— По правилам? Что ты имеешь в виду? — недоверчиво вскинула бровь одна из её подруг.

— А то, что я нашла в его прикроватной тумбочке кольцо, — гордо приподняла она подбородок, окинув их торжествующим взглядом. — Наверняка он хочет сделать мне предложение.

Девицы, стоящие рядом с ней, удивлённо переглянулись, а потом одна из них поинтересовалась:

— С чего ты взяла, что это кольцо предназначалось тебе? Может, он купил его для бывшей подружки?

— Драко знает, как я люблю цветы, — купаясь в самодовольстве, начала Астория. — Конечно, он, скорее всего, забыл, что больше всего мне нравятся розы, но всё равно купил кольцо с декоративным элементом в форме… Хм, как же называется этот цветок…

Она задумалась, а Гермиона, которая, уже полностью развернувшись, смотрела на неё во все глаза, громко выдохнула:

— Магнолия…

— Точно, магнолия! — подняла взгляд к потолку Астория и, начав оборачиваться, спросила: — Стой, а откуда ты…

Столкнувшись с Гермионой глазами, она резко замолкла, словно увидев что-то дико её пугающее. И Гермиона догадывалась, что — её собственную магнолию, которой она украсила сегодня причёску, надеясь получить хотя бы небольшую порцию удачи.

Видимо, сработало.

Гермиона поражённо смотрела на Асторию, не в силах сдержать ошеломлённую улыбку от осознания всей ситуации. Её душа словно воспарила к небесам, а тело будто готово было вот-вот оторваться от земли, и она почувствовала, что больше не может терпеть.

Голова кружилось, Гермиона едва не захлёбывалась эмоциями, вырывающими из её горла сдавленный смех и заставляющими глаза увлажниться впервые за долгое время — от счастья. Такого откровенного и неприкрытого счастья, вызванного распирающим её пониманием: Драко по-прежнему верен только ей. Несмотря на то, что она предала его, вопреки тому, что он, наверное, до сих пор её не простил.

Он верен ей, потому что, как и она, любит.

Любит настолько, что готов был сделать ей предложение.

Снова.

И теперь для Гермионы всё остальное стало неважным.

Ноги сами понесли её к оркестру, потому как в голове моментально созрел безумный, но по-настоящему необходимый план.

К счастью, музыканты пошли ей навстречу, и она, удовлетворившись их ответом на просьбу, повернулась к толпе и нашла взглядом Драко, который уже был не один. Он о чём-то хмуро разговаривал с Асторией, которая выглядела крайне взволнованно, но Гермиона знала — её не может уже остановить ничто. Она услышала, как её кто-то окликнул, и увидела Джорджа с Гарри, которые стояли неподалёку. Они звали её к себе, и Гермиона рассмотрела за их спинами Невилла, Луну и Джинни, которые о чём-то непринуждённо болтали. Словно почувствовав её взгляд, Уизли обернулась и удивлённо замерла, очевидно, отметив изменения в Гермионе. А та лишь счастливо улыбалась, осознавая, что теперь её уже ничто не держит.

Она собиралась сделать нечто такое, простая мысль о чём раньше привела бы её в ужас.

Она намеревалась окончательно отрезать себе пути к отступлению и была готова, что многие, возможно, никогда не поймут её, а кто-то и вовсе отвернётся, посчитав предательницей.

Она больше не боялась и не стыдилась своих чувств, а лишь была твёрдо уверена, что поступает правильно.

Гермиона сдавалась и делала это с каким-то особенным удовольствием, будто безвозвратно разрушая в себе что-то, столько лет не позволявшее ей быть такой, какой она хотела быть.

Сделав первый, а затем и второй шаг, она будто шла наперекор чужим ожиданиям, чужим представлениям, и с каждым новым движением уверенно растаптывала свои страхи, в том числе и страх осуждения. Она смотрела на Драко и двигалась прямо к нему, ощущая, как ей в спину недоумённо смотрят друзья и знакомые, как её преследует удивлённый шёпот, на который она уже не обращала никакого внимания.

Первой её заметила Астория, которая тут же замолкла и, кажется, даже побледнела. Гермиона проигнорировала её полный страха и неприязни взгляд, полностью сконцентрировавшись на Драко, который, проследив за глазами Астории, наконец увидел её.

