— Обратимся в Министерство? — хлипким голосом спросила Марлин.

— К этим продажным сучьим тварям?! — рявкнул Джеймс и тут же стих.

Все замолчали, закусив губы, боясь сказать хоть слово, только чтобы Джеймс, или Беата, или Ремус не взорвались окончательно.

Они были такими храбрыми еще вчера, смеялись, целовались взасос, рассказывали друг другу, как отделают Волдеморта, если он только к ним сунется. Как ринутся в первую же серьезную схватку, чтобы драться наравне с мракоборцами и защищать свой дом. Они были такими сильными, счастливыми и гордыми всего несколько часов назад, и никто из них отчаянно не понимал, куда же делись грозные лица, преисполненные уверенности и смелые голоса.

— Будем искать ее сами, — раздался в комнате мелодичный голос.

Все они забыли про Андромеду Блэк. Единственную действительно взрослую здесь женщину, взрослую тем, что она не понаслышке знала о Волдеморте и о том, как бороться с ним. Взрослую оттого, что помимо прочего она была еще и матерью полукровной дочери и была готова на все, чтобы защитить ее и таких же глупых маленьких девочек, попавшихся в сети страшных людей.

Ремус уставился на Меду пустыми глазами, сморгнул и хрипло спросил:

— Как?

Все тут же рассыпались по комнате, ожили, что-то забормотали друг другу, начали переглядываться с неловкими улыбками — мол, что это мы? И не из такого выбирались!

Андромеда оглядела их с по-матерински теплой улыбкой, и морщинки вокруг ее глаз стали еще глубже, чем прежде. В своем длинном халате с диковинными цветами и блестящими смоляными волосами, ровно ниспадающими на худые плечи, Андромеда казалась мудрой посланницей от самих небес, присланной на землю для помощи слабым живыми людям, которым так не хотелось умирать. Она выглядела очень молодо, но ее взгляд, неумолимо постаревший за какую-то пару лет, внушал надежду.

Андромеда глубоко вздохнула и начала говорить, и ее голос с каждым новом словом наливался все большей силой:

— Отправимся в Косой Переулок все вместе и будем прочесывать районы. Разделимся на пары, чтобы не вызывать подозрений, и проверим ту лавку зелий, о которой говорил Ремус. Постараемся найти хоть каких-то свидетелей или магические следы — ни один преступник не уходит, не позабыв чего-то в спешке. Ну а если ничего не найдем… то вернемся и попробуем другой план.

Лили смотрела на Андромеду огромными светло-зелеными глазами, приоткрыв рот в непонятном ей самом восхищении, так как смотрят на старшую боевую подругу. Она по-детски шмыгнула носом, сморгнула и бросилась к ней, обхватив ее тонкими руками. Андромеда улыбнулась сначала удивленно, а затем понимающе, и принялась гладить Лили по пушистым волосам.

Джеймс смотрел на них, безвольно опустив руки, и только кусал губы.

Он облажался.

Когда нужен был кто-то, кто смог бы повести их всех за собой, указать путь, взять на себя ответственность, он оказался обыкновенным мальчишкой. Которого, к тому же, пришлось успокаивать его же девушке.

Все робко улыбались, глядя на вздрагивающую от плача такую маленькую сейчас и испуганную Лили, и никто не знал, как отблагодарить Андромеду хотя бы за данную им надежду. Один лишь Питер оставался безучастным и хмурым. Он смотрел на Меду безо всякого энтузиазма и не знал, как произнести то, что тотчас разрушит хрупкое чувство надежды.

— Это бессмысленно, — наконец сказал он очень-очень тихо, опустив голову в пол и тут же вскинулся, потому что в этой мягкой тишине его слова прозвучали набатом.

— Почему? — искренне удивилась Андромеда, осторожно отстраняя Лили в сторону.

— Потому, что мы знаем, кому нужна Эмили, — просто ответил Питер.

Сириус глубоко вздохнул, закрывая глаза ладонью, как делают люди, наконец-то смирившиеся с правдой, которую так долго не хотели замечать. Беата откинулась на кресле, уткнувшись затылком в стену и до крови сжала губы.

— Дура, — выдавила она сквозь стиснутые зубы. И выкрикнула, уже не сдерживаясь: — Гордая дура! Куда она полезла в одиночку на этот раз?!

