– Не всегда люди готовы откровенничать с другими, – произнёс Мартин. – Омерзительно – жить по заранее определённому сценарию, ожидая наступления событий, которые способны нагрянуть в любой момент. Они ударят, скорее всего, тогда, когда ты меньше всего будешь ожидать такого поворота. Омерзительно – не иметь возможности наслаждаться своими чувствами, поскольку наперёд известно: за полосой счастья обязательно последуют боль, страдания и отчаяние.

– О чём ты?

– О чёрной орхидее. Не о самой академии. А о том, чья история скрывается за этими словами.

– Иногда люди говорят загадками. В твоём случае это «иногда» можно выбрасывать без сожаления. Ты говоришь ими всегда.

– С точки зрения логики, мои слова – сущее безумие.

– А с точки зрения обычного человека, периодически о ней забывающего?

– Ты веришь в семейные проклятия? – спросил Мартин, оставив салфетку в покое.

– Что? – Кэндис, не ожидавший такого вопроса, немного растерялся. – Нет… Конечно, нет.

– Тогда и мой рассказ покажется тебе нелепым.

– Ты серьёзно?

– Более чем. В каждой семье свои заморочки, у нас – вот такие. Отношение к истории разное, но рано или поздно поверить приходится каждому. Кто-то находит историю об истинной любви невероятно романтичной и намеренно выискивает признаки таковой в каждой из своих связей, а кто-то, напротив, заводит знакомства с опасением, надеясь, что легенда не напомнит о своём существовании, и никаких предпосылок для очередного подтверждения её не возникнет. Именно поэтому я долгое время избегал отношений в принципе. Какое бы всепоглощающее чувство не пообещало семейное предание, я не могу забыть о промежуточном этапе, предполагающем страдания человека, рискнувшего приблизиться к мужчине из семьи Уилзи. Не скрою, иногда меня посещают мысли о головокружительном романе, которого в моей жизни по причине повышенного уровня рационализма даже в перспективе не возникало. Мне хочется забыть о семейной особенности и влюбиться без памяти, но я не могу. Фактически, любому потенциальному партнёру, независимо от его пола, я предлагаю неравноценный обмен. Получив любовь, принесу ей или ему несчастья.

– Зная об этом, ты, тем не менее, рискнул предложить Трис замужество.

– Рискнул.

– И груз ответственности не раздавил?

– Нет. Придерживаюсь мнения, что этот поступок не что иное, как попытка уйти от неё. От ответственности, само собой, а не от мисс Кингстон. Я был уверен на сто процентов: Трис – не та, кого жаждет подсунуть мне семейное пророчество, следовательно, ничего плохого в нашей жизни не случится. Может, мы не станем самой счастливой парой на свете, но и страдать нам не придётся.

– А как тогда?

– Догадайся, – усмехнулся Мартин. – Немало обстоятельств, разрешить которые легко и просто, но есть и одно непреодолимое препятствие, увы.

– Не проверив, ты не можешь знать наверняка.

– Устраивать испытания такого рода мне не хочется.

– И ты пытаешься слегка подменить понятия. Подарить мне шанс на издание книги в качестве извинения?

– Скорее, пытаюсь исполнить хотя бы одно из твоих желаний. Не назову замену равноценной, но…

– Ты принимаешь решения, не зная самого главного.

– Например?

– Помнишь сказку о Русалочке? Не ту, что Дисней нарисовал со свадьбой и прочими радостями жизни, а оригинальную, где превратилась она в пену морскую, предварительно пожертвовав прекрасным голосом и не имея возможности заговорить с принцем. Мой голос не столь прекрасен, на него никто не покушается, но поставь меня перед выбором, и ответ не заставит себя ждать. За возможность быть с тобой, я бы, не задумываясь, отдал не только голос, но и всё, что у меня есть.

– Наивно и недальновидно, ведь ты меня по-прежнему не знаешь, однако готов заплатить немалую цену. И за что? За облезлого кота в мешке.

– Так разреши узнать.

– Кэндис, я думаю, это лишнее.

