«Вряд ли Морган, увидев Марго, смог бы поднять на нее свою волшебную палочку»,— подумала Мэри несколько отстраненно, чувствуя, что сон, придя так своевременно, увлекает ее в блаженную неопределенность...
Неясное чувство тревоги не дало ей спать слишком долго – едва проснувшись, Мэри подумала, что роды были лишь слишком реалистичным сном, вначале похожим на кошмар, затем – на сказку. Но та комната, в которой она находилась, лежа на немного жестковатой кровати, ясно сказала ей о реальности всего произошедшего ночью – палата, похожая на все палаты больниц, только без окон. Некоторое время Мэри пыталась понять, какое же сейчас время суток, но вскоре подошедшая Джейн все разъяснила, одновременно возвращая волшебнице крошку Марго, что мирно спала.
— Я в полном порядке, только мысли немного путаются,— ответила Мэри на вопрос Джейн о ее самочувствии,— особенно непонятно, как я здесь оказалась.
— Об этом позаботился Джек Мейнджен,— откликнулась Джейн,— он, обнаружив тебя в бессознательном состоянии, доставил тебя ко мне, сделав это со всеми полагающимися предосторожностями. Я попыталась привести тебя в сознание, но не преуспела, позвала всех целителей, что разбираются в принятии родов и знают обо всех сопутствующих сложностях... Вместе мы привели тебя в сознание, но ты еще четыре раза теряла сознание, и с каждым разом приходила в себя все сложнее. Это почти вынудило нас пойти на крайние меры – на прямую помощь в виде извлечения ребенка собственноручно. Но, к моей и остальных целителей радости, ты справилась сама, и твоя малышка появилась на свет с рассветом.
— А что насчет Мэгги Мейнджен?— спросила Мэри, затаив дыхание,— каково ее состояние?
— Она почти здорова, еще пара дней – и поправится полностью. Ты, Мэри, скорее всего, вместе с нею и Кэт выпишешься. И не тревожься о своей безопасности – Джек рассказал мне, что тебя ищут Пожиратели, так что я приняла все меры безопасности – в эту комнату никто кроме меня не зайдет, и никто из целителей из больницы не знает, что ты здесь. А те, кто помогали мне с твоими родами, уже забыли это.
Мэри ощутила громадную благодарность к Джейн и не высказала ее лишь потому, что Марго, проснувшись, плачем потребовала, чтобы ее покормили. Кормление заняло минут двадцать – и уже под конец, опустив взгляд, волшебница заметила, что Марго своими крохотными ручками крепко сжала Медальон Златогривого Единорога. Тот ослепительно сиял всеми красками, словно освещенный яркими лучами солнца, явно чувствуя близость истинной хозяйки. Именно в этот момент Мэри почувствовала безграничное счастье – ведь сбылась ее заветная мечта. Поэтому даже не заметила, как Джейн вышла из комнаты, оставляя ее с Марго наедине.
С этого дня течение времени для Мэри стало совсем другим, нежели прежде – ход его ускорился, и те два дня, что Мэри провела в больнице после родов, пролетели как один миг. Больше Марго у нее не забирали, и она каждую минуту своего дневного бодрствования наслаждалась близостью со своей крошкой, с безграничной любовью целуя ее до и после очередного кормления. Накануне возвращения к Мейндженам ее навестил Джек, сообщив, что назавтра она вместе с Кэт выпишется из больницы, затем к Мэри пришла Джейн – используя возможность поговорить с волшебницей в последний раз.
— Пока ты лежала в беспамятстве, я провела последнее обследование, в попытке определить время прихода следующего, последнего приступа – и мне это удалось. Я сделала все, что от меня зависело, но лишь тебе, Мэри, решать, оставаться ли в неведении, что выбирают многие, или же быть во всеоружии относительно знания точного момента прихода своей смерти.
Мэри и не думала и секунды, чтобы ответить:
— Я хочу знать эту правду, Джейн.
— Хорошо,— кивнула Джейн согласно,— я знала, что ты скажешь именно это. Ты не согласилась бы на неведение, верно?
Мэри кивнула, и ненадолго перенеслась в прошлое: обещания Волан-де-Морта и Кэт, данные ей, в сути – забота о Марго... Даже не стояло вопроса, кого из них выбрать – преимущество, и уже давно, было у Кэт. И, разумеется, она не передумала, и хотя Мэри точно знала, что это так, все равно, чтобы быть стопроцентно уверенной в правильности своих мыслей, спросила как-то об этом у Кэт. И тут же поняла, что зря волновалась – один лишь взгляд Кэт говорил, что она от своих слов ни за что не откажется.
