Снейп лишь тяжело вздохнул, с горечью почувствовав, что эта его победа вновь обернулась проигрышем. И пусть Лили и шла на бал вместе с ним, но отчего-то Северусу вновь стало до боли тоскливо и одиноко. Эванс, ощутив перемену в настроении друга, вдруг решительно тряхнула головой и вновь взглянула на Снейпа с улыбкой, ободрительно похлопав его по плечу.
«Ничего, — внезапного для самого себя подумал Снейп, — мы еще поборемся».
***
Подготовка к балу шла полным ходом — Дамблдор развил небывалую деятельность, загрузив всех домовиков и половину студентов работой. Замок драили, красили, украшали, изгоняли духов-вредителей, избавлялись от паутины, выпекали невиданные ранее торты, пироги, пирожные, приводили в порядок заснеженные поля вокруг Хогвартса. Кто-то из студентов даже пошутил, что такими темпами Дамблдор заставит всех подстригать Запретный Лес, чтобы создать на его месте «парковый ансамбль». На беднягу тут же зашикали друзья-сокурсники, опасаясь, что если директор услышит подобную идею, то воспримет ее чересчур серьезно.
Филч расхаживал важный и довольный, наслаждаясь зрелищем учеников, привлеченных к общественному труду. Временами он подходил к одному из несчастных и тыкал пальцем в совершенно чистую стену, намекая, что здесь все еще осталось пятно. В ответ на раздраженное пыхтение он лишь качал головой и разводил руками, намекая на то, что его вины в этом нет, это все Дамблдор.
А вот Флитвик отнюдь не разделял взглядов воспрявшего духом Аргуса. Рассерженный на весь магический мир, он необычайно строго отчитывал учеников за несделанную домашнюю работу, за промашку с заклинанием и даже за простейший чих на уроке. Причина его недовольства заключалась в одной простой вещи — Дамблдор строго-настрого запретил ему собирать хор, сказав лишь о том, что у него запланировано выступление иных… групп. И если бы профессор знал, что речь идет ни о ком ином, как о мародерах, он, наверное, не выпустил бы их из класса вплоть до самого рождества.
— Ремус, где ты нашел эту рухлядь? — скептически поинтересовался Сириус Блэк, придирчиво разглядывая гитару в руках друга.
— Какая тебе разница? Не ты же будешь на ней играть. У тебя вон, — Ремус качнул головой в сторону непритязательной черной махины с потрескавшейся краской, — личное пианино.
Блэк насмешливо наклонил голову и с легкой ноткой пренебрежения ответил:
— Это не пианино, мой друг, это — рояль.
— А в чем разница? — совершенно бесцеремонно в разговор влез подошедший Джеймс. В руках у него тоже была гитара, но ей, в отличие от Ремусовской, было явно меньше столетия.
Блэк лишь грустно покачал головой, но все же снизошел до ответа:
— Где ты, скажи мне, пожалуйста, видел пианино крылообразной формы и с горизонтальным расположением струн?
Джеймс продолжал взирать на друга с весьма скептическим выражением лица.
— А какая разница? — наконец выдал он.
— О Мерлин, за что ты обрекаешь меня на столь безжалостные муки? — Сириус возвел глаза к потолку. — Как можно быть столь невежественным, Джим!
— Видишь ли, Бродяга, — вкрадчиво произнес Люпин, — не все мы выросли окруженные представителями высшего общества и не все мы имели честь приблизиться к прекрасному так близко, как ты.
— Я же говорю об элементарных вещах, Лунатик! Питер, ну хоть ты-то понимаешь разницу между пианино и роялем?
— Еще бы, — очень мрачно ответил Хвост. — Моя матушка вбила себе в голову, что ее ребенок должен получить как можно более полное образование, а значит, и начинать нужно пораньше. Куда я только не ходил! И в музыкальную школу, и в спортивную, и в художественную, и… Ну, про уроки танцев я уже говорил.
— Он тебя сделал, Бродяга, — довольно ухмыльнулся Джеймс.
— Так, как я — он все равно играть не умеет! — оскорбленно выдал Сириус.
— Честно говоря, Бродяга, — осторожно начал Люпин, с каким-то странным опасением все дальше и дальше отступая от Сириуса, — наш рождественский репертуар вообще не требует клавишника. Тем более, с роялем. Так что выступать ты будешь соло, да и…
Взгляд Блэка с каждым новым словом, произнесенным Люпиным, становился все более гневным.