– Меня не пугает сообщение о специфике семейного предания. Да и перспективы, тобой нарисованные, не страшат. Говоря откровенно, в распоряжении у меня несколько месяцев – не так уж много. Сразу после окончания учёбы я исчезну и больше не появлюсь в твоей жизни. Перестань цепляться за эту легенду, Мартин. Никаких долгосрочных планов и минимум обязательств. Просто позволь себе увлечься мной на этот незначительный период. Обещаю, что сделаю его самым счастливым в твоей жизни. Во всяком случае, постараюсь.

Кэндис говорил и сам удивлялся, как у него выходит столь виртуозно скрывать истинные ощущения.

Немного томный и максимально соблазнительный тон, диссонирующий с внутренним настроем.

Всё, о чём Кэндис размышлял по дороге, больше не крутилось на кончике языка, оно было высказано. И Кэндис ждал ответа. С надеждой на согласие и страхом услышать однозначный отказ, что тесно сплелись между собой.

========== Глава 3. Тот, кто ведёт охоту на ведьм и призраков. ==========

– Мне срочно нужна модель, – заявила Сибилла, раскладывая перед собой кисточки, предназначенные для нанесения макияжа. – В противном случае, пропадёт шикарная вещь, а я не могу позволить себе такую расточительность.

– А как же Глен? – поинтересовалась Оливия, не отвлекаясь от чтения журнала, посвящённого техническим новинкам.

Нельзя сказать, что она в них разбиралась на «отлично» и могла любого парня заткнуть за пояс в споре подобной направленности, но кое-какие познания имелись. Читала она не ради потенциальных разговоров в необозримом будущем, а потому, что все эти описания её действительно завораживали.

Новинки на рынке смартфонов, планшетов, ПК или плееров? Статьи о них? Отлично. Именно то, что нужно. Поделитесь этой прелестью и не мешайте знакомиться с прекрасным, пожалуйста. Всё остальное перестаёт иметь значение, когда Оливия Стоун наслаждается описанием очередного теста.

– Лив, вот именно за это качество я тебя и обожаю, – Сибилла закатила глаза и с грохотом опустила на столешницу набор специальной косметики, после чего подошла и, проявив себя в качестве человека невоспитанного, выхватила журнал из чужих рук, пресекая любые возражения одним хмурым взглядом. – Пять минут назад я сказала, что Глен, увидев предложенный костюм, заявил, что ни за какие деньги такое не наденет. Уговоры и обещания сладкой жизни на него не подействовали.

– Сладкой жизни?

– Да, в том самом смысле, – подтвердила Сибилла. – Иногда я его не понимаю совершенно. Раньше он отчаянно хватался за любую возможность остаться наедине, а теперь ведёт себя так, словно его мои слова, действия и предложения утомляют. В прошлом году всё у нас было замечательно, на каникулах – неплохо, а потом, после возвращения сюда Глена как будто подменили, и он уже совсем не тот, каким я знала его прежде.

– Если ты предлагала в подобном виде, то я не удивлюсь его реакции, – Оливия развела руками и ехидно ухмыльнулась.

Сибилла метнула в её сторону хмурый взгляд.

После недавних событий разговоры, касающиеся нарядов, пробуждали в ней агрессию. Ещё один скандал маячил на горизонте, и Сибилла постаралась его избежать. Вновь собрала вещи и покинула комнату, направляясь в актовый зал.

Вероятность встретить там одноклассников была наиболее высока.

– Эй, зачем журнал-то забирала? – донеслось ей вослед.

Сибилла не ответила. Из принципа.

Вообще-то стоило признать, что в данную минуту почти все ученики академии выглядели не совсем привычно.

Школьная форма висела в шкафу, оттуда на свет были извлечены маскарадные костюмы – дань традициям, связанным с празднованием Хэллоуина.

Корзинки, предназначенные для сбора сладостей, у многих пустовали. На охоту за ними ученики пока не выбирались, сосредоточившись, главным образом, на приготовлениях – нарядах и макияже, а точнее – аквагриме, который всем желающим по доброте душевной наносила Сибилла.

Делала это с радостью, в полной мере эксплуатируя собственное вдохновение. Конечный результат практически всегда получался очаровательным. До недавнего времени всё это происходило в комнате Оливии, куда Сибилла пришла в полной готовности к ударному труду во имя преображения.