Мэри оторвалась от своих дум, и обнаружила, что комнату уже давным-давно затопила почти непроглядная темнота, оставалось лишь удивляться, почему ей удалось прочесть хоть что-то в таких условиях. Она зажгла светильники, и, приблизив к лицу старинный пергамент, прошептала три заветных слова, с помощью которых она когда-то отогнала тварь из Заклятого зеркала. Почти сразу же волшебница поняла, что разговаривать с куском пергамента, хоть и древнего, глупо, но уже через мгновение увидела новые слова, появившиеся сразу под последним абзацем. Поспешно перевела: «Медальон Златогривого Единорога может защитить тех, кто владеет им, достаточно лишь попросить у него помощи». Быть может, здесь идет речь о защите от вражеских проклятий?

Проверить свою догадку Мэри смогла, произнеся на уже знакомом ей языке призыв о помощи, непроизвольно сжав медальон в ладонях – едва прозвучало последнее слово, медальон ощутимо нагрелся и в ту же секунду образовал едва видимый защитный ореол вокруг нее. Волшебница немедленно испытала его, метнув заклинание с таким расчетом, чтобы то, отразившись от гладкой поверхности шкафа, попало в нее. Заклинание, почти настигнув Мэри, словно впиталось в защитную оболочку, отчего та стала виднее и толще. Только теперь волшебница осознала, какое сокровище было у нее в руках все эти семь лет – если медальон способен отразить почти все проклятия, возможно, даже непростительные, он делает Мэри – его обладательницу, почти неуязвимой! От этой мысли у нее закружилась голова – теперь перед ней открываются совсем новые возможности, а прежние страхи навсегда останутся в прошлом. Возможно, ей больше никогда не придется испытывать боль от Пыточного проклятия и терпеть домогательства Пожирателей смерти. Но сейчас, до поры, до времени лучше делать вид, будто ее медальон – обычная безделушка со слишком своенравным характером, и ничем не показывать, что у нее, Мэри, появилась очень даже неплохая защита. Разумеется, рано или поздно всем обитателям этого особняка станет известен этот ее секрет, но чем позже это произойдет, тем будет лучше для нее…

Громкий стук в дверь разбудил Мэри на следующее утро, оборвав невероятно приятный сон. Поминая всеми негативными словами тех, кому не спится в такую рань, волшебница была вынуждена подняться с кровати и открыть дверь. При виде злобно ухмыляющегося Руквуда Мэри немедленно захотелось ущипнуть себя посильнее, чтобы проверить, не кошмар ли это.

— Повелитель хочет видеть тебя в Зале,— сказал Пожиратель холодно, и добавил, оглядев ее спальную одежду,— немедленно.

— Минуту,— ответила Мэри, захлопывая дверь перед носом Руквуда. Утренний визит ее злейшего врага, да еще от имени Волан-де-Морта – это ли не залог определенно скверного дня? Но она не стала задумываться над этим слишком – по-быстрому одевшись, без промедления вышла в коридор, чтобы под конвоем Руквуда, что сегодня был явно не в духе, дойти до Зала Собраний.

— Ты опоздала,— донесся до Мэри ледяной, будто стремящийся заморозить все внутренности голос Волан-де-Морта.

— Собралась так быстро, как смогла,— ответила волшебница,— это, видимо, Руквуд долго шел.

— Нет, я говорю не об этом. Ты думаешь, что опоздала минут на пять, забывая о том, что тренировка начинается в восемь утра.

— Но ведь до сих пор я тренировалась с одиннадцати!— возмутилась Мэри.

— До вчерашнего дня. Вчера ты заявила, что с утра тебе тренироваться легче, и после этого я был вынужден учесть твое добровольное заявление, и перенести начало тренировки на три часа раньше,— пояснил Волан-де-Морт невозмутимо, и тут же добавил, предугадывая протесты Мэри.— И можешь не говорить, что я должен был тебя предупредить – в следующий раз будешь осторожнее в разговорах со мной. Так как из-за тебя я потерял сегодня…,— взгляд его багровых глаз метнулся к часам, показывающим десять утра,-…два часа, в качестве наказания я лишаю тебя возможности выходить за пределы особняка на семь дней.

— Так много?— воскликнула Мэри возмущенно,— почему?

