— Да, но каминную сеть и порталы еще никто не отменял, — вздохнул он.

— Каминная сеть, порталы? Джеймс, они в подвалах!

— И что с того? Это же Хогвартс! Здесь столько потайных ходов и…

— Не кричи на меня, пожалуйста.

— Извини, я просто волнуюсь.

— Я понимаю.

Разговор снова затих, а Джеймс продолжил сосредоточенно водить палочкой в воздухе.

— Джеймс! Лили! — от школьных ворот к ним бежал Люпин, размахивая руками. Гриффиндорец наконец-то одел привычную одежду и, несмотря на утренние события, выглядел вполне сносно.

— Ты что-то узнал? — встрепенулся Поттер.

— Да, ко мне прилетела сова от Дамблдора, которому прилетала сова от Гвендолин, которой… В общем, в послании говорится, что Сириус и Беата сейчас у Гвендолин, за пределами Хогвартса.

— Гвендолин? Кто это?

— Ни малейшего понятия. Видимо, директор думал, что мы знаем. В любом случае, он сказал не волноваться.

— Как я могу не волноваться?! — вспылил Поттер. — Где эта Паркер, когда она так нужна?

— Скоро будет здесь, — вздохнул Ремус. — Она написала мне гневное письмо, и я решил, что скрываться от нее себе дороже. Лучше уж сразу… в пасть к дракону.

— Кого это ты назвал драконом, Ремус? — раздался позади гриффиндорца подозрительно ласковый голос.

Люпин только сдавленно застонал — по закону подлости, люди, о которых говоришь нечто неприятное, коварно подкрадываются к тебе со спины и злорадно требуют объяснений.

— Эмили, — устало улыбнулся он. — Как я рад тебя видеть!

— Издеваешься? — хмыкнула Паркер.

— Ага.

— Ты посмотри, — намеренно громко зашептал Джеймс на ухо Лили, — а у нашего Ремуса клыки прорезались.

— Сохатый!

— А я что? А я ничего!

— Скажи пожалуйста, Ремус, о чем ты думал? — Эмили, как всегда не разбираясь, пошла в наступление.

— Исключительно о тебе.

— Ты… Что? Ремус, я серьезно!

— Так крепко задумался о тебе, что даже не заметил, как меня перетаскивают на чужую кровать. Даже храп Беаты не расслышал!

— Очень смешно, — поморщилась Паркер. — Но вообще — принято. Мне нравится, когда издеваются над Беатой.

Ремус только покачал головой.

— Кстати, — он победно улыбнулся, — мы знаем одного из АВ.

Пара секунд замешательства, и тишину прорезал совместный вопль Лили и Эмили:

— Что?! И кто это?

Девушки смотрели на Ремуса с таким жадным любопытством, что тот от ощущения собственной значимости чуть ли не запыхтел. Люпин только открыл рот, чтобы ответить, как его бесцеремонно перебил Джеймс:

— Нарцисса, — развел руками Поттер, не обращая внимания на возмущенный вздох друга.

— Не может такого быть! — Обе девушки уставились на Джеймса так, словно это он был Нарциссой Блэк и одним из АВ.

— А я думал, что ты не удивишься, — Люпин подозрительно взглянул на Эмили. — Ты же говорила, что у тебя есть кое-какие догадки.

— Они и остались, но о Нарциссе я бы никогда не подумала, — удивление Паркер было непривычно искренним. — Как ты догадался?

— Несколько очевидных факторов, которые лежали у нас под носом. Ну знаешь, я просто сидел, мыслил, и тут меня осенило.

— Понимаю. Так и со мной было, когда я догадалась, что ты оборотень, — кивнула Эмили. Через мгновение она осеклась и затравленно взглянула на Люпина. Взгляд Люпина дернулся в сторону Лили, а Джеймс уже натягивал свою профессиональную идиотскую ухмылку, рассчитывая убедить Эванс, что все это — розыгрыш. И только одна Лили осталась совершенно невозмутимой.

Взглянув на всех троих попеременно, она вздохнула и произнесла:

— Ремус, я знаю вас всех очень давно. Еще на втором курсе я заинтересовалась, куда ты все время исчезаешь каждый месяц, потом постепенно догадалась. Мы как раз начали проходить тему оборотней, и в то единственное занятие, на котором ты присутствовал, ты выглядел так, словно тебя ножом режут.

— Почему ты ни о чем не спрашивала? — неуверенно спросил Люпин.

— Это не мое дело. Тем более, я подумала, что ты не очень обрадуешься, если поймешь, что догадаться о твоей проблеме не так уж и сложно. Ну а потом я поняла, что мародеры знают твою тайну, а значит, тебя есть кому поддержать.

