Амазонка, почувствовав тяжесть таинственного груза, посмотрела сначала на свёрток, очертания которого плохо проглядывались даже в тусклом свете луны, а затем на Иккинга, который по-прежнему глядел на воительницу.
― Это слишком дорогой подарок. Мне нечего дать взамен, ― Астрид взяла в руки грубую ткань с замотанными в неё трезубцами и протянула викингу, который безбоязненно подсел к воительнице чуть ближе.
― Так я ничего и не прошу, ― шатен с улыбкой посмотрел на нахмурившуюся белокурую всадницу, а затем перевёл взгляд на небо. ― Луна уходит… пора отдыхать, амазонка.
― Не хочу, ― блондинка крепко сжала в пальцах грубую ткань и с непокорством посмотрела на юношу.
― Не заставляй меня снова тащить тебя на своих плечах.
― Я тебя не просила таскать меня! ― от такой наглости Астрид тут же вспыхнула. ― Ты первый начал свои клешни распускать, грязный нечестивец.
― А ты была не против, насколько я помню, ― Иккинг хорошо понимал, что говорить подобное амазонке ― всё равно что голову в пасть дикому дракону засунуть, однако удержаться от колкостей в её сторону викинг не мог.
Всадница, покрывшись красными пятнами, подорвалась с места и бросилась на ухмыляющегося шатена, который, похоже, только этого и ждал. Эллинка завалила смеющегося парня на лопатки и уже хотела начать душить его, однако он, ловко перехватив покрепче девичьи руки, перевернул гречанку на спину и навис над ней. Наездница, окончательно потеряв самообладание, начала извиваться и пытаться вырваться из крепкой хватки, но это у неё весьма скверно получалось.
― Да успокойся ты!
― Слезь с меня! Немедленно! ― Астрид в очередной раз извернулась, желая высвободиться, но и эта попытка с треском провалилась. Осознав, что обрести свободу самостоятельно не получится, она просто расслабилась и стала ждать, когда викинг, наконец, слезет с неё, однако он не торопился этого делать: девичьи глаза сверкали гневом, поэтому крепко держать разозлённую амазонку было, пожалуй, самым лучшим решением в данной ситуации.
Вскоре, когда викингу надоело играть в гляделки с разгневанной северянкой, а руки затекли от сильного напряжения, он позволил себе немного ослабить хватку, за что в тот же момент и поплатился ― почувствовав свободу, эллинка резко подалась вперёд и, толкнув всадника в грудь, завалила его на спину. Выхватив вложенный в ремни наруча всадника Ночной Фурии нож, Астрид приставила его к незащищённому горлу викинга.
― Я. Убью. Тебя, ― прошипев, словно змея, амазонка сильнее прижала оружие к оголённой коже юноши. Впрочем, сам Иккинг, похоже, нисколько не испугался гнева северянки, напротив, это раззадоривало его ещё больше.
― Захотела бы убить, уже сделала бы это, ― воин невольно ухмыльнулся и аккуратно перехватил девичью руку, в которой был зажат идеально заточенный клинок. Всадница, вопреки ожиданиям юноши, не стала сопротивляться и пытаться одёрнуть кисть. Забрав у Астрид нож, Иккинг отбросил его в сторону, а после привстал на локтях и заглянул в сияющие гневом и смущением девичьи глаза. Некоторое время шатен просто наблюдал за амазонкой, невольно любуясь её воинственной красотой.
― Чего уставился? ― блондинка отвела взгляд в сторону и непроизвольно вжала голову в плечи, будто бы это могло спасти её от заинтересованного разглядывания.
Викинг ничего не ответил зардевшейся всаднице, он лишь медленно потянулся рукой к её лицу, желая прикоснуться к слегка загорелой коже, однако его рука замерла где-то на полпути, и воин коснулся золотистых волос, заплетённых в тугую, успевшую растрепаться, косу. Астрид, для которой подобный жест был чем-то очень личным, поспешила выпутать свои локоны из мужских пальцев и встать с юноши, который начал переходить границы дозволенного.
― Я не деревенская простушка, которая может растаять от одного неосторожно брошенного взгляда богатого мальчишки, ― воительница скрестила руки на груди и отвернулась от шатена, чтобы тот не видел её настоящих эмоций.