— Считай, что половина этого срока заслужена тобою вчера – сколько часов ты провела за пределами окрестного леса? Так что не спорь со мной, это все равно бесполезно, ну а если все же попытаешься…,— Волан-де-Морт оскалился так зловеще, что Мэри без особого труда поняла все то, что он хотел сказать, и была вынуждена смириться с решением своего учителя. Тот одобрительно улыбнулся и продолжил:

— Что же насчет сегодняшней тренировки…. В связи с невозможностью лично обучать тебя одному из последних умений, я решил поручить эту ответственную задачу кое-кому другому. Ты должна была заметить, что Руквуд не ушел после того, как доставил тебя сюда...

— Значит, именно его разум я буду штурмовать раз за разом?— уточнила Мэри, постаравшись скрыть обреченность в голосе.

— Именно,— подтвердил Волан-де-Морт,— ты будешь тренироваться с ним шесть дней по восемь часов, и на седьмой день я лично проверю твои достижения, и надеюсь на отличный результат, в противном же случае…, здесь маг сделал небольшую, но очень выразительную паузу, после которой продолжил будничным голосом.— Тебе придется пережить немало очень неприятных часов. Подробности тебе объяснит Руквуд.

— Но почему именно он?— не удержалась от восклицания Мэри,— было бы намного логичнее сделать моим учителем Нотта, ведь он уже обучал меня ранее.

— Логичнее,— протянул Темный Лорд нехорошим тоном, буквально ввинчиваясь вспыхнувшими злобным огнем глазами в глаза Мэри,— хочешь найти в моих поступках логику? Ее там нет, и не будет, запомни это. Я руководствуюсь в принятии решений лишь возможной выгодой, которую получу, и хочу, чтобы она была максимальной. Я мог бы поступить так, как ты говоришь — логично, и назначить вместо себя Нотта, но твое обучение, что бы ты там ни думала – это наказание для того, кто будет тебя обучать, а Нотт, безусловно, его не заслужил – ведь он прекрасно обучил тебя окклюменции, не так ли? Так что наказание – осознание того, что его секреты скоро будут известны тебе, получил Руквуд – за допущенную недавно ошибку. Он и станет твоим учителем в следующие шесть дней, на седьмой же я проверю, насколько результативными были его старания. Я уверен, ты, Мэри, не забудешь про усердие, и не разочаруешь меня.

Волан-де-Морт было направился к двери, но, поравнявшись с Руквудом, негромко произнес:

— А ты не забудешь про Запрет.

После этого он уже без промедлений вышел из Зала, оставив Мэри с тем Пожирателем смерти, о существовании которого волшебница предпочла бы забыть.

— Ты, верно, сам выпрашивал у Волан-де-Морта разрешение занять его место в тренировках со мной?— спросила она у Руквуда как можно презрительней. Тот лишь фыркнул:

— Ну конечно, мне ведь нечем заняться, свободного времени уйма…

— К тому же охота стать свидетелем моего наказания, которое последует ровно через шесть дней благодаря твоим стараниям,— добавила Мэри уже с неприкрытой ненавистью,— кстати, давай, выкладывай подробности, что ты, я уверена, знаешь.

— Насчет наказаний… Легилименция – навык, обязательный для каждого Пожирателя смерти, каким бы одаренным или бесталанным он ни был. Если волшебник не способен освоить его – значит, автоматически обеспечивает себе дорогу в темницы, где станет объектом отработки темных проклятий, и, в конце концов, будет убит.

Мэри неверяще помотала головой.

— Быть не может, зачем же тогда целых два месяца обучать меня таинствам темной магии, чтобы в конце похоронить все усилия?

— Все то, что ты изучала ранее – лишь подготовка к этому, последнему, этапу,— произнес Руквуд жестко,— в начале обучения его вряд ли вообще можно освоить, поэтому-то ты и изучаешь легилименцию только сейчас, не раньше.

— Значит, в случае моей неудачи на поприще легилименции меня ждет смерть, а тебя – поощрение?— спросила Мэри с почти твердой уверенностью.

Этот ее вопрос вызвал странную, кривую улыбку у Руквуда.

— Нет, не поощрение, а пытки – вина за то, что ты оказалась столь слабой в освоении легилименции, целиком и полностью ляжет на меня, и я буду должен расквитаться за это. Поэтому-то мне нет смысла желать тебе провала в этих уроках со мной, хотя, разумеется, моя участь не сравниться с твоей участью…