– Слушай, а то, что Тимка пишет… Это к тебе как-то относится? В последнее время он что-то всё шире замахивается. Я ведь знаю тебя, психолога хренова, – оживился вдруг Виталий и погрозил пальцем. – Ты ведь всех, до кого дотянуться можешь, стараешься запрячь в свою карету, чтобы с ветерком в даль светлую мчаться.

– Да ладно тебе, Вит, не дави… Может и имеет, только тебе что до этого? Я с Тимкой работаю на принципе обмена, и без обмана, – тут Григорий фыркнул: смешно получилось, каламбур какой-то. – Я ему информацию даю, он статьи пишет. Как он пишет – дело его, я ему не указ, и не советчик. Но выгода обоюдная, тут все чисто. Ион это прекрасно понимает.

– Ну да, ну да,. – рассмеялся Виталий, всколыхнувшись животом. – Еще скажи – обоюдоострая, как у ножа, которым японцы себе харакири делали. Только мне можешь не вешать лапшу на уши, знаю я, как ты любишь эксперименты на людях устраивать. Помнишь, как мы тебя отметелили на третьем курсе, когда ты нас использовал, чтобы изсебя спасителя девчонки этой, как ее… Жанки, что ли, изобразить? Видно не пошел тогда тебе урок впрок. Можно ведь и повторить, не глядя на твои чины и возраст.

Виталий серьезно посмотрел, пристально. Будто и не допивал третью кружку. Такой может не только подлокотники ломать, уважительно подумал Григорий.

– Да ладно, кто старое помянет…, – Григорий не удержался и мечтательно закатил глаза. – Но зато как все тогда получилось красиво!

– Да, получилось славно. Ладно, оставим пока тебе твой лоск, – добродушно согласился Виталий. – Но учти, что за Тимку с тебя, случись что серьезное, спрошу крепко. – И показал увесистый кулак, заросший темными волосками.

Григорий согласно кивнул, удовлетворенно отметив, что Виталий все-таки слегка захмелел, слова стал растягивать и, самое главное, от сотрудничества не отказывается, не становится в позу упрямца. Удалось все-таки его расшевелить, пессимиста унылого.

– Давай, выкладывай свою проблему, – решил Виталий, глянув мельком на часы.– И не забудь сказать о том, каким боком здесь Тимка привязан.

– Хорошо, – кивнул Григорий и отвернулся, скрывая довольную ухмылку. Ему ведь тоже пиво пить пришлось, контролировать свою мимику стало труднее.

– Кого-то ждешь? – поинтересовался насмешливо Виталий, но Григорий только плечами дернул. – Нет.

Бросив на стол салфетку, Григорий уперся локтями в стол и свел пальцы перед собой, так ему лучше удавалось собраться с мыслями.

– Так вот, – не отрывая взгляда от пальцев, начал негромко Григорий. – За три года мы научились вычислять то, что будет происходить в окружающем мире с высокой степенью вероятности. Лучше всего нам удаются расчеты по процессам, связанным с техникой: заводы, строительство или транспорт. Вообще, где есть возможность взять данные за достаточно большой период, там мы уже можем заглянуть на пару лет вперед, пробуем выйти на более дальний рубеж. Проверенные данные я для тебя приготовил, посмотришь сам.

Вытащив из внутреннего кармана пластиковый футляр с диском, он протянул ее через стол Виталию. Тот брать не стал, Григорий положил футляр на стол, поближе к нему и продолжил: – Данные собраны по нескольким направлениям, покопаешься, может что-то тебя зацепит. Спотыкаться мы стали там, где данные собрать трудно: отношения в обществе, политика… Тут ведь непонятно, что собирать и в каком виде. Над этим работаем, но сдвигов пока мало. Либо надо новые методы измерения искать, либо другие данные собирать, и по-другому обрабатывать. Я говорил тебе, что кисель какой-то получается. Как связать воедино процессы в биосфере мы учимся, потихоньку нащупываем закономерности. А что касается социума, то здесь труднее, не только с достоверностью информации, есть еще и проблемы интерпретации… Да ты должен об этом знать, сам занимаешься сходными проблемами. Только ты решаешь мелкие проблемы, не обижайся, Вит, – вскинул предостерегающе руку Григорий. – Спору нет, политика и экономика, оборона… все это важно для страны, это надо делать. Только это все частности, надо искать общие, для всего мира, решения. И что еще плохо: мы ведь плетемся за событиями, следом идем, что бы там ни говорили всякие политологи и футурологи. А такие события надо планировать! Если мы рассчитывать будущие события достоверно не научимся, то скоро останутся на шарике одни кретины пробирочные, да секретные кладбища модулей…

