Медленными шагами он отошел к концу стола, играя на публику. Слизеринец прекрасно знал, как Забини раздражают всеобщие ругательства и отношения, выставленные на показ.

— Что? Ты о чем вообще? — удивленно воскликнул мулат, буравя Малфоя удивленным взглядом.

А то ты, блин, не знаешь.

Драко замахнулся, снося все, что лежало на столе одним только движением. Он старался вложить в этот жест всю желчь, которая в нем накопилась. Парень услышал, как закричали девушки, и выдохнули парни вокруг него. В Большом зале настала гробовая тишина. Казалось, муха пролетит, они услышат.

Малфой чувствовал, как его затылок прожигают десятки удивленных взглядов. Да, надо сказать, спектакли устраивать он умел.

Злость тяжелым потоком проникала в его плоть, заставляя испытывать невероятные чувства гнева.

Да как они смеют?

Друзья.

Забини, расправив плечи еще больше, хмуро смотрел другу в глаза. В его собственных читалось непоколебимое спокойствие и холод, о котором так часто трещала Паркинсон. Парень вышел вперед, словно огораживая сзади сидящих девушек от новой волны гнева Малфоя. Он знал — эти разборки принадлежали только ему и Драко.

— Ну, каково ее трахать, а, Блейз? Горячая штучка, да?! — проорал Малфой, позаботившись о том, чтобы его услышал каждый.

В черных глазах Забини наконец-то промелькнула ярость. Руки сжались в кулаках, и он еле воздержался, чтобы не ударить Драко прямо здесь. Однако принципы “не выставленная на показ” перебороли это жгучее желание.

Паркинсон часто заморгала, явно стараясь отойти от шока. Прикрыв рот рукой, она изумленно посмотрела на Асторию, которая выглядела еще более удивленной. Девушка привстала, а затем снова села, пытаясь вздохнуть хоть раз. Ведь Забини был ее парнем.

— Ну, и кто из вас шлюха, Пэнс?

Драко посмотрел в напуганные глаза брюнетки, которая разочарованно смотрела на него. Однако извиняющиеся нотки все же были на ее лице — слабо заметные, но существующие.

Нотт так же встал из-за стола, подвинув Блейза. Потому что тот, стукнув кулаком по столу, медленно находил на однокурсника.

— Не стоит, — сказал парень, становясь между друзьями. Драко, громко фыркнув, развернулся лицом к двери и гордой походкой устремился туда.

— Малфой! — зло выкрикнул мулат, пожирая взглядом спину уходящего слизеринца.

— Драко! — жалобно вторила ему Пэнси, со слезами на щеках глянув на Забини.

Они усвоили урок.

Быть другом Драко Малфоя значительно выгоднее, чем врагом.

***

Совятник был устлан толстым слоем соломы. Сквозь разбитые стекла пробирался холодный ветер. На створках окон устроились десятки, а, может, и сотни сов разных размеров и пород. Они повесили головы, зарывшись клювами в густые перья. Кое-где слышалось хлопанье крыльев.

Почувствовав тошноту, Малфой прислонился к стене, впитывая прохладу. Осознание, что он одинок пришло мгновенно. Почти сразу, как он удалился из Большого зала.

Но, возможно, когда ты острее всего чувствуешь свое одиночество — это тот момент, когда нужнее всего побыть одному.

Хотелось провести в этом месте весь день, чтобы не видеть людей, которые сейчас были ему противны. Но, с другой стороны, находясь здесь, Драко вел себя, как трус. Вместо того, чтобы разработать какой-то план, слизеринец жалел себя. Просто сидел сидел здесь, в грязной одежде, с заплаканными глазами и пустотой внутри.

Говорят, когда впервые убиваешь, легче всего не знать ничего о своей жертве — так проще. Но Гермиона…

Она всегда закусывает губу, когда волнуется. Заправляет выбившуюся прядь за ухо, когда смущена. Практически никогда не закрывает окна в своей комнате, всегда читает перед сном. Часто забывает вещи в гостиной, оставив учебники, тетради или какие-то личные вещи. Для гриффиндорки семья — важнее всего на свете. До того, как случилась авария, она писала им письма каждую субботу и среду, описывая все происходящее. Девушка любит петь свою дебильную магловскую музыку и всегда чутко спит.