Ее взгляд на мгновение перекрестился со взглядом Ремуса, и горячая ненависть, скользнувшая в ее глазах, была ему ответом.

Если они не найдут ее, или найдут, но слишком поздно, во всем виноват будет лишь он. Он один. И это, черт побери, будет правильно.

— О чем речь? — недоумевая спросила Андромеда, озираясь на поникших детей.

— Это Малфой, — еле слышно сказала Лили, виновата глядя на Меду. — Они повздорили однажды, еще на третьем курсе, и с тех пор…

— Повздорили? — Беата обратила к Лили пылающие от ярости лицо. — Повздорили?! Да они пытались убить друг друга на протяжении нескольких лет!

Андромеда пораженно отшатнулась.

— Убить? Ты сказала «убить»?

— У меня плохо с дикцией? — ядовито отчеканила Беата.

— Нет, но вы… вы…

— Дети?

— Да.

Вновь стало тихо, и вновь тишину нарушил Питер.

— Это не имеет значения. Мы решили найти ее, и мы будем следовать изначальному плану. Я и Андромеда отправимся в Косой Переулок…

— Почему не я? — запоздало вскинулся Джеймс.

— Потому что твоим амбициям и ярости найдется применение в другом месте.

Джеймс вопросительно уставился на Питера.

— Ты можешь отправиться вместе с Сириусом и Беатой в Малфой-мэнор, — подсказал Питер. — Пусть Марлин и Лили останутся вместе с Дорой. Они магглорожденные и им не стоит соваться в логово Пожирателей. К тому же, втроем им будет не так страшно, и если вдруг Эмили вернется…

Повисла пауза. Все знали, насколько крохотна эта надежда, но во что тогда верить, если не в чудо?

Лили беспомощно оглянулась на Марлин. Они обе хотели драться плечом к плечу рядом с друзьями и не хотели показаться трусами, отсиживающимися в теплом местечке. Но пришло время повзрослеть и принять то, что от них — двоих магглорожденных — вреда может быть больше, чем толку.

— Хорошо, — через силу кивнула Лили. — Мы останемся.

Джеймс взглянул на нее с диким облегчением и тут же, будто стесняясь, отвернулся.

— Мы отправляемся в Малфой-мэнор? — ледяным голосом уточнила Беата. — И он?

Ремус яростно поднял голову, подскочил к Беате и почти прошипел ей в лицо:

— Можешь ненавидеть меня хоть до конца моих дней, но Эмили я не брошу.

Беата хмыкнула, но взгляд ее нисколько не смягчился.

Сириус коротко кивнул Андромеде:

— Не вздумай звать мракоборцев.

— Они могли бы быть полезными, Сириус, — с упреком сказала Андромеда.

— Пока мы их оповестим, пока соберем, пока разберемся, Эмили…

Сириус не стал договаривать очевидное, и только лицо Беаты стало еще более жестким и злым.

— Он прав, — проговорила она. — Мракоборцы будут пытаться действовать правильно. Они не полезут в Малфой-мэнор без разрешения Министерства и не позволят нам этого сделать, не говоря уже о том, что мы не сможем никого убить, если придется. Чертовы слизеринские шишки — правительство не захочет с ними ссориться.

Андромеда обернулась так резко, что ее волосы со свистом разрезали воздух и почти начали трансформироваться в тонкие стальные нити.

— В убийстве ничего хорошего нет, Беата Спринклс, — отчеканила она. — Я знаю, что ты хочешь защитить свою подругу, но не стоит говорить так легко о том, о чем ты ничего не знаешь.

Беата вспыхнула как спичка.

— Именно поэтому такие белоручки, как ты, командуют парадом, пока такие швали, как мы, режем глотки убийцам и уродам.

Они вцепились друг в друга взглядами, и ни у одной из них в глазах не было и капли раскаяния за сказанные слова.

Сириус аккуратно взял Спринклс за запястье и потянул за собой. Та, почти не сопротивляясь, пошла вслед за ним, до последнего не отрывая разъяренных глаз от Андромеды Тонкс.

Так они и расстались с ней. Две львицы, готовые драться за родных до последней капли крови. Две львицы, не сумевшие защитить свою территорию. Две львицы, способные на любые жертвы, только бы вернуть покой людям, которые были им дороги.

Жаль, что больше они никогда не встретятся.