- Светлая древесина, – заметил Некромант. – Это было дерево Джити. И срубили его не так уж давно – лет сто назад, не больше. Посмотри на землю, Гвиса. Трава тут плохо растёт – это бывшие мшанники.

Речник спрыгнул на землю, разворошил травяную кочку. Из почвы повсюду торчали жёсткие обрубки стеблей, у корней лежали спутанные вороха каких-то рыжих волокон.

- Мшанники, – покачал головой Фрисс, возвращаясь на спину Двухвостки. – Понятно, почему сюда не провели каналы. Но чем им помешало дерево?!

- Память о Великом Лесе, – глаза Некроманта неярко светились, и это было заметно даже под полуденным солнцем. – Будь их воля, йонгелы свели бы его под корень. Они очертили ему границу… они согласны жить в пустыне, но не под его тенью.

Вдали, в траве, мелькнул жёлтый хвост. Речник встрепенулся, высматривая пустынную кошку, но сегон близко не подошёл – остался вынюхивать что-то под кочкой.

- Есть города на границе, – тихо сказал Нецис, высматривая дорогу в степи. – Это ворота в зелёной стене. Мы попробуем войти в них. Эта стена отсюда кажется хлипкой, но поверь мне, Гвиса, лучше бы нам не испытывать её на прочность.

- Что йонгелы говорят о тех, кто едет в лес? – спросил Речник. – Я не видел нигде в Мецете ни одного норси. Южане что, воюют между собой?

- Норси редко уходят дальше приграничных городов, – отозвался Некромант, – даже в самое спокойное время – а этот год трудно назвать спокойным. Не страшно, что мы до сих пор их не видели. Если повезёт, увидим в Хукуфаджаа… надеюсь, они привезли что-нибудь из лесной снеди. А что говорят о путешественниках… Я не слышал этого, Гвиса. Если я откуда-то ушёл, я уже не могу услышать, как меня там называют.

Фрисс нахмурился, пристально глядя на Нециса.

- Так ты бывал здесь уже? И если бы не новое лицо, тебя узнавали бы на каждом перекрёстке?

- Надеюсь, что нет, – колдун отвёл взгляд.

Фрисс, за день уставший от жары, уснул без сновидений, едва Нецис сменил его на посту – и спал почти до рассвета. Когда он открыл глаза, вокруг колыхался густой мрак, пахло пыльной травой и шерстью Алсага – кот всё-таки подкатился к Речнику и уложил морду ему на грудь. Сейчас проснулся и Алсаг, и озадаченно шевелил ушами. Фрисс сел, встревоженно оглядываясь. Отчего-то его сердце часто колотилось и подступало к горлу. Он выхватил меч из ножен – клинок вспыхнул жёлтым огнём, осветив тюки на спине Двухвостки, её пестрый панцирь, Нециса, замершего на границе света и тьмы, пыльную изъезженную дорогу и жёсткие степные травы. Вдали испуганно ревели куманы, и кто-то выл – тихо и тоскливо. Речник вздрогнул.

- Тревожный сон? – еле слышно спросил Нецис.

- Нет, – покачал головой Фрисс, вглядываясь в темноту. Тревога не отступала.

Он тихо охнул и с размаху сел на панцирь Двухвостки – земля внезапно качнулась под ногами, и на грани слышимости Речник различил тяжкий гул. Земля дрогнула ещё раз, куманы закричали громче, Двухвостка вздрогнула и открыла глаза, испуганно фыркнув. Шерсть Алсага встала дыбом.

- Фррисс, что тут творрится?! – кот прижался к ногам Речника, чуть не уронив его на землю.

- Тише, Алсаг, – Фрисс обнял его. – Земля трясётся. Верно, ей тоже неспокойно. Нецис, тут часто такое бывает?

- Тут такого не бывает, – Некромант смотрел себе под ноги сквозь растопыренные пальцы и ответил не сразу. – Земля Мецеты очень давно уснула и больше не шевелится. Здесь не бывает землетрясений, Гвиса. Это очень странно…

«Что в этом году не странно?!» – Речник пожал плечами и снова вытянулся на циновке, постеленной поверх тюков. Алсаг улёгся вплотную, мелко вздрагивая. От него веяло жаром. Фрисс запустил пальцы в шерсть на его загривке и прикрыл глаза. Земля дрогнула ещё раз, Речник поморщился, но вставать не стал.

Позднее утро встретило их запахом гари, столбом дыма на горизонте и сердитыми криками стражников и их ездовых птиц – кричали далеко, но слышно было прекрасно.

