Вот идет его мать, полна сил и энергии. В следующее мгновенье машущий рукою брат, ушедший навсегда, не на тот свет, а из дома в поисках лучшей жизни - ему надоело жить в нищете. Потом картинка меняется - угадывается в переплетенной тьме с огнем та, которую безответно любил, больше всей своей жизни; даже сейчас чувства оставались чистыми.

Стоящая за окном девушка поманила его изящной рукой; разомкнув губы, со спекшейся кровью, но не произнесла ни звука. Только когда она повторила, шепот донесся как слабое дуновение утреннего ветра, щекоча ухо, стремительно исчезая, неведомым образом преодолев толстое стекло. Не понимая, что делает, Костя подошел к двери и, немного повозившись с замком, шагнул за порог.

Ветер яростно ударил его по лицу; мелкий снежок, сыпавший еще с утра, впивался в кожу, но он этого не чувствовал. Домашние тапочки от мороза защищали плохо, да и пижама была очень не подходящей для ночной прогулки, однако идя по снегу, холода не ощущалось. В голове звучало только одно - "Иди". Зов шел одновременно отовсюду, со всех сторон, подавляя всяческое сопротивление. Сознание пыталось освободиться, но тщетно, словно скованное цепями, лишенное свободы.

Она была в нескольких десятках метров от дома, в мгновенье переместившись от окна. Звала с собою, подпрыгивая и танцуя, а он шел, не спрашивая и не сопротивляясь. Безвольный раб, не имеющий ничего, кроме своей никчемной жизни. А она та, которой нужно поклоняться. Эти мысли не его - их навязали, но уверенность в этом угасала, оставляя лишь накатывающее безразличие. Не осознавая происходящего, он дошел до края деревни; огни домов утонули в наплывшем мраке, постоянно сгущавшемся, и метели, непонятно откуда взявшейся. Девушка плыла над землей в своей легкой одежонке, но ее, похоже, это не смущало.

Она остановилась на холмике, покрытом небольшим слоем снега, и повернулась к нему, одарив улыбкой, от которой перед глазами все поплыло; происходящее стало больше похоже на сон, нежели на реальность. Ее темные губы двигались, но звука не было слышно, слова поглощала бушующая вокруг стихия, разыгравшаяся сильнее прежнего. Костя замер, улыбаясь, глядя на девушку, страстно желая ее. Не плотское желание, а слиться с ней своим естеством, подчиняясь ее силе. Служить - вечно, беспрекословно.

Она возникла прямо пред ним и, улыбнувшись, впилась губами в страстном поцелуе. Он любовался ею, потеряв счет времени, но лай собаки донесся из-за спины, нарушая наслаждение. Собаки? Он попытался оторваться от нее, чтобы оглянуться, но та не отпускала, а ногти глубоко врезались в щеки. Из-под них потекли струйки крови; Костя почувствовал, как силы покидают его, словно кто-то высасывал саму жизненную силу. Слияние. Вот то, чего так страстно желало его сознание. Даже боль не отбило это желание.

Резкая боль рванула ногу, от чего вскрикнул и силой отодвинул от себя девушку, ногти которой расцарапали щеки, причиняя боль, которая постепенно отгоняла окутавшую рассудок пелену. Взгляну вниз, он увидел, как небольшой черный пес отчаянно рвал штанину, прокусив, добравшись до плоти. С криком отбросив пинком собаку, человек посмотрел снова на девушку и опешил.

Пред ним стояло существо, лишь отдаленно напоминающее прекрасную деву. Голову венчали бараньи рога, ноги, заканчивающиеся копытами, и громадные перепончатые крылья сразу натолкнули на ассоциацию с древним мифом о суккубах. Издав оглушительный рев, она взмыла в воздух, ринувшись на несчастного. Костя сам поразился своей прыти, когда тело, словно само дернулось в сторону; исчадие тьмы пронеслось рядом, разметав когтистыми лапами лежащий снег. Только теперь, лежа возле торчащего темного камня, он увидел множество крестов и памятников вокруг, а сам камень оказался могильной плитой. Боль отогнала иллюзию, навеянную кровожадным существом. Демон, издав вопль гнева, вновь атаковал, но и тут человек сумел уйти из-под смертельного удара. Пролетев мимо, разрушив высокий гранитный памятник, монстр вновь яростно взвыл, нацеливаясь в последнюю атаку, которая должна стать последней для его жертвы.

