Удостоверившись в том, что девушка заметила его ненавистный взгляд, Малфой направился к декану. Гриффиндорка раздраженно взмахнула руками и последовала за слизеринцем.

— Не знал, что старост нынче выбирают не по дисциплине и знаниям, а по степени избалованности и наглости, — протянул Северус, положив два листка на стол. — Найдите пять отличий, мистер Малфой.

Драко поджал губы, но все же принялся сравнивать свою работу с работой Гермионы. И, к не счастью для аристократа, отличие заключалось лишь в том, что у него исправлений было раза в два больше, чем у Грейнджер. А так — все задания досконально верны. И это считая с тем, что первые ответы он списывал не у нее.

Девушка молчала, не зная, куда себя деть. Такого унижения она еще не испытывала: отчитываться за то, что она дала другому списать у нее или наоборот — было на грани реальности.

Она чувствовала, как горят ее щеки. Это же было просто не позволительно! Она — староста старост и позволила так вести себя?

Одним словом — кошмар.

— Я бы и без нее справился, профессор, — вежливо заметил парень, деликатно улыбнувшись.

— Да неужели? — спросил зельевар, но лицо его оставалось каменным, только глаза светились едва заметным любопытством. — Раз вы так все знаете, мистер Малфой, тогда ответьте на один вопрос. Пятый к примеру. Где можно достать листья теодена? Варианты: в норах пресноводных, в озере, где водятся русалки, или же на земле, когда происходят гниения? Для вашего же удобства, я переставил ответы, чтобы вы не назвали букву, которую вам успешно продиктовала мисс Грейнджер.

Драко ругнулся. Это было именно то задания, которое он успешно списал и даже не посмотрел, какие ответы были даны.

Он покосился на Гермиону, что стояла и молчала. Про себя он подумал, что было бы неплохо, если бы эта гриффиндорка соизволила как-то помочь ему.

Девушка, закусив губу, показала два пальца, стараясь сделать так, чтобы это движение осталось незамеченным. Но декан Слизерина, судя по всему, всевидящий.

— У Вас проблемы с конечностями, мисс Грейнджер? Может, вам нужно расслабляющее зелье, нет?

Она, покрасневши еще сильнее, отрицательно покачала головой, смотря на свою обувь.

— Вы успокоились? Я могу продолжить? — засыпал гриффиндорку вопросами мужчина, едва не срываясь на крик, что происходило с ним довольно-таки редко. — Как я вижу, из вас двоих знаниями обладает лишь представитель Гриффиндора, который по доброте душевной или же по другой причине, которая мне не известна, вызвался вам помочь, мистер Малфой?

Парень отвел взгляд, переминаясь на ногах, которые успели затечь. Меньше всего ему сейчас хотелось узнать мнение Северуса по данному поводу и выслушивать лекцию.

— Отработки две недели, начиная с завтрашнего дня.

— Но, профессор… — возмущенно выдохнула Грейнджер, чувствуя, что, еще чуть-чуть, и она отлупасит Драко за то, что теперь все эти неприятности свалились и на ее плечи тоже.

У нее и так было дел по горло, так еще и ходит с этим омерзительным Малфоем на дополнительные занятия, просиживая там уйму времени! Считая с тем, что она знает этот учебник на память!

— Блядь! — рыкнул слизеринец, разворачиваясь в сторону выхода.

Ноги несли его, как можно дальше от этого чертового кабинета.

Подальше от идиотского профессора.

Ебаной грязнокровки.

Чтобы их всех!..

— Мистер, Малфой! Еще раз вы позволите себе подобное… — вскочил на ноги Северус.

— Да понял я! Завтра после уроков! — проорал староста, с силой захлопнув дверь.

***

— Рон, — девушка сковано улыбнулась.

Парень резко обернулся, и его глаза засияли. Он весь съежился, будто прождал ее довольно долго, считая с тем, что Гермиона пришла вовремя.

Подойдя ближе, она все-таки поинтересовалась:

— Я опоздала?

— Нет, что ты! — быстро ответил тот и сконфужено помотал головой.

Девушка переминалась с ноги на ногу и в итоге сказала:

— Может, пойдем?

— О… — растянул Уизли, моментально краснея. — Да, пора.

Они направлялись к совятне — туда, где она намеревалась отдать свое письмо. Можно было только понадеяться, что маме удастся написать ответ, как можно скорее, потому что нервы девушки были не железными.

Честно говоря, она даже не знала: хотела ли она ехать к отцу? Нет, конечно же, Гермиона только и думала о том, как бы увидеть папу своими глазами и удостовериться, что он жив, и все более-менее в порядке, однако одна мысль все же глушила ее.

Что, если мама сказала неправду? Просто, чтобы не расстраивать дочь? И отец считает ее виноватой и не хочет видеть? И приход Гермионы только усугубит его состояние?

— Ты встревоженная. Случилось что? — спросил Рон. Он засунул руки в карманы пальто, держа в пальцах палочку. Они тряслись — не от холода, а от страха, что все пойдет не так.

Кто бы мог подумать, что парень, знавший Грейнджер, казалось, вечность, всегда находивший тему для разговора, будет сомневаться в правильности своих слов? Что он будет волноваться, идя в ногу с ней? Что вообще будет думать о том, как лучше сказать, чтобы?..

Чтобы понравиться ей. Не как друг, а как…

Неважно, в общем, как. Главное — понравиться.

И можно было позабыть о том, что он ей и так нравился. Как старый, именно что друг.

— Переживаю по поводу отца, — хмыкнула она, прижимая письмо ладошкой к себе.

— Состояние ухудшилось? — нахмурил брови он.

Девушка сдержала улыбку. Он действительно волновался. И не потому, что внезапно влюбился в нее, как зачастую бывает с людьми, а просто потому, что они всегда были лучшими друзьями. И беспокойство друг за друга было неотъемлемой частью их отношений.

— Нет, наоборот. Улучшилось, мама сегодня ответила.

Они помолчали.

— Я долго ждала этого ответа, — зачем-то сказала Гермиона.

На самом деле, эта фраза целый день вертелась у нее на языке и норовила вырваться — и вот, нашла адресата. И далеко не плохого, чтобы выговориться.

— Почему она молчала?

— Ну… — девушка запнулась. — Были дела.

И сейчас же усомнилась в своих словах: дела? Такие, что даже слова нельзя дочери ответить?

Смутная догадка промелькнула в ее голове: отец не желал продолжать общение с Гермионой и настоятельно просил мать не делать этого. И, не сдержавшись, мама все же написала.

Девушка дернула головой. Нет, ну бред какой-то.

— Чем она была так занята? — уточнил он, рассматривая снег на улице. Он красиво лежал на дорожках, придавая волшебное состояние волшебной школе. Чувствовалось приближение Нового года. Пусть до него еще было с пару недель, но ощущение праздника повисло здесь.

— Делами, — повторила Гермиона, хмурясь. — К чему ты клонишь?

— Да так, — уклончиво ответил Рон, за что получил удивленный взгляд.

Они с каждым шагом все приближались к совятне, и девушке не терпелось поскорее отправить письмо. Словно от этого могло зависть ее настроение и вообще — день в целом.

Повисла неловкая тишина.

И о чем говорить?

Опять-таки: кто бы мог подумать, что два друга не найдут, о чем поговорить? Что будут идти, как два дебила, в полном молчании?

Гермиона неловко поскребла пальцами по листику, иногда поднимая глаза на рыжую шевелюру Рона. А в голове была парочка мыслей, очень далеких от того места, где они сейчас шли — Драко.

Интересно, что делает сейчас он? Гуляет с Пэнси, разговаривает с Забини, выясняет отношения со своим факультетом? Может быть, делает уроки или… ждет ее?

Хотя насчет последних двух предположениях она, ой, как сомневалась. Чтобы эта самовлюбленная персона делала какие-то задания или ждала какую-то грязнокровку?

Гермиона прыснула от собственных мыслей, и Уизли странно покосился на нее.

— Что?

Он тут же оглядел себя, словно причиной ее смешка был его внешний вид — однако ничего странного на себе не заметил и смутился еще больше.

— Ну что ты?..

— Да шутку вспомнила, — промямлила она, почесав голову.

Да уж, захлебнуться можно от безудорожного смеха от этой непревзойденной шутки. И вправду.