарубленных листьев и вытряхнул из тюка припасы.
- Нецис, – Речнику отчего-то стало не по себе. – Этот знак, звезда с восемью лучами… «изумрудники» нашли тебя по ней. Она только у тебя есть, больше ни у кого?
- Сейчас – ни у кого, – хмуро ответил Некромант, разламывая подсохшие и слипшиеся в один ком лепёшки на три части. – Да и я ношу её не по праву… Ты привык уже к местному воздуху, Фрисс? Если нет – у меня осталась гвайюса, отломи себе немного. Пары крошек хватит на день, до жары тебе дела не будет, а сил прибавится…
Вверху, на ветвях Высоких Деревьев, колыхалась зеленоватая дымка, но красные сполохи заката прожигали её насквозь и окрашивали подлесок багрянцем – и облака похожи были на дым близкого пожара. Фриссу казалось, что он лежит на дне тёплой реки, а над водой бушует огонь. Гвайюса обожгла язык, но прояснила мысли, Речнику было спокойно, и всё вокруг медленно колыхалось, но это не пугало и не злило. Нецис уже уснул, положив голову на загривок спящего Алсага и зарыв холодные пальцы в его мех. Флона легла на брюхо, сомкнула кожистые веки, но что-то ещё дожёвывала во сне. Фрисс усмехнулся и провалился в сон, как в омут.
…Небо над лабиринтом, пропахшим фриловой гарью и жжённой костью, по-прежнему было тёмно-зелёным – таким оно никогда не бывало ни над Рекой, ни над самыми странными землями, ни даже над Хессом. Какое-то белесое светило на миг взглянуло сквозь прозрачный купол на Речника, затерявшегося в бесконечных коридорах. Это было не солнце – так, блеклый сероватый блин, гигантская луна мёртвого мира. Фрисс дотронулся до виска и нащупал округлую стальную коробочку, впившуюся в кожу множеством тонких лапок. Она негромко пискнула.
«Они здесь,» – Речник уже слышал знакомые голоса, едва различимые за толстой дверью. На миг ему стало трудно дышать.
Тяжёлый люк по-прежнему был утоплен в стальную стену, многочисленные засовы удерживали его надёжно – и всё-таки вооружённый сармат в яркой красной одежде налёг на дверь, будто боялся, что изнутри что-то её выбьёт. Фрисс слышал этот глухой удар за миг до того, как палец сармата нажал клавишу на стене и опустил рычаг. Холод пополз по спине Речника. Ему не мерещилось – от стальной стены отчётливо пахло смертью.
- Не тыркай, поломаешь, – второй сармат сердито взглянул на «красного». Он и вправду был шире в плечах и куда сильнее, гладкий чёрный комбинезон не скрывал его мышц, Фриссу показалось даже, что под плёнкой фрила проступают полосы шрамов. Он стоял у самой двери, глядя на хрупкий пульт почти с нежностью.
