— Ах ты… — тихо и нехорошо начал Блэк, но его опередили полыхнувшие огнем головы близнецов.
Через мгновение зал наполнился мельтешением красно-золотых и серебристо-зеленых нашивок, и ученики сшиблись в страшной схватке. И присутствие директора школы их несколько не побеспокоило.
Учителя тут же повскакивали со своих мест, обескураженные поведением учеников и выхватывая волшебные палочки. Но что делать, они не знали. Стрелять заклинаниями по перепутанной, плотно слившейся толпе? Разнимать вручную?
Проклятья и заклинания летели во все стороны, кто-то падал, и его тут же затаптывали свои и чужие. Мантии с треском рвались, кровь текла из разбитых носов, некоторые со стоном отползали в угол, баюкая поврежденные и поломанные конечности, один парень даже зажимал рукой пустую глазницу, он трясся, как в агонии, и жадно глотал посеревшими губами воздух.
Сириус, вопреки всем ожиданиям, взобрался на гриффиндорский стол, оглядел поле битвы и что-то вытащив из-под рубашки, рванул руку в воздух.
Никто, даже Дамблдор, не успел ничего понять.
Прозвучал оглушающе громкий выстрел. В огромном каменном Зале он отразился эхом от стен, похожий на странный непривычный гром, и постепенно затих.
В руке Сириуса дымился кольт.
— Кто хочет проверить эту штуку на себе, а, ублюдки?! – Блэк, играясь, покрутил кольт в руках, а потом направил его прямо на Эйвери. Слизеринец дернулся было за палочкой, но, наткнувшись на безумный взгляд Блэка, замер. – Ну? Кто первый?
— Откуда у вас огнестрельное оружие, мистер Блэк? – тихо спросил Дамблдор, глаза его нехорошо потемнели. Если и оставалась у мага хоть капля терпения, то Блэк выжал все досуха.
— Оно ведь подействует в пределах Хогвартса, да, директор? Если временно отключить часть защитных заклинаний? – Сириус подбросил в воздух палочку и ловко поймал ее левой рукой. – Нужно просто продумать пару моментов и действовать, пока никто не может тебе помешать.
— Немедленно спуститесь вниз, мистер Блэк, — побелев от ярости и ужаса прошептала МакГонагалл. – Немедленно! – ее голос перешел на хриплое сипение.
Просто удивительно, как сильнейшие мира сего, способные убивать лишь мановением руки, испугались простейшего кольта. Сириус находил это забавным подтверждением того, что магический мир уже слишком давно погряз в ненужных традициях и верованиях.
Блэк, упиваясь своей силой, разозленный и жаждущий мести, развязно прошелся по столу, спрыгнул с него на каменный пол и подошел к МакГонагалл. Рука с кольтом дрожала, изредка подергиваясь, словно намекая на готовую уже разразиться истерику.
— Сейчас же идите в мой кабинет, Сириус, — печатая слова, произнесла МакГонагалл. Не поворачивая головы и не сводя с Блэка ошарашенного взгляда, она продолжила: – По причине того, что мистер Блэк сошел с ума, гостиной займутся господин Медведь и господа Пруэтты.
Гидеон и Фабиан как-то вяло и неуверенно кивнули, глядя на Блэка сквозь кровь, стекающую с рассеченных лбов. Во взгляде их отпечаталась странная покорность и ужас. А еще одобрение.
Сириус зло усмехнулся и полуприсел в реверансе. Наказания МакГонагалл его не волновали. В конце концов, он уже был готов убивать.
*
Гостиная Гриффиндора
Джеймс направлялся в гостиную с одной единственной целью – немедленно отыскать заныканную пачку сигарет и тут же раскурить ее. Все до последней.
Последнее время жизнь была похожа на плохо поставленный дерьмовый сценарий. Вокруг умирали люди – друзья и враги. Черное окончательно смешалось с белым, и Поттер не представлял, на какой именно он стороне находится и на какой должен быть. Школа была похожа на место непрекращающейся битвы, ученики – на партизанов, бездарно делающих вид, что на самом деле все нормально. Днем все чинно сидели на уроках, по ночам – резали, дрались, курили, просто трахались.
