- Кали… - тут же вздохнула Каллисто, покачав укоризненно головой.
- Нет, а что я сразу??
- Убирай, - приказала Элая, щуря глаза.
- Я…я никогда не убираюсь!
- Пришло время начинать, - альзури махнула хвостом. - Ведро и тряпка под раковиной.
- Охренела?? - взревела Кали.
Каллисто выскользнула из кухни, слыша оттуда вдогонку:
- Потом приготовишь испорченный тобою суп! Я его два часа варила!
***
- Что? Опять кошмар? - Каллисто возвела глаза к потолку, смотря на вдруг напуганную Кали с плюшевым Рокки в руках. - Ладно, на этот раз, ты хотя бы в одежде…
Каллисто откинула полог своего одеяла, азари тут же скользнула под одеяло и сжалась в комочек.
- Что тебе снится? - спросила Каллисто, смотря на Кали, что легла напротив, прижав ее игрушку к груди.
Глаза Кали помрачнели. На миг, Каллисто показалось, что перед ней сейчас не та азари, какую она привыкла видеть, а некто другой, кто был внутри нее, погребенный куда-то очень глубоко, под всеми поверхностными чувствами. Это были глаза напуганного ребенка, что жался по ночам к матери, в поисках защиты от вездесущих страхов, что любят преследовать нас в детстве. Каллисто стало неподдельно тяжело, и одновременно трепетно, от осознания, что значил этот взгляд.
- Мне снится то, чего не снится ни одной азари, Каллисто, - резкое обращение по имени заставило что-то внутри Т’Сони замереть и перевернуться, пока взгляд Ардат-Якши мутнел, говоря о еще большем погружении в дебри липкого страха и кошмара, что вновь ее настигал.
- Что же? - пересохшими губами спрашивает Каллисто.
- Тьма. - Было сказано в ответ, и именно тьма засветилась в глазах Кали, заставляя Каллисто погрузиться в пучину пугающего водоворота, а после, вынырнуть, словно она на секунду подавилась водой, что с жадностью глотала. - После того, как я перестала быть одержимой, а кровь не стучит в голове в пугающем древнем ритме, меня начинают посещать кошмары моего прошлого… Мои жертвы, те, кого я обманула, но самое страшное…когда среди них всех оказываешься ты или Элая…
- Возможно, что у тебя просто стресс… - в успокаивающем тоне шепчет Каллисто, гладя руку азари, которая сжала плюшевую игрушку.
Кали сжимает игрушку теснее, смотрит внезапно на нее и тянет:
- Тебе подарила ее мама, да?
- Не-а, - Каллисто не могла понять, почему она ощущала к этой Ардат-Якши что-то сродни материнским инстинктам. - Один мой добрый друг. Вождь клана Урднот.
- Круто. - Кали