— Мы еще посмотрим, — он в привычном, чуть манерном жесте, откинул волосы со лба, — кого больше полюбит зал!
И удалился прочь с таким видом, будто бы оказал всем присутствующим немыслимую честь.
— Ну прямо-таки прынц, — хихикнул Питер, взмахивая палочкой — внушительного размера ударная установка, повинуясь его движениям, воспарила в воздух и начала медленно перемещаться по сцене.
Джеймс задумчиво проследил взглядом за барабанами и наконец произнес:
— Ремус на бас-гитаре, я на соло…
— Все еще хочешь найти ритм-гитару, Сохатый? — спросил Люпин. Джеймс только кивнул.
— Ну вообще-то… — замялся Питер. — Есть у меня на примете один человек…
Джеймс с интересом уставился на Петтигрю.
— В общем, я поговорю… с ним.
***
За неделю до предстоящего торжества Хогвартс приготовил ученикам очередной сюрприз, но на этот раз — довольно занимательный и не требующий особых физических или духовных усилий. Сюрприз принял вид симпатичной белокурой женщины, одним морозным днем объявившейся на территории школы и вызвавшей массу пересудов.
В этот день Беата Спринклс выглядела особенно напряженной, отпуская едкие комментарии в сторону каждого не угодившего ей ученика. Несчастные просто сторонились девушки, стремясь всяческими способами избежать с ней встречи в узком коридоре. Причина ее плохого настроения объявилась как раз после завтрака, застав врасплох не только саму Спринклс, но и учеников, спешивших к главной лестнице.
— Беата? Беата, подожди!
Мародеры, пересекающие уже лестничную площадку, удивленно оглянулись: в холле, у самых дверей, стояла маленькая миловидная женщина. Она куталась в тонкое короткое пальто, отделанное по краям бахромой, и сжимала в руках весьма внушительного размера золотистый зонтик с изящной изогнутой рукоятью. Светлые волосы, убранные в аккуратную, но чуть растрепанную от долгой дороги прическу, и небольшие золотые серьги-шарики завершали образ. Она вся была столь легкой, воздушной и грациозной, что сама того не желая, притягивала к себе непрошенные взгляды старшекурсников и преподавателей. Было в ней что-то неуловимо милое, вызывающее открытую улыбку и доверие.
— Это что, новая старшекурсница? — с хищной усмешкой спросил Блэк. Парень тут же распрямился, тряхнул головой, убирая волосы со лба, и бросил на гостью свой фирменный Блэковский взгляд.
— Ты неисправим, Бродяга, — вздохнул Джеймс, наблюдая, как его лучший друг буквально парализует новоприбывшую взглядом. — Эй!
Гневный вскрик гриффиндорца был вызван столкновением с неясной черной тенью, “пролетевшей” мимо него вверх по ступенькам.
Неизвестная женщина тем временем скользнула взглядом по мародерам, не обратив ни малейшего внимания на Сириуса, проследила глазами за стремительно убегающей фигурой в черном и вдруг воскликнула:
— Беата! Доченька! Куда же ты?
Сириус застыл с изумленно-сконфуженным выражением на лице.
— Хм, — задумчиво произнес Питер, — видимо, это твоя карма, Бродяга. Не пропускать ни одной юбки, если дело касается женщин из семьи Спринклс.
Блэк только мрачно взглянул на смеющихся друзей. Беата тем временем, демонстрируя немыслимые чудеса акробатического искусства, невероятно ловко для ее координации и всем известной неуклюжести перепрыгнула с перил одной движущейся лестницы на перила ближайшей. Сириус, пожалуй, смог бы повторить маневр Беаты, если бы за ним гналась стая дементоров, Филч и разозленная матушка в придачу. Но преодолеть расстояние под три метра в обычной ситуации на движущихся объектах и без какой-либо подготовки… Скажем, он не был столь уверен в своих силах.
Миловидная незнакомка, а вернее, мать Беаты, уже проталкивалась через толпу студентов, снося их с пути с совершенно нечеловеческой силой. Определенно, сходство между матерью и дочерью, несмотря на первое впечатление, все-таки имелось. Причем выражение на лице женщины было столь печальным и тоскливым, что проникся даже Сириус.
