— Не можешь,— отрезала Мэри уже без злости в голосе – она вспомнила, что сердиться ей сейчас очень опасно,— я уже приняла необходимые зелья, подлечилась. Тебе не о чем беспокоиться – и лучше уж тебе задуматься о том, как достичь успехов на тренировках.
Северус кивнул в ответ, поднявшись на ноги – он различил в голосе Мэри явный приказ оставить ее. Тихо хлопнула закрывшаяся за ним дверь, но хлопок этот волшебница не услышала – она с головой ушла в раздумья. Думала о том, что сдержать себя ей так и не удается – а ведь если так пойдет и дальше, ее последний шанс стать матерью лопнет, как мыльный пузырь...
В эту ночь она опять была одна в своей комнате – Волан-де-Морт так и не пришел к ней, словно зная, насколько ухудшилось состояние Мэри. Так же он не появился ни в один из последующих двух дней, тогда как Северус исправно появлялся в ее комнате около полудня и уходил с сумерками. И постоянно его настроение было все более мрачным, чем до этого – никакие увещевания со стороны волшебницы не помогали вернуть ему веру в себя, и часы тренировок проходили почти что зазря.
Но в ночь на 29 ноября одиночество Мэри было нарушено, причем Волан-де-Морт умудрился зайти к ней в то время, когда она спала и разбудить, что ей хорошего настроения не прибавило.
— Надеюсь, твое недомогание прошло?— спросил он с ходу, вместо приветствия.
— Прошло,— подтвердила Мэри с мягкой улыбкой,— правда, не думаю, что надолго, ведь тошнота и головокружение во время беременности – обычное явление.
— Беременности?— переспросил Волан-де-Морт одновременно и с недоумением, и с недовольством,— так значит, ты...
— Жду ребенка от тебя, Морган,— кивнула волшебница согласно,— и теперь я точно рожу его, хочешь ты этого, или нет.
То, что Волан-де-Морт этого не хочет, было видно невооруженным глазом – его лицо настолько ожесточилось, что Мэри всерьез забеспокоилась – а не стоит ли ей достать палочку? И вздохнула с облегчением, увидев, что лицо мага чуть смягчилось.
— Не знаешь, случаем, пол этого ребенка?
— Нет, не знаю,— ответила волшебница резковато,— и вообще – этот ребенок не только мой, но и твой, а ты говоришь о нем так, словно очень не хочешь его появления на свет.
— Разумеется, не хочу,— подтвердил ее слова Волан-де-Морт,— и лишь одно может заставить меня захотеть этого.
Мэри, без труда разгадав для себя смысл слов мага, пожала плечами, сказав:
— Насколько я помню, тебе хватит осознания того, что я принадлежу тебе – ну так этого ты уже достиг ранее. Сейчас же, тем более, я не стану отказывать тебе в близости.
— Значит, обещаешь, что не порвешь со мной?— спросил Волан-де-Морт тихо, приблизившись к волшебнице на расстояние шага,— обещаешь, что и после рождения ребенка останешься со мной?
Мэри еле заметно кивнула, прошептав:
— Я выполню любую твою просьбу, любой приказ – только не обрекай меня на мучения от потери и этого ребенка. Если я вновь переживу подобное, то погибну, а ведь ты не хочешь потерять меня и вместе с этим – возможность испытывать блаженство, не так ли?
Подтверждение своим словам она увидела в ярко вспыхнувших от страсти глазах Волан-де-Морта – его вожделение к ней было даже сильнее, чем нежелание стать отцом. К счастью для нее...
Осознав это, Мэри обняла Моргана, прижавшись к нему всем телом – и он, проведя легко по ее длинным волосам, подхватил ее на руки, чтобы перенести на кровать – и воздать там дань ночи своим единением с волшебницей, долгим и сладостным, и далеко не единичным...