Еще вчера Поттер в поисках одиночества заглянул на Астрономическую башню и встретил там парочку двух пуффендуйцев-младшекурсников. То, что они пытались изобразить, было очень отдаленно похоже на секс, но ребята, видимо, решили, что «умирать, так с музыкой».
Джеймса передернуло то ли от жалости, то ли от отвращения, и он пошел нажираться в одиночестве на задний двор школы. Там он обнаружил пьяного в стельку Питера, который бессвязно бормотал что-то про то, что он «очень плохой человек». В соседнем углу тихо плакала какая-то слизеринка, Фабиан и Гидеон пели пошлые песенки, расхаживая по низкому парапету, готовые каждую секунду сверзиться вниз с огромной высоты.
Сегодняшний день стал апофеозом происходящего кошмара.
Джеймс знал, что в гостиной всегда есть кто-то, кто отлынивает от уроков, спит, напивается, занимается сексом, в конце концов…
Но увидеть это он не ожидал совсем.
Дверь одной из девчоночьих спален была настежь распахнута, тоскливо покачиваясь на петлях от сквозняка. Поттер нахмурился и бросил короткий взгляд в дверной проем. Он не был уверен, что хочет заглядывать внутрь, но и пройти мимо не мог.
Там была она.
Хорошенькая третьекурсница с золотистыми кудряшками и ярко-синими глазами. Ее в шутку называли Вьюнок. Она была так похожа на маленькую Лили – только волосы не полыхали рыжим пламенем, и глаза не напоминали взгляд дикой кошки.
Вьюнок была одета в свою привычную мантию, обыденную школьную юбку, белые носочки с черными туфлями, и эти туфли сейчас плавно покачивались в такт двери. Туда-сюда. Раз-два.
Почему он вообще видит эти белые носки, если мантия всегда закрывает ноги почти до самого пола?
Почему она, черт побери, раскачивается?
Джеймс сам не понял, как ноги понесли его в комнату. В этот раз даже лестница никак не отреагировала, почувствовав ногу мужчины, ступившего на дорогу к женским спальням.
Поттер ворвался в комнату и охнул, отступая назад, чтобы опереться спиной о стену. Ноги не держали, ему отчаянно захотелось сесть, но он только безвольно начал сползать вниз по темно-красным обоям.
Вьюнок висела на длинной петле, прикрепленной к верхней балке, и ее маленькие забавные ножки обвисли вместе с хрупкими руками. Маленький безжизненный комок. Она была похожа на тряпочку, вывешенную во двор для просушки.
Только ведь это была не тряпка.
Это был человек.
Джеймс на заплетающихся ногах бросился к девочке, позабыв про волшебную палочку, здравый смысл и собственные проблемы. Он пнул ногой опрокинутый стул прочь с дороги, взял Вьюнка за талию и приподнял. Голова девочки хлипко мотнулась назад и выпала из петли, откинувшись под неправильным пугающим углом.
У нормальных людей голова так не поворачивается.
— Эй, — тихо и ласково произнес Джеймс и почувствовал на губах что-то предательски соленое и теплое, — решила пошутить, Вьюнок?
Он плакал, но даже не замечал этого. А девочка лежала у него на руках – маленькая, хрупкая, изможденная. Как же они не заметили того, что с ней происходит? Как же пропустили?
— Поттер, — гулко сказал Медведь, входя в комнату вместе с огненными Пруэттами. – Ты как?
Наверное, он наблюдал за ним уже какое-то время, но решил дать парню время на осмысление. Но осмысление все никак не приходило. Не могло быть никакого осмысления в такой ситуации.
— Я… я… — только и смог сказать Джеймс и посмотрел на колдуна. Медведь расплывался темным пятном, скупая улыбка на его лице застыла сочувственным неясным пятном.
— Отойди, — тихо сказал Фабиан, успевший навидаться многого за год в Аврорате.
Он подошел к девочке, аккуратно провел над ней волшебной палочкой, что-то бормоча себе под нос и только покачал головой.
Один этот жест, всего лишь одно короткое движение головой – и вся надежда рухнула в один миг. Джеймс аккуратно поднял девочку, переложил ее на кровать и сразу же отошел на пару шагов, словно она была чумной.
Одно дело знать, другое – видеть. Сложно заставить себя понять, что этот кусочек жизни, всего пару часов назад улыбающийся и смеющийся, сейчас безмолвно лежит на подушках. Безмолвно навсегда.
