Гермиона даже не обернулась, когда произнесла:
— Ты говорила с ним?
Джинни встрепенулась и удивлённо посмотрела на неё.
— Ты о чём?
— Думаю, правильнее было бы спросить, о ком, — спокойно отозвалась Гермиона. — Блейз ведь сидит где-то неподалёку от меня, верно?
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, после чего Джинни вздохнула и отвела взгляд.
— Давай не будем об этом? Не хочу о нём вспоминать, особенно после того, что он сказал тебе в тот вечер, — в её голосе прозвучали нотки раздражения.
— Он сказал правду, — возразила Гермиона, и сердце больно кольнуло.
— Вопрос не в том, что он сказал, а для чего! — горячо выпалила Джинни и невольно посмотрела опять куда-то позади неё.
На этот раз Гермиона медленно обернулась и тут же увидела Забини, сидящего всего через нескольких человек от неё. Он был почти так же напряжён, как Джинни, возвращал той такой же жёсткий взгляд, каким она смотрела на него, и поэтому, когда он неожиданно перевёл глаза на Гермиону, она сразу же отвернулась.
Ей стало не по себе.
Похоже, она до сих пор слишком мало знала об отношениях этих двоих, но почему-то была уверена, что ей не стоит знать больше. Просто казалось, что недавно раскрытая тайна любви Блейза и Джинни хранит в себе ещё что-то, от чего кожа покрывалась мурашками, от чего Гермиона так часто ловила страх в глазах лучшей подруги и начинала чувствовать беспокойство сама. И, если учесть, что помимо этого у неё был целый ворох неразрешённых проблем, ей совсем не хотелось ввязываться ещё в одну. Во всяком случае, пока что.
Вскоре одна из присутствующих девушек первой начала делиться впечатлениями от отдыха в «Магнолии», и Гермиона, отогнав мрачные мысли, постаралась обратить всё своё внимание на неё. Хотя рассказ был по-настоящему интересным, она всё же никак не могла сконцентрироваться на словах, потому что каждой клеточкой своего существа ощущала, что Малфой не сводит с неё глаз. Стало невыносимо душно, и Гермиона не знала, что было тому причиной: исходивший от пламени жар, лижущий кожу настырным теплом, или взгляд серых глаз, бесстыдно блуждающий по её телу.
Несмотря на то, что запретила себе это делать, она так и не смогла удержаться и периодически кидала быстрые взгляды на Драко, который, казалось, и не думал отводить глаза в сторону. Сначала на его лице была лишь тень улыбки, но уже спустя десять минут таких нелепых переглядываний он начал откровенно ухмыляться. Гермиона даже немного разозлилась на него, а ещё больше на саму себя, когда он с лёгкой усмешкой покачал головой, всем видом показывая, что его забавляет её поведение. И она мужественно продержалась целых двадцать минут, смотря куда угодно, только не на Малфоя, когда внезапно услышала его голос:
— Я понятия не имею, о чём говорить, сеньорита.
Гермиона резко вскинула голову и увидела, как Драко, нахмурившись, смотрит на девушку в форменной мантии, что сидела рядом с ним.
— Сеньор, я уверена, вы прекрасно знаете, о чём говорить. Просто постарайтесь выразить свои впечатления от отдыха в «Магнолии», прислушайтесь к себе и поделитесь ими с нами, — ободряюще улыбнулась ему она.
Малфой закатил глаза и обречённо опустил голову.
— Что ж, ладно. Дайте мне немного времени, — спустя несколько секунд произнёс он, после чего, сцепив руки в замок, подался чуть вперёд и уставился себе под ноги.
Гермиона почувствовала, как волнение вмиг захлестнуло её. Ей было крайне интересно, а с другой стороны — страшно услышать, что же скажет Драко. Она боялась обжечься о его слова, но вместе с тем трепетно ждала, когда же он, в конце концов, начнёт говорить. Ощущение было такое, как если бы она держала в руке зажжённую спичку, огонь которой завораживал, дарил тепло, но медленно подбирался к пальцам, опаляя опасным жаром кожу. Вот только спичку можно выбросить, погасить в любой момент, а слова, сорвавшиеся с губ, уже никак не остановишь, никак не помешаешь тому, что они могут, как отогреть душу, так и больно её ранить. И что именно она почувствует в этот раз — Гермиона не знала, но безвольно ждала этого, затаив дыхание.