— А то, — гордо выпятил грудь Поттер. — Мы ведь ради него даже анимагию освоили, где еще найдешь таких друзей, а?

— Вы анимагию освоили?! — у Лили практически в прямом смысле отвалилась челюсть, а у Паркер задергался глаз.

— Сохатый… — тихо и зловеще начал Люпин, — ты не мог бы научиться держать язык за зубами хотя бы изредка?

— Друг, прости, я забыл, что они… Черт! Я уже не помню, кто из вас что знает, с кем можно говорить, с кем нужно молчать, а с кем вовсе не разговаривать. Я так больше не могу!

— Слишком сложно для твоих мозгов, ха? — съязвила Эмили.

— Дай пять, подруга, — хмыкнула Лили, поднимая руку, и Эмили с усмешкой отбила.

— Я чувствую опасность, Ремус, — Поттер начал пятиться с притворным ужасом на лице, — если эти двое подружатся…

— Я что, так устрашающе выгляжу, Джеймс? — нехорошо начала Лили.

— Или ты имеешь что-то против меня, Поттер? — подхватила игру Паркер.

— Кстати, ты вовремя, — внезапно опомнился Джемс, возвращая лицу нормальное выражение. — Мы тут все ломаем голову — кто такая Гвендолин?

— Для начала посвяти нас, сирых и убогих, в таинства вашей анимагии, — парировала Паркер.

— Равноценный обмен… хорошо. Что вы хотите знать?

Прямой вопрос привел девушек в ступор.

— Ну… когда конкретно вы ее освоили? — наконец спросила Лили.

— На пятом курсе, — приосанился Джеймс. — Нам понадобилось около двух лет тренировок, но мы не сдавались.

— Все четверо?

— Трое, — хмыкнул Поттер, — Люпину анимагия без надобности.

— В кого вы превращаетесь?

— Олень, пес и крыса.

— Сохатый, Бродяга и Хвост? — Паркер изогнула бровь.

— Именно.

— Умно.

— А зачем вам понадобилось осваивать анимагию?

— Чтобы мы могли быть рядом с Ремом во время полнолуния и не давать совершать ему глупости.

— А каким образом проходили тренировки? — Паркер прищурилась. — У вас была какая-то рабочая схема? Вы изучали контуры заклинания? Насколько это опасно?

— Та-а-ак, на этом мы закончим, — остановил свою девушку Ремус, аккуратно обнимая ее за талию и оттаскивая от Джеймса. — И не надо на меня так смотреть! Сохатый тебе потом все расскажет, обещаю!

Эмили что-то невнятно проворчала, но решила, что этот вопрос может подождать.

— Что ж, возвращаясь к первоочередному вопросу, — начал Ремус, — сейчас нам важнее знать, кто такая Гвендолин.

— Это мать Серены, — пожала плечами Эмили, — бабка Беаты, соответственно.

— Э… и где она обитает?

— В лесу Дина, — на секунду замявшись, ответила Паркер.

— Где?!

— А с какой, собственно, стати вас так заинтересовала эта информация?

— Сегодня утром, когда Блэк и Беата упали под пол, они каким-то образом оказались у Гвендолин.

— Что?! — теперь Паркер смотрела на мародеров с вытаращенными глазами. — Как?!

— Если бы я знал! — Джеймс начал взволнованно расхаживать туда-сюда. — Об этом нам сообщил Дамблдор, и…

— А кстати, где была ты, Эмили, прошлые сутки? — перебил друга Люпин, разворачивая к себе Паркер и пытливо вглядываясь в ее глаза.

— Там же, где сейчас Беата и Блэк, — безмятежно ответила та. — Технически, я была там с Блэком, мы вернулись этим утром.

— Да что же здесь такое творится-то?! — все-таки не выдержала Лили. — Анимаги, оборотни, лес Дина… Я ничего не понимаю!

— Я тоже, — мрачно отозвалась Эмили. — Все так всегда и происходит, когда в игру вступает Беата. Никакой тактики, стратегии, логики и смысла. Чистейшая импровизация, основанная на зачесавшейся левой пятке пятнадцатилетнего горного тролля, родившегося в третью среду седьмого месяца.

— Я не желаю выступать против Нарциссы без Блэка, — вздохнул Поттер. — Это не имеет никакого смысла.

— Но освобождать его из плена Гвендолин тоже не имеет смысла. Там уже и так есть Спринклс, еще несколько ненормальных не улучшат ситуацию.