Малфой вспомнил те ночи, когда его мучили кошмары о матери, когда он в холодном поту метался по кровати, выкрикивая ее имя. Гермиона тут же прибегала к Драко, позабыв о той боли, что он причинил ей всего пару часов назад. Пусть парень и не хотел признавать тот факт, что она помогала справиться ему с кошмарами, однако тепло ее тела успокаивало и приводило дыхание в порядок.

Он так хорошо знал ее привычки и предпочтения. Знал, какой фразой можно вывести Грейнджер из себя или заставить смутиться.

Она была, словно открытая книга, которую Малфой мог легко прочитать. Но иногда, каких-то отрывков не хватало, и, оказывалось, что он знает о девушке далеко не все.

Да, иногда она его бесила, как ни одна другая девушка на всем белом свете, но было в Гермионе что-то, что зачаровывало. Что-то, что отличало ее от других.

И, кто бы мог подумать, что он действительно, на полном серьезе, свяжется с грязнокровкой. Но сейчас все эти глупые принципы насчет чистоты крови стояли далеко не на первом месте.

Совы громко вскрикивают, когда нога парня ступает на порог их дома. Он не сразу замечает высокий силуэт у конца совятни, который занят чем-то важным. Драко уже собирается уйти, увидев присутствие другого человека, однако замирает на месте, услышав оклик:

— Эй, почему уходишь? — звонкий голос ударил по перепонкам, и парень поморщился.

Он медленно поднял голову, поправив волосы. Они, конечно же, растрепались после вчерашнего события, но все равно лежали как-то чересчур идеально. Слегка скривив губы, он внимательно глянул на девушку, пожав плечами.

— Тебе-то что? Вон, привязывай свое письмо и вали, куда шла, — махнув рукой на письмо в пальцах ученицы, стал разворачиваться лицом к выходу, но она снова остановила его, продолжая беседу:

— Не надо мне грубить, — строго проговорила она, повернувшись к маленькому животному. — Грубость еще никому не помогала найти друзей.

Малфой просто не мог воздержаться, чтобы не фыркнуть. Рядом сидящая сова подскочила на своем месте, взмахнув крыльями.

Кто эта девчонка такая, чтобы диктовать ему и расшифровывать слова? Он и без нее прекрасно знает, что «хорошо», а что — «плохо». И в советах не нуждался.

— Тебе что, с первого раза не понятно? Не лезь не в свое дело — врагов наживешь.

Он повернулся к ней лицом, интересуясь реакцией. Однако ничего особенного не произошло — ученица продолжала аккуратно привязывать листик к лапке животного, словно и ожидала такого ответа.

— Если ты еще не понял, я хотела подружиться, всего-то, — На этом слове Драко хмыкнул, прислонившись плечом к холодной двери. — Или помочь, совет дать. Знаешь такое определение? — выгнув бровь, поинтересовалась она. — И, наверное, единственная, кто захотел сделать это по отношению к тебе, — Девушка наконец закончила то, зачем пришла, погладив сову по перьям. Та, ласково клюнув ее в палец, грациозно слетела с насеста и рванула в небо.

Парень нахмурил брови, прокручивая слова в голове.

Че она мелит? Какой, нахрен, помощи? Совсем, что ли, умом тронулась?

Малфой глянул на нее своим коронным взглядом, которым обычно отпугивал малышей с первых-вторых курсов. Однако девушка, вместо того, чтобы замолчать или поджать плечи, лишь рассмеялась. Таким беззаботным, детским смехом.

Злость ровной линией вплыла в голову Драко, и он теперь уже стоял ровно, на голову выше девушки. Его лицо выражало высшую степень презрения, а глаза стали цвета грозового неба. Из них будто летали искорки, которые уже любого бы напугали, но почему-то никак не касались ученицы. Она продолжала насмешливо улыбаться, поправив волосы.

Только сейчас парень отметил, что ни разу не видел ее прежде. И, не сдержавшись, опустил взгляд вниз — на выступающую грудь, маленькую талию и красивые бедра, длинные и стройные ноги. Он облизнул губы, окидывая ее простым, неброским взглядом.

Ругнувшись про себя, Драко вернулся к ее зеленым глазам, засунув руки в карманы. Ее самодовольная улыбка привела парня в себя и настроила на правильный лад.