В итоге Драко медленно поднял на неё задумчивый взгляд. Он склонил голову набок, всматриваясь в её глаза, когда начал говорить:
— Последние несколько лет я чувствовал в душе мерзкую пустоту. Я не знаю, как это описать, но по ощущениям я словно что-то потерял и никак не мог найти. Вы, кажется, сказали «прислушаться к себе»? — он невесело усмехнулся и на секунду перевёл глаза на итальянку. — Похоже, мне это удалось. Этот чёртов курорт многое разрушил в моей жизни, сложил меня пополам и поставил на колени, но подарил взамен самое главное: я наконец ощутил, что привычной пустоты, царящей в душе, больше нет.
— Значит, вы нашли то, что искали, сеньор? — задумчиво спросила незнакомая девушка, сидящая неподалёку от Драко.
На какое-то время воцарилось молчание, нарушаемое лишь треском поленьев, сгорающих в костре.
Малфой всё так же не сводил взгляда с Гермионы, которая в свою очередь боялась сделать даже вдох.
— Думаю, так оно и есть, — через несколько секунд ответил он, слегка вскинув голову, а в следующую секунду пламя костра резко взметнулось.
Гермиона видела, как из огня вырисовываются контуры сидящего на полу парня, обхватившего руками колени и уткнувшегося в них лицом. Вся его поза говорила об обречённости, страдании и бесконечном одиночестве. Но уже через мгновение позади него образовался огненный шар, постепенно принимающий очертания девушки.
— Неужели это… — прошептала Джинни, и Гермиона на миг вырвалась из оцепенения. Она прекрасно поняла, что хотела сказать подруга, и только сейчас вспомнила, что за происходящим наблюдает не только она. Во рту пересохло, когда она кинула полный испуга взгляд на своих друзей. К счастью, Рон был увлечён новой пассией, которая уже сидела у него на коленях и беззастенчиво целовала в губы. Но Гарри, к несчастью, никто не отвлекал, поэтому он так же, как и Джинни, смотрел на костёр во все глаза. И, судя по его напряжённым скулам, думал о том же, о чём и его невеста.
Гермиона, пытаясь унять разбушевавшиеся в её душе эмоции, вновь перевела взгляд на пламя и увидела, что девушка присела рядом с парнем и обняла его. На несколько секунд их фигуры слились воедино так, что невозможно было отличить одну от другой, но вскоре огонь начал вытягиваться в длину, а в следующее мгновение опять разделился на две части. Вокруг разнёсся восторженный шёпот, когда он обрёл очертания двух людей — мужчины и женщины — стоящих друг напротив друга и держащихся за руки. Вот только теперь внутри контуров, в груди каждого, загорелось пламя, озарившее ярким светом всё вокруг.
Контуры людей уже давно исчезли, право слова уже давно было передано другим волшебникам, которые по очереди рассказывали свои истории, но Гермиона до сих пор не могла прийти в себя. Она снова и снова прокручивала в голове слова, сказанные Драко, которые затем воплотились в огненные образы, но не могла, хоть и хотела, поверить в то, что девушкой, стоящей рядом с ним, была она сама.
Совершенно неожиданно подошёл её черёд говорить, и Гермиона, на миг запаниковав, судорожно пыталась придумать, что же сказать. И, лишь посмотрев на Драко, встретив его пристальный взгляд, успокоилась: она нашла нужные слова.
— Раньше моя жизнь казалась мне наполненной, но, только оказавшись здесь, я поняла, насколько она была пуста. Я хотела быть идеальной, старалась соответствовать чужим ожиданиям и за этими стараниями совершенно забыла, как же иногда хорошо быть просто собой, быть… неидеальной. — Она замолчала на несколько секунд, опустив взгляд и прикусив губу, а следом смело посмотрела на Малфоя. — Мне было сложно понять и принять тот факт, что порой совсем неправильные вещи могут подарить настоящее ощущение счастья. Но сейчас я понимаю, что… жизнь слишком коротка, чтобы загонять себя в рамки вечной пристойности.
Глаза Драко слегка расширились от потрясения, когда она произнесла последнюю фразу, а губы вскоре медленно растянулись в улыбке: конечно, он узнал свои же слова, сказанные ей в один из дней отдыха на курорте. И его восхищённый взгляд стал для Гермионы лучшей наградой за её ошеломляющую честность и храбрость, которые, возможно, совсем скоро принесут ещё больше неприятностей, но сейчас дарили настоящую эйфорию.