Гермиона чувствовала, как адреналин покалывает кончики пальцев ног, закручивается где-то в её стопах и вихрем поднимается по всему телу, заставляя голову кружится от странной эйфории, пока она преодолевала последние жалкие метры, что разделяли их с Драко. Внезапно по залу разнеслись первые аккорды танго, и она не смогла сдержать улыбки, когда увидела расширившиеся от удивления глаза Малфоя. Она подошла к нему почти вплотную и резко остановилась, гордо вскинув голову. Воспоминания о последнем разе, когда они танцевали под эту мелодию, словно хмель ударили в голову, и это было так восхитительно, что к глазам подступили слёзы.

Постепенно удивление на лице Драко сменилось другими чувствами, которых в его глазах было так много, что Гермиона не могла назвать ни одного точно, зато ясно ощущала — он может дать ей шанс, у них ещё всё может быть.

И она поняла — пора.

Ей плевать, что все узнают.

Плевать, что уже завтра в газетах появятся кричащие заголовки, а её ждёт огромный скандал, который может закатить любой из присутствующих людей, в том числе и Астория. Плевать на то, что она страшно рискует быть опозоренной, осмеянной сотней волшебников, которые, в случае отказа Драко, не поскупятся на жестокие слова и полные яда шутки.

Ей было плевать абсолютно на всё, потому что Гермиона окончательно сдавалась, сдавалась перед силой любви, решив, что сделает это — спросит всего один раз, но в этом вопросе, а вернее, в ответеДрако будет заключаться вся её будущая жизнь: или наполненная счастьем и любовью, или лишённая и того, и другого навсегда.

Она сделала глубокий вдох и спросила, глядя прямо в серые глаза человека, который был ей дороже всего, ради которого она уже пожертвовала всем:

— Потанцуешь со мной?

Услышав её уверенный, но негромкий вопрос, Драко замер. Он не сводил с Гермионы изумлённого взгляда, очевидно, не зная, что сказать, а она ждала ответ, точно так же не двигаясь. И пока они смотрели друг на друга, вновь исчезло всё вокруг, кроме них двоих и музыки, с которой было связано слишком многое.

Гермиона внезапно подумала — какой же всё-таки огромный путь до любви они прошли, начиная со школьных времён. Их прошлое было соткано из множества событий, порой до головокружения прекрасных, а иногда и до боли ужасных, но они выдержали их все, продолжая любить друг друга.

И сейчас она искренне молилась, чтобы Драко согласился, но он молчал. Он будто прирос к земле и, кажется, даже не дышал, в то время как секунды уже норовили превратиться в минуты. Внезапно в его взгляде что-то мелькнуло, и он едва заметно качнул головой, а внутри Гермионы всё сразу упало от осознания — это означает «нет».

Она рвано выдохнула, не в силах поверить, что её последняя, отчаянная попытка его вернуть увенчалась неудачей. Лицо Драко было непроницаемым, но на дне глаз плескались чувства, похожие на сожаление, боль и…

Гермиона не могла больше на него смотреть. Она резко развернулась, изо всех сил стараясь сохранить лицо и не поддаться оглушающему горю, после чего сделала несколько шагов прочь.

Вот и всё, всё кончено.

Теперь стало совершенно ясно — они никогда не будут вместе.

Ноги вмиг стали ватными, щёки пылали от стыда, а глаза пеленой застилали слёзы, когда Гермиона подумала об этом. А в следующую секунду она внезапно ощутила, как на её запястье сомкнулись чьи-то пальцы и кто-то крепко прижал её спиной к себе, уткнувшись ей в волосы. И осознав, чьи пальцы сейчас почти до боли сжимают её ладони, чьи губы прижаты к её виску, чьё тело так опьяняюще близко к её собственному, она всхлипнула и беззвучно заплакала. Гермиона, закрыв глаза, несколько секунд не двигалась, утопая в лавине эмоций, заставляющих её дрожать, почти задыхаться и молиться, чтобы это не оказалось сном, чтобы эти прикосновения не были лишь плодом больной фантазии.

— Грейнджер… — услышала она выстраданный шёпот, и в ней словно оборвалось что-то, до сих пор удерживающее её от окончательного безумия.