Но теперь, зная это, Мэри могла подумать над тем, как обезопасить свою дочь от опасности со стороны Волан-де-Морта. Разумеется, она останется у Мейндженов, но этого было явно недостаточно – ведь Мэри нужны были стопроцентные, и отнюдь не временные, гарантии безопасности и Марго, и Мейндженов. И, зная теперь точную дату своей смерти, она точно знала, где и как встретит смерть – встретит так, чтобы обезопасить жизнь Марго. Составленный план Мэри сообщила Кэт, что пришла от него в ужас, но, подумав, признала, что он недурен, только тяжело осуществим. Так в курсе задуманного Мэри оказался Джек, и все было согласовано и укреплено.
Но судьба, видимо, решила, что суетящиеся постоянно маги ей не указ и вмешалась в жизнь и замысел Мэри злым роком. И вот она стоит, держа на руках все еще теплое, но уже безжизненное тельце своей крошки, павшей волею судеб от той же напасти, что не оставляла Мэри всю ее жизнь – Болезнь Милосердных унесла жизнь невинного младенца. Отчего она не передала Марго медальон сразу? Чего испугалась? Он ведь принадлежит ей... Принадлежал до сегодняшнего дня...
Осознание собственной беспомощности и никчемности теперь терзало Мэри хуже самых изощренных пыток, на слезы не хватало сил... Зная, что Медальон Златогривого Единорога может в любую минуту самоуничтожиться, убив заодно и ее тоже, волшебница даже не пыталась спасти то, что уже не имело для нее никакой ценности – свою собственную жизнь. Да и зачем? Судьба и так была слишком добра к ней, вот только она так и не поняла вовремя, чем это может закончиться.
На ее плечо легла теплая ладонь – даже не оборачиваясь, Мэри поняла, что это Кэт пытается ее утешить, не используя бесполезные сейчас слова.
— Я бесконечно благодарна вам всем за те жертвы, что принесли вы в помощь мне,— обратилась Мэри к присутствующим в комнате Мейндженам и трем целителям, среди которых была и Джейн Келленберг,— и докажу, что все ваши усилия не были напрасными.
Все протесты, что раздались мгновением позже, были сметены решительными, прямо-таки стальными по своей твердости словами Мэри:
— Спорить бесполезно – лишь мне одной нечего терять. У вас всех есть шанс спастись, так не упустите же его.
Пол больничной палаты содрогнулся, дверь затряслась так, словно ее осаждали великаны. Джейн и Джек, было, кинулись к двери, но Мэри загородила им дорогу, одним выражением лица говоря, что лучше им сейчас уйти. Отправить Джейн было нелегко, и, убедив, наконец, упрямую целительницу в своей правоте, волшебница повернулась к Кэт и Джеку:
— Хоть вы не спорьте со мной – мои часы и даже минуты сочтены, ваши же – нет.
Мейнджены обреченно кивнули, по очереди обнимая Мэри.
— Берегите друг друга. И Мэгги,— волшебница на мгновение остановила взгляд на малышке, что Кэт держала на руках – девочка, улыбнувшись, потянула к ней ручки,— теперь беда вас не коснется.
Едва Мэри вновь очутилась в больнице, дверь не выдержала – разлетелась по всей комнате на щепки, вынудив ее спасаться от обломков дерева. Волшебница, отчаянно вскрикнув, попыталась трансгрессировать, но вместе с ней перенеслись и двое Пожирателей – злорадно скалившиеся в предвкушении приближающейся сцены кары изменницы.
Пока Мэри, не выпуская по-прежнему из рук тельце дочери, попыталась защититься от атак одного из Пожирателей, второй, не теряя времени, за каких-то семь минут собрал на поляне, на которую они перенеслись, всех тех, кто был в больнице из слуг Волан-де-Морта. Сам Темный Лорд возник на поле боя последним из всех, и тут же подключился к повальному обстрелу Мэри, что закончился полным поражением для нее – волшебная палочка волшебницы, повинуясь тридцати обезоруживающих заклинаний, бесполезной деревяшкой взмыла в воздух, черной злой молнией Волан-де-Морта расщепленная на мельчайшие частички. Мэри проводила их равнодушным взглядом, словно ушедшая только что волшебная палочка была лишь бесполезным двойником ее настоящей помощницы в бою.