- Уачедзи, – нахмурился Фрисс. – С самого утра за работой. И даже ночью им не уснуть.

- В их кровь влили огонь, Гвиса, – вздохнул Нецис. – Слишком много огня. Силе солнечного змея тесно в их телах, она быстро их сжигает. И за своё малое время они должны много успеть. Да хранят боги стражей Мецеты… и даже Орден Изумруда, при всех его недостатках! Простым жителям с такой бедой не справиться.

Тут, у стен Хукуфаджаа, не росло уже ничего, кроме низенькой жёсткой травы. Когда Фрисс поднимал голову, ему казалось, что он подходит к подножию высоченной горы, – вдали, за городом, поднимались кроны Высоких Арлаксов и Джити, вровень с крепостной стеной сплетались ветви колючего кустарника… и теперь Речник удостоверился, что живую границу не прорвёт и Двухвостка. Шипастыми ветвями оплетены были городские стены, тройные иглы длиной с мизинец слегка напугали даже Флону – и она равнодушно смотрела на пучки свежих ветвей в руках стражников и не пыталась попробовать зелёные листья.

Из города, фыркая и огрызаясь, выбиралось запоздавшее стадо куманов. Владелец ящеров терпеливо ждал на дороге, его помощник выгонял зверей из города, стражники отмахивались ветками от куманов, сбившихся с пути. Речник разглядел на спинах ящеров маленькие, но глубокие ранки. И сюда добрались небесные змеи…

- Хаэй! – верхом на хищной птице к путникам подъехал один из стражников. За ним, не отставая, следовал Всадник Изумруда. Ему жарко было в тёмной броне, он пытался ладонью вытереть потное лицо, но и руки его уже были мокры.

- Чем вы торгуете? – спросил страж города.

- Я готовлю зелья на заказ, – ответил Нецис. – Покупаю редкие реагенты. Есть ли здесь лавки с лесными товарами? Мой запас трав оскудел.

Воины переглянулись. «Изумрудник» заглянул Фриссу в глаза, кивнул и махнул рукой, отъезжая в сторону. Речник сдержал вздох облегчения – Всадники Изумруда, как и подобало им, охотились на поджигателей, а не гонялись за мирными магами.

- Без разрешения торговать здесь нельзя, – буркнул стражник. – Но если очень нужно, зайди в Китаамоши. Колдунов здесь в избытке, здесь другого не хватает… Зайди и в лавки, если хочешь, но едва ли потратишь много денег. Две недели как закрыта граница, лесных товаров к нам больше не возят. Спроси, может, найдёшь что из старых запасов…

Речник вздрогнул.

- Граница Мвакевени закрыта? – переспросил он. – И в лес теперь нет дороги?

Стражник впился в него пристальным взглядом.

- Норси сплели ветви на своей стороне – две недели назад, как я уже сказал. И тогда же мы закрыли северные ворота. Если тебе дорога жизнь, Ти-Нау, ты не полезешь в лес. Норси слов на ветер не бросают – и не промахиваются.

Нецис ледяными пальцами сжал запястье Речника и кивнул.

- Досадно. Если так, то не суждено мне отведать норских солений и копчёностей. А что так потревожило норси?

- Пожары, я думаю, – пожал плечами йонгел. – Мы их не трогаем, они нас – тоже. Скорее всего, они услышали об уачедзи. Хорошо им живётся! Хотят – откроют ворота, хотят – закроют. А закрой мы ворота, куманы нам полгорода сожрут. Хаэй! Убери стадо от ворот! Ты проспал свою очередь. А с тебя, алхимик-чужеземец, два медных зилана – и можешь проходить.

«И тут повсюду Орден,» – Речник с каменным лицом смотрел, как выбегают из переулков осёдланные птицы, и Всадники Изумруда с их спин оглядывают прохожих пронизывающим взглядом. Некромант, сидя на краю панциря, выспрашивал дорогу, удобную для Двухвостки – те улочки, в которые путники сунулись по незнанию, оказались ей узки – и делал вид, что не замечает «изумрудников». И он их не заинтересовал – они промчались мимо, не ответив на его вопросы.

«По крайней мере, они тут делом заняты,» – вздохнул Фрисс, принюхиваясь к горячему ветру. Гарью не тянуло ниоткуда.

- Поедем за разрешением? – тихо спросил Речник, ткнув Некроманта в спину. – Снова заночуем в Китаамоши?

- Тебе понравились ночные гулянки? – покосился на него Нецис. – Нет уж, Гвиса. Ты обречён на разбавленную угми и жёсткую постель под соломенной крышей. Уж очень ты странен спьяну.