– Что-то ты уж больно мрачно рисуешь, – сказал Виталий и повертел головой, официант тут же появился с новой кружкой. – Чем тебе этот вот, – кивнул он на отошедшего официанта, – не нравится? Смотри, какой он ловкий. И дело свое знает, наверняка. Моргнуть не успеешь, а он уже тут как тут. И на кретина совсем не похож, зря ты модификантов обижаешь.

– Вот это меня и бесит. Не то, что выглядят они как все, хотя лучше было бы им иметь какое-то заметное отличие… Скоро кроме таких вот симпатичных, услужливых и работящих, настоящих людей на земле не останется.

– А зачем они тебе? Только проблемы создавать будут, настоящие-то люди. С ними ведь тяжело: каждый чего-то хочет, каждому хочется жить хорошо, не довольствуясь тем, что имеется. Это я тебе как знаток говорю. Нет, с этими симпатичными кло… ребятами гораздо спокойнее, никаких тебе лишних проблем. Задал режим работы, обеспечил необходимым и отдыхай, пока он работает. А то, что он инициативу не проявляет и к размножению не способен, так это даже хорошо: кончился срок, так сказать, эксплуатации – заказал нового, а отработавшего – на утилизацию.

Григорий хотел было возмутиться таким цинизмом, но вовремя заметил усмешку на лице друга и погрозил пальцем. Он ведь серьезно говорил, не до шуток сейчас.

– Ты это брось, – подался он вперед. – Надо все это непотребство запретить. Дураки мы, что на поводу ученых пошли, позволили политикам продажным узаконить производство этих гомункулюсов.

– О чем спор, господа? – на плечо вздрогнувшего Григория легла загорелая рука. Виталий потянулся здороваться с Тимофеем через стол.

– Молодец, вовремя. Мы тут мировые проблемы решаем, а тебя нет.

– Куда ты провалился? – недовольно спросил Григорий. – Вечно ты опаздываешь, мог бы и позвонить.

– Извините, ребята, едва пробился через пробки. Две кучи-малы на набережной, пришлось огородами обходить, час и пропал. – Тимофей, загорелый, бодрый и улыбчивый, жадно выпил бокал выдохшейся минералки и окинул друзей насмешливым взглядом. – Как я понимаю, собрались мы сегодня не просто так. Что-то Григорий задумал, чует мое сердце.

– Ты давай, поешь чего-нибудь, – буркнул Григорий, когда Тимофей сел за стол, весело оглядывая тарелки и потирая руки. – Я только начал, сейчас и ты всё узнаешь.

– Отлично, – набирая на тарелку закуски, согласился Тимофей и подмигнул Виталию.– Если только это не будет скучно.

– Веселья не обещаю, – раздраженно дернул головой Григорий. – Я хочу предложить работу, серьезную и важную. Только об одном прошу, особенно тебя, Тима: не делай поспешных выводов и лучше слушай, не перебивая. – Тимофей согласно кивнул, шутливо сложил ладони перед собой, зажав между ними вилку. Григорий с недоверием покачал головой и снова свел пальцы рук перед собой.

– Не знаю, как вы, а я в последнее время ощущаю сильнейшее беспокойство и тревогу. К моей личной жизни это пока не имеет отношения, здесь затронуто общее… Многие мои коллеги и сотрудники также выказывают похожую обеспокоенность, но неконкретно, на уровне ощущений. Несколько недель я пытался собрать все эти… признаки, свести их к чему- то общему, и, думаю, кое-что мне удалось. Но об этом чуть позже. Я как-то случайно вспомнил вдруг нашу троицу, припомнил обстоятельства, которые нас свели. И решил навести справки. Оказывается, что вместе мы оказались совсем не случайно. Да-да, Тимка, это вполне подходящая тема для тебя. Оказалось, что приемная комиссия проводила небольшое исследование по заказу одного института. Помните, мы тогда проходили тесты… Так вот, результаты тестов отправлялись в Институт Человека и Общества, как я выяснил. Оттуда в приемную комиссию возвращали рекомендации по составлению групп и заселению комнат в общежитии. И не зря нас поселили вместе, это было сделано с определенными намерениями.