Лихорадочно соображая как поступить, он увидел торчащую из снега проволоку. Действуя максимально быстро, подполз к ней, взял, на коленях подполз к металлической решетки, служащей заграждением одной из могил. Чувствуя приближение существа, он привязал один конец к пруту, а другой, не найдя ничего лучшего, намотал на руку и, дождавшись, когда демон приблизился почти вплотную, резко прыгнул вбок. Натянув ее до отказа, превозмогая боль, он едва не потерял сознание; существо, не успевшее затормозить, но отчаянно пытаясь изменить траекторию полета, с диким воплем налетело на натянутый трос. Сила удара была такой, что Костю швырнуло обратно, едва не вырвав руку; проволока глубоко врезалась в плоть, посиневшую от мороза. Демону повезло меньше - разрубленное пополам исчадие пролетело еще несколько метров, прежде чем упасть на белый снег среди могил.

Не верящий своим глазам мужчина, стоял посреди раскинувшегося кладбища, глядя на дымящиеся части поверженного страха. Мимоходом глянув на находящийся рядом памятник, вздрогнул - лицо пожилого мужчины, изображенного на плите, повернулось к нему, с улыбкой наблюдая за ошарашенным человеком. Не колеблясь, он открутил проволоку от забора, который погнуло при ударе, и решил взять с собою трофей, чтобы ему поверили при рассказе. На ближайшей свалке, ему удалось разыскать большой темный пакет, в который поместилось главное подтверждение его правоты.

Переведя дух, умывшись снегом, чтобы не распугать народ, человек двинулся к самому посещаемому месту в деревне - местному бару. Мысли хаотично метались в голове, врезаясь в стенки и отскакивая обратно. Он и не заметил, как безумие, от которого он почти сумел избавиться, начало вновь овладевать им.

Ветер утих, и легкий маленький снежок неспешно шел, больше не причиняя неудобства, а яркая луна, выглянувшая из-за темной тучи, освещала своим призрачным светом все вокруг, принося ощущение спокойствия.

- Так я и дошел сюда, - склонив голову, закончил Костя. Его взгляд все более терял осмысленность и благоразумие.

- Хорошая байка, - усмехнулся владелец бара, подавая бутылку подошедшему посетителю. - Расскажу своей дочери, чтобы не шлялась ночами. Может, хоть так ее уберегу.

- Дим, это правда, - поворачивая голову из стороны в сторону и загадочно скалясь, промолвил рассказчик. - Я же говорил...гы-ы-ы...и принес доказательства. Вот.

С этими словами он нагнулся, взял из-под своих ног темный пакет, и положил на стойку. От него медленно стала растекаться темно-красная жижа. Дмитрий отпрянул от неожиданности.

- Что это? - скривившись, промолвил он.

Ничего не ответив, Костя с хохотом развязал пакет и явил на свет доказательства своей правоты. Толпа замерла, никто не дерзнул произнести хоть слово. Только Константин смотрел на добычу, дико смеясь.

- Зачем ты принес сюда собачью голову? - ошарашено произнес владелец. - Убирайся! И эту мерзость с собой забери.

- Я видел его - демон придет за вами! - закричал не своим голосом Костя, окончательно потеряв здравомыслие. - И съест ваши сердца! Трепещите, безумцы!

Удар в челюсть остановили говорившего. Несколько мужчин подскочили и, взяв под руки Костю, упиравшегося и дико завывающего, выкинули на улицу - другого способа справиться с безумцем они не знали. Следом полетел пакет с собачьей головою. Сумасшедший сел на снег и заплакал, вытирая слезы грязными перчатками на руках, а через секунду дико хохотал, катаясь по полу и не обращая внимания на холод и снег. Люди косились на него, некоторые подшучивали, но многие просто отходили от него, не имея ни малейшего представления, что за тараканы бегают в его голове.

- Совсем умом тронулся, - проворчал Дмитрий, с остервенением протирая стойку. - Зачем ты ударил его? - спросил кто-то из толпы. - Испугался. Вдруг у него нож. Или еще что...

- Да ладно, - махнул рукою один из мужчин, - мне его даже жаль.

- А смысл его жалеть? - удивился другой посетитель. - Радоваться за него надо. В голове свой мир, вокруг свой мир, в котором он тот, кем хочет быть. Ни забот, ни хлопот. Это он нас жалеть должен!