— Ты должна простить меня. Есть вещи, которые я отказываюсь обсуждать с кем-либо. Пожалуйста, не воспринимай это лично, Сара, — его ослепительная улыбка сразу же успокоила меня.

Я никогда не была уверена, как вести себя рядом с ним, меня атаковали разные эмоции. В одну минуту я чувствовала, будто шла на цыпочках, а в следующую пыталась обуздать его эмоциональный всплеск. Затем я оказывалась задыхающейся и молила о его прикосновениях. Я не чувствовала этого ни с кем прежде в моей жизни. Даже близко.

— Как я уже говорил, я получил наследство от своего дедушки, когда он скончался. Я использовал часть денег, чтобы купить отель, который позже превратился в два и более. Меньше чем за десять лет они превратились в самую крупную сеть отелей на Западном побережье, — он откусил свой тост перед тем, как продолжить. — О, и я так же владею несколькими ночными клубами, «Троттл» один из них.

Я чуть не подавилась из-за всей этой информации, которой он поделился со мной за тридцать секунд.

— Что-нибудь еще? — в этот раз я источала сарказм.

— Нет, — улыбнулся он. — Думаю, это все, — он продолжил есть, будто то, что он рассказал мне, не являлось ничем грандиозным. И я была уверена, что для него так и было. Но для меня... это было немного ошеломительно.

Прожевывая, он взглянул на меня. Я, должно быть, выглядела странно, так как он положил вилку и сцепил пальцы, сложив руки на столе.

— Ты в порядке? Что-то из этого тебя беспокоит? — его вопрос был искренним.

— Нет, по сути, меня это не волнует. Я немного удивлена, вот и все, — мое лицо покраснело от простой мысли, что пришла мне в голову. — Я рассказывала о своем волнении по поводу цветочного магазина, а ты владеешь всем этим.

Я была напугана. Признаю.

— У тебя была цель владеть магазином, Сара, и это увенчалось успехом. Это большое достижение — никогда не забывай об этом. И, кстати, в свое время у меня был только один отель, — он подмигнул, когда доедал последний кусочек.

Спустя несколько напряженных минут в тишине он поерзал на стуле, устраиваясь поудобнее. Он сделал глоток воды, и мне ничего не оставалось, как наблюдать за тем, как его двигается горло. Его язык, скользящий по губам, соблазнял меня.

— Сара? Ты меня слышишь? — спросил он, когда я, наконец, оторвала взгляд от его восхитительных губ к темно-зеленым глазам.

Ох, черт! Я совершенно не слышала слов, которые он произнес.

— Прости, что ты сказал? — от смущения я застонала, что слегка рассмешило его.

— Я спросил тебя о твоей семье. Ты близка с ними? У тебя есть братья-сестры? — он снова поднес стакан ко рту, и мне пришлось сдерживать себя от того, чтобы не потеряться в нем.

— Прости. Эм... у меня... нет родственников, — я запнулась. Сделав быстрый глоток воздуха, я продолжила выдавать свою историю. Я собиралась сделать это быстро, потому что так же, как он не хотел говорить о своей сестре, я действительно не хотела говорить о своей семье или отсутствии таковой. — Мой отец умер, когда я была еще маленькой, совсем ребенком. Моя мама назвала это «несчастным случаем». Он был пьяницей, который однажды ночью пришел домой, поругался с мамой из-за чего-то незначительного и глупого, как обычно, споткнулся о свои ноги и ударился головой об угол журнального столика. Он умер мгновенно, — не могу поверить, что только что выпалила это. Обычно я оберегаю свое прошлое, но с ним у меня все выходит так легко.

Я продолжила рассказ:

— У меня осталось только несколько воспоминаний о моей маме, но то, которое действительно запомнилось — мой пятый день рождения. Ничего особенного, только моя мама и несколько друзей, но я помню себя такой счастливой в тот день. Мамина улыбка навсегда отпечаталась в моей памяти, — отвернувшись, чтобы восстановить силы, я вернулась к рассказу. — У меня совсем немного воспоминаний, так как она умерла, когда мне было восемь. Однажды вечером она ехала с работы домой и попала в аварию, разбившись при лобовом столкновении с человеком, который перенес сердечный приступ. Оба они скончались мгновенно.

Услышав, как он пытается вдохнуть, я еле сдерживалась. Слезы могли вот-вот политься, если бы он сделал или сказал что-либо излишне сентиментальное.

— С кем ты жила после этого?

Я успокоилась, что он не стал углубляться. Мои эмоции начали отступать, что позволило мне закончить:

— Я жила с бабушкой Розой. Она стала для меня второй матерью. Думаю, мы смогли помочь друг другу пережить эту трагедию. В конце концов, я потеряла свою маму, а она — дочь, — я растворилась в своих собственных мыслях, оторвав от него взгляд, и уставившись на свои дрожащие руки. Найдя в себе еще силы, я продолжила, желая поскорее закончить и двигаться дальше. — Она скончалась чуть больше года назад, и я до сих пор скучаю по ней каждый день, как сумасшедшая, — мои отступившие слезы вернулись с еще большей силой, готовые пролиться в любую секунду. — Мы можем поговорить о чем-нибудь другом, пожалуйста? — умоляла я, надеясь, что он сменит тему, как раньше сделала я для него.

— Конечно, и спасибо, что поделилась со мной, Сара, — он ничего больше не сказал и улыбнулся, а я смотрела на него. Я чувствовала, как странно мы близки с ним, словно моя история создала сильную связь между нами. Я всегда чувствовала себя в физической безопасности, когда была рядом с Алеком, но в этот момент я почувствовала и эмоциональную безопасность.

Когда мы собрались уходить, я взяла чек, чтобы посмотреть свою половину счета. Доставать деньги из своего кошелька оказалось неправильным поступком, так как у него на лице появился недовольный взгляд, когда он вырвал счет у меня из рук.

— Какого черта ты делаешь? — спросил он рассержено.

— Я собиралась посмотреть, сколько должна за свой завтрак. В чем проблема?

Не думаю, что он знал, как правильно отреагировать на мой простой жест. Неужели он привык, что люди используют его ради денег, ожидая, что он всегда будет платить? Я не была такой. Я всегда платила за себя. Всегда.

— Убери свои деньги! — Он что, обиделся? — Ради Бога, думаю, я смогу оплатить завтрак.

— Ты сердишься потому, что я предложила оплатить свою половину счета? — я собиралась заставить его объяснить свою вспышку.

— Нет, конечно, я не сержусь. Прости, я просто не желаю твоих денег. Никогда. Я буду заботиться обо всем, когда мы вместе, и даже когда нет. Если я почувствую, что тебе что-то нужно или ты чего-то хочешь, то прослежу, чтобы у тебя это было.

Ух ты! Откуда, черт возьми, это взялось? Мне понравился тот факт, что он представлял нас вместе в будущем, но я не хотела, чтобы он чувствовал необходимость заботиться обо мне.

— Я не буду выносить тебе мозг за то, что ты оплатил мой завтрак, но на этом все, Алек. Ты не будешь покупать мне что-либо еще или платить за меня, если мы пойдем куда-нибудь. Я в состоянии оплатить за себя, спасибо большое. Вдобавок, это обидно, если ты думаешь, что я не могу о себе позаботиться. Я делала это в течение долгого времени.

Теперь уже я раздражалась с каждой секундой.

— Я не хотел оскорбить тебя, Сара. Это не входило в мои намерения, — он потянулся через весь стол и коснулся моей руки. — Но я не уступлю в этом.

Я не собиралась больше с ним спорить. Было не время и не место.

— Могу я хотя бы оставить чаевые?

Неправильный вопрос. Он окинул меня еще более раздраженным взглядом, наморщив брови и пыхтя, вне себя от раздражения.

Подняв руки вверх, я сказала:

— Хорошо, ладно. Извини, что спросила.

Он оплатил счет, и мы вышли из забегаловки. Его рука покоилась на нижней части моей спины. Это всегда срабатывало: каждый раз, когда он прикасался ко мне, даже самым невинным способом, я начинала чувствовать себя одурманенной и разгоряченной, даже ранним воскресным утром.

Когда мы подошли к его машине, я повторила свое одобрение:

— Я действительно люблю эту машину. Она такая красивая.