Так, в начале XVI в. стали друг против друга государь, шедший к полновластию, и боярство, которое приняло вид замкнутой и точно расположенной по степеням родовитости аристократии. Великий князь двигался, куда вела его история; боярский класс действовал во имя отживших политических форм и старался как бы остановить историю. В этом историческом процессе столкнулись, таким образом, две силы, далеко не равные. За московского государя стоят симпатии всего населения, весь склад государственной жизни, как она тогда слагалась; а боярство, не имея ни союзников, ни влияния в стране, представляло собой замкнутый аристократический круг, опиравшийся при своем высоком служебном и общественном положении лишь на одни родословные предания и не имевший реальных сил отстоять свое положение и свои притязания. Однако, несмотря на неравенство сил, факт борьбы московского боярства с государем несомненен. Жалобы со стороны бояр начались с Ивана III, при Василии раздавались сильнее, и при обоих этих князьях мы видим опалы и казни бояр; но с особенной силой эта борьба разыгралась при Иване Грозном, когда в крови погибла добрая половина бояр.

Страница из рукописного Евангелия XV в.

Москва – третий Рим. Такова фактическая сторона превращения Московского удела в национальное великорусское государство. Была и идейная сторона в этом быстром историческом движении. Простое накопление сил и средств путем безразборчивых «примыслов» характеризует московскую политику до конца XIV в., с этого же времени в усилении Москвы заметно становятся мотивы высшего порядка. Толчком к такому перелому послужила знаменитая Куликовская битва. Подготовленный исподволь разрыв с Ордой поставил Русь перед опасностью всеобщего разорения. Рязань думала отвратить разгром покорностью, Москва приготовилась к защите, остальные «великие княжества» и «господин Великий Новгород» выжидали. Под «высокою рукою» Дмитрия Донского собрались только его служебные князья да удельная мелкота с выезжими литовскими князьями. Со своей ратью Дмитрий по стратегическим соображениям – чтобы не дать соединиться татарам с Литвой – выдвинулся не только за пределы своих земель, но и за пределы русской оседлости вообще, в «дикое поле», и встретил татар на верховьях Дона, в местности, носившей название Куликова поля. Битва, принятая русскими в дурных условиях, окончилась, однако, их победой. Татары и литва ушли, и таким образом Донской заслонил собой и спас не только Москву, но и всю Русь. И вся Русь почувствовала, кто именно оказался ее спасителем. Только московский князь имел силу и желание стать за общенародное дело в то время, когда Новгород и прочие княжества притаились в ожидании беды. С этих пор Дмитрий из князя московского превратился в «царя Русского», как стали называть его в тогдашних литературных произведениях, а его княжество выросло в национальное государство Московское. «Оно родилось на Куликовом поле, а не в скопидомном сундуке Ивана Калиты», – метко и красиво сказал о нем В. О. Ключевский. Древнерусская письменность в XV в. отметила нам и эту перемену в фактах, и перелом в народном сознании. Многочисленные редакции повестей о Куликовской битве представляют ее как национальный подвиг («Сказание о Мамаевом побоище», «Повесть» о нем, «Слово о Задонщине»). «Слово о житии Димитрия Донского» проникнуто национальным сознанием; церковные проповеди конца XIV и начала XV вв. на московских князей указывают как на национальных государей. Мало того, что народность сознала свое единство, она вскоре затем почувствовала свою силу, оценила, быть может, даже выше меры свои политические успехи и стала смотреть на себя, как на Богом избранный народ, «новый Израиль», которому суждено играть первенствующую роль среди других православных народов и в этом отношении занять место отживающей, теснимой турками, подчинившейся папам (на Флорентийском соборе) Византии. Такие тенденции начинают проглядывать в письменности того времени, в рассказах (Серапиона) о Флорентийском соборе, в повествовании о пребывании на Руси апостола Андрея Первозванного, в легенде о происхождении московских князей от Пруса, брата императора Августа, в преданиях о передаче на Русь из Греции «белаго клобука», который носили новгородские архиепископы, Мономахова венца и прочих «царских утварей» и других святынь, увозимых из Византии и обретаемых на Руси.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.