Рачков. Я вообще человек рассеянный, не надо бы мне в свидетели...
Торопятся к дверям. Рачков и Мосин подчеркнуто откланиваются. Локтева не прощается.
Филиппов. Выгораживают кого-то из своих, как пить дать!
Знаменский. Да, был некто в соломенной шляпе. А ничего не сделаешь. Свидетелей бы нам, свидетелей настоящих!
Филиппов. Ищу.
Сцена двадцать шестая
Кабинет полковника Скопина. Входит журналист, человек неопределенного возраста, в модном клетчатом пиджаке.
Журналист. Приклонский Станислав Никодимович.
Скопин. Рад познакомиться, слежу за вашими выступлениями. Прошу. (Показывает на кресло.) Какая нужда привела в наш дом? (Выходит из-за стола, садится в другое кресло, рядом с журналистом.)
Журналист. Нужда у журналиста одна, Вадим Александрович, — поиски материала. На сегодняшний день это для меня — проблема транспорта в современном городе.
Скопин. В каком аспекте?
Журналист. Аварии... Причины... Концепция статьи у меня в основном сложилась, но хотелось бы подложить под нее конкретный факт. А главное — услышать ваши соображения. Разрешите этакое мини-интервью, на сто слов. Что бы вы сказали об автоавариях?
Скопин(улыбаясь). Я бы сказал, многие, кто едет куда-то на машинах, в современном городе быстрей дошли бы пешком.
Журналист(вежливо посмеявшись). Ну, а серьезно?
Скопин. Серьезно.
Журналист. В городе с определенным населением ежегодно погибает в автомобильных катастрофах определенный процент жителей. Мы с вами беседуем, а где-то ходят сотни мужчин и женщин, уже обреченных в силу статистики.
Скопин. И все же не люди зависят от статистики, а статистика от людей.
Журналист. Э, Вадим Александрович, легко сказать!..
Скопин. Почему? Давайте конкретно. Начнем с прохожих. По-моему, лозунг «Пешехода надо любить» надо дополнить лозунгом «Пешеход должен любить самого себя» — каламбур на скорую руку. Пока психология человека на улице не соответствует реально изменившейся действительности.
Журналист. Вы хотите сказать, что сознание пешехода сильно отстает от уличного бытия?
Скопин. Вот именно. Прохожий просто не учитывает скорость новой «Волги», к примеру, или ее тормозной путь. Увидал, что напротив торгуют квасом, и двинул через улицу, напрямик. Десять лет назад, при других машинах, при другом движении, опасность была во много раз меньше, но этого не учитывают...
Журналист. Откровенно говоря, меня занимает другое — психология сегодняшнего шофера. И происшествие нашел очень выразительное. Представляете, человек задавлен на тротуаре, можно сказать, на глазах у собственной жены. Произошло буквально на днях...
Сцена двадцать седьмая
Кабинет Филиппова. Филиппов и Знаменский. Решительно, без стука входит Валя Санкова в сопровождении соседки.
Валя. Я пришла спросить, почему вы его выгораживаете? Почему?
Знаменский. Кого «его»?
Валя. Ведь вы признали его невиновным, этого шофера!
Знаменский. Валя, да кто сказал?
Валя. Люди сказали! Люди знают!
Знаменский(тихо, Филиппову, но так, чтобы это услышала и Валя. Он хочет проверить свою догадку, что приход Вали «подогрет» Локтевой). Локтева воду мутит.
Валя. Почему это «мутит»? Она помочь хочет! Она за справедливость!
Филиппов. Вот что, дорогие женщины, побеседуем спокойно. (Приносит из другой комнаты недостающие стулья.) Садитесь, садитесь. (Соседке.) Сами же вы слышали: был человек, который перебежал...
Соседка(перебивает). Люди и соврут — недорого возьмут.
Филиппов. Бывает. А вдруг не врут? Пока ведется следствие.
Соседка. Ну, а где он? Перебежал да и убежал, разве сыщешь?
Валя. Значит, шофер, который человека задавил, невинный? А дети мои виноваты?!
Знаменский. Валя, неужели вы думаете, что мы равнодушны к вашему горю?
Валя. Нет, мне надо официально. Посадите шофера или нет?
Знаменский. Официально пока сказать не могу.
Валя(соседке). Видала, тетя Варя?! Пошли! (Обе уходят. Пауза.)
Знаменский(вздыхает, качает головой). На чем мы с вами прервались?
Филиппов. О свидетелях говорили. Там, если помните, два дома напротив. Была мысль, может, кто в тот момент в окно смотрел.
Знаменский. Ну?
Филиппов. Единственная старушка. Цветы поливала. Не знаю, что она видела, а рассказывает увлекательно. Три «скорых помощи», говорит... пятерых насмерть... шофера в лепешку... (Тихий стук в дверь.) Да! (Пауза.) Входите, кто там!
Неуверенно входит пожилая приятная женщина с потрепанным портфелем. Это мать Каталина.
Мать. Простите... могу я видеть товарища Филиппова или товарища Знаменского?
Филиппов. Даже обоих сразу.
Мать. Здравствуйте... Еще раз простите... Я, может быть, не вовремя, но мне необходимо... вопрос о судьбе человека...
Знаменский. Капитана Филиппова зовут Афанасий Николаевич, меня — Пал Палыч.
Мать. Лидия Ефимовна Каталина... Я приехала, чтобы... (Пауза. Она старается взять себя в руки.)
Филиппов. Сегодня из Вязьмы?
Мать. Да... То, что случилось с Олегом... Неужели его будут судить?!
Знаменский. Следствие не окончено... (Филиппову.) Ну, что еще я могу сказать? (Снова Каталиной.) Только эту стандартную фразу, которая вас не утешит.
Мать. Да... я понимаю, я... я, наверное, пристрастна, как любая мать, но... (Открывает портфель, вынимает аккуратную пачку листов разного формата, соединенных канцелярской скрепкой.) Вот что думают об Олеге люди, которые знали его с детства!
Знаменский(просматривая листки один за другим и передавая Филиппову). От директора школы... от комсомольской организации. От краеведческого музея — это зачем?
Мать. Он был у них активистом... Он... очень хороший мальчик!
Знаменский. Хороший ли, плохой, а человека сбил. (Останавливается, но все-таки договаривает.) И уехал.
Филиппов. От этого никуда не денешься.
Знаменский. Характеристики мы приобщим к делу.
Мать. Простите... Наверное, вы правы... но у вас тоже матери, вы должны понять... (Дрожащими руками запирает портфель, поднимается.) Извините... до свидания... Спасибо вам... Извините... (Направляется к двери в смежную комнату, Филиппов помогает ей найти выход.)
В смежной комнате звонит телефон. Филиппов уходит, слышен только его голос: «Да?.. Да, минуточку,.. Пал Палыч, Скопин требует».
Знаменский(подходит к телефону). Слушаю, товарищ полковник... Что?.. Вадим Александрович, разрешите вопрос... Так точно, почему я?.. Ясно, товарищ полковник... (Кладет трубку.) Вот история... Хоть бы пораньше предупредил! (Набирает номер.) Мать, ты? Беда у нас: вот-вот прибудет журналист... Не знаю, сейчас не в этом дело. Если не поспею к тому времени, ты его пока прими... На всякий случай никаких трогательных рассказов из моего детства. А братец пусть припрячет мои брошюрки по рыболовству... (Смеясь.) А ты представь себе фразу: «В свободное от ловли преступников время он ловил рыбу»... И без парада, поняла? Форма одежды повседневная... (Кладет трубку.) Вот черт!..