― Я ещё жив, ― викинг тяжело встал с земли и подошёл к амазонке со спины, ― значит, неосторожно брошенный взгляд богатого мальчишки всё-таки растопил ледник в твоей душе?
Северянка замерла. Обычно в подобных ситуациях она либо калечила излишне наглых мужчин, либо натравливала на них Сицилию, но теперь, когда Фурия спала крепким сном в пещере, а стоящий перед ней юноша и так был безногим, она не знала, что ей делать. Оставался один вариант ― убить. Но у неё не получилось это сделать ни месяц назад, ни две недели назад, ни пять минут назад… И всё из-за дурацкого, доселе невиданного чувства, которое всё больше подчиняло себе девичье естество и с которым бороться становилось с каждым днём всё труднее и труднее.
Амазонка шумно втянула воздух и напряглась всем телом, почувствовав, что Иккинг подошёл на непозволительно близкое расстояние. В следующее мгновение блондинка ощутила лёгкое прикосновение к сокрытым грубой тканью плечам.
― Ты, оказывается, можешь и не кусаться, ― тихий голос викинга раздался над ухом впавшей в ступор северянки.
― Ты меня совсем не знаешь, ― воительница прикусила губу: если бы этот странный мужчина узнал, кем она является на самом деле, вряд ли бы он стал пытаться соблазнить её. Скорее бы убил. Прямо на этом месте.
― Так расскажи мне, ― Иккинг убрал руки с девичьих плеч и отошёл обратно к булыжнику, возле которого тут же поспешил устроиться. Астрид, не ощутив приятной тяжести мужских рук, повернулась к викингу, который испытующе смотрел на неё, будто бы ожидая чего-то важного. После длительного молчания северянка, наконец, заговорила:
― При одном условии, ― воительница шагнула к юноше и оценивающе оглядела его с ног до головы. Всадник вопросительно вскинул бровь и лукаво улыбнулся ― он прекрасно знал, что амазонская сущность не терпела полного подчинения кому-либо. Особенно, если этим «кем-либо» был мужчина. ― Ты расскажешь мне историю.
― Историю? ― с лица Иккинга тут же сползла улыбка, а в глазах засияло искреннее удивление. Эллинка, усмехнувшись, села рядом с шатеном.
― Историю… ― девушка откинулась на булыжник и снова посмотрела на безоблачное небо. ― Когда я раненая лежала в лазарете, ты рассказывал мне какие-то… истории.
Всадник Ночной Фурии нахмурился и устремил взор в небо, одновременно пытаясь вспомнить, что он мог рассказывать воинственной деве, когда та находилась в болезненном бреду. Впрочем, думать долго не пришлось.
― Это были не истории, ― викинг виновато улыбнулся и с успугом посмотрел на блондинку, которая не сводила взгляда с чёрного неба. ― Это были… легенды о наших богах.
После услышанного амазонка некоторое время молчала, а затем повернула голову в сторону шатена, который не решался произнести ни слова.
― Расскажи, ― воительница подсела к викингу чуть ближе и заинтересованно посмотрела на него.
― Но… ты же…
― Язычница? Да, ― блондинка хмыкнула и откинулась на холодный камень. ― Но истории мне запомнились. Расскажи.
Шатен отвернулся от амазонки и устремил взгляд на чернеющую в ночи чащу леса. Помолчав пару минут, юноша тяжело вздохнул и снова посмотрел на белокурую воительницу, которая не сводила с него глаз. Усмехнувшись, всадник откинулся на булыжник и соизволил, наконец, разлепить пересохшие губы, с которых сорвались слова древней легенды, прорезавшие царившую вокруг ночную тишину.
― Когда-то в старину у богини Сиф… ― парень внезапно остановился и задумался, стоит ли вносить ясность в свои непонятные для язычницы речи или же можно положиться на её начитанность, а потом, мысленно махнув рукой, продолжил: ― Когда-то в старину у богини Сиф были длинные белокурые волосы, которыми она очень гордилась… ― юноша снова остановился и усмехнулся ― он представил, как забавно, наверное, выглядит вся эта ситуация со стороны: он, будущий вождь племени викингов, рассказывает языческой амазонке о скандинавских богах. Кому сказать ― на смех поднимут!
― А что дальше? ― воцарившуюся тишину прервал тихий голос Астрид, которая внимательно следила за мерцающими небесными светилами.