====== Глава 14.Заточенная поневоле. Начало жизни и конец всему ======
Мэри, ранее договорившись с Кэт, хотела встретиться с ней назавтра, но ей помешало резко наступившее недомогание – тошнота навалила разом, вызвав рвоту, ее рвало не один раз – словно бы она отравилась чем-то. На время волшебница потеряла ориентацию в пространстве и во времени и еле осознавала, что лежит на своей кровати. Вскоре, правда, ей стало легче, но это явление было очень кратковременным – уже через полчаса Мэри вновь рвало, на этот раз – кровью, ведь ее желудок был абсолютно пуст. Она сама не осознала, как скоро упала в обморок, но хорошо запомнила момент, когда пришла в себя – те ласковые слова, ту нежность в глазах Северуса, что привел ее в сознание. Он, не задавая вопросов, принес волшебнице немного овсянки и она, видя заботу юноши, рассказала ему о том, что ее мучает и почему, прибавив, что зелья не помогут. Северус, выслушав Мэри с предельным вниманием, безо всяких слов вышел из комнаты, оставив ее одну – и волшебница, опасаясь, что тошнота может вернуться, весь этот день провела в своей комнате. Отправила письмо Кэт с извинениями о невозможности встретиться, затем забылась тревожным сном, из которого ее уже поздним вечером выдернула вновь вернувшаяся тошнота. В минуту Мэри вывернуло наизнанку, а затем она, сделав попытку дойти до кровати, с которой поднялась ранее в попытке спуститься в кухню, вновь упала на пол, залив его льющейся изо рта беспрестанно кровью. Уход в бессознательность был ее единственным спасением, но не стал им – волшебница, так и не лишившись чувств, ощутила чьи-то нежные руки, что подняли ее и перенесли на кровать. Голос, что с заботой спрашивал о ее самочувствии, был голосом Северуса – но Мэри ничего не ответила, ведь просто не могла сделать это. Но, ощутив плеснувшие на ее лицо из палочки Снегга струи освежающе-прохладной воды, чуть оклемалась – и безропотно выпила то зелье, что влил ей в рот Северус. Эффект, что последовал незамедлительно, одновременно и обрадовал волшебницу, и удивил – тошнота ушла полностью, наконец, оставив ее в покое.
— Как же я благодарна тебе, Северус!— воскликнула Мэри. И, через секунду осознав, что именно только что сделала, в ужасе прикрыла рот ладонью.
— Не беспокойтесь, госпожа,— успокоил ее Снегг,— я позаботился о том, чтобы эта сыворотка никоим образом не повлияла на вашего ребенка.
Краски тут же вернулись на лицо Мэри, а губы смогли изогнуться в некоем подобии улыбки. Она могла не волноваться теперь – если Северус смог продлить срок годности противоядия от приступов, то уж здесь-то он точно знал, что делает.
— Значит, сыворотка эта может полностью избавить от тошноты?— спросила волшебница радостно,— как часто ее принимать?
— Раз в три дня, не чаще,— ответил Снегг,— всего один глоток. Если принимать больше или участить число приемов, станет еще хуже. Нет-нет,— добавил он, видя попытку Мэри встать с кровати,— сейчас вам лучше всего будет остаться в кровати – скоро вас потянет в сон.
Голос Северуса, вначале такой четкий, стал совсем тихим и неразборчивым – и последние его слова о том, что он побудет рядом, волшебница и вовсе не услышала, уходя во власть сновидений...
Громкие голоса разбудили Мэри посреди ночи – совсем рядом с ней кто-то спорил:
— Ты вылечил ее? Значит, она рассказала тебе о ребенке?— различила волшебница холодный голос Волан-де-Морта.
— Да, рассказала, вчера утром,— подтвердил Северус,— а что в этом такого секретного?
Мэри прерывисто вздохнула, прерывая невольно разговор волшебников – оба, и Северус, и Морган, в момент повернулись к ней, выразив свои чувства по-разному: на лице Северуса появилась улыбка облегчения, лицо же Волан-де-Морта вообще не изменилось.
— Как вы себя чувствуете, госпожа?— спросил Северус с заботой, подойдя к ее кровати.
— Хорошо, и даже очень. Пожалуй, теперь я в полном порядке.
Мэри, присев на кровати, с наслаждением потянулась, собираясь выразить Снеггу свою благодарность.
— Благодарить не нужно,— опередил ее Северус,— не забудьте, когда именно нужно принимать сыворотку.
Он направился к двери, но успел сделать лишь два шага, когда был остановлен повелительным голосом Волан-де-Морта:
— Задержись, Северус – у меня возник один вопрос к тебе. Мне показалось, или ты действительно сидел здесь, у кровати Мэри, лишь для того, чтобы, дождавшись ее пробуждения, спросить о ее самочувствии?
Северус даже рта раскрыть не успел – за него ответила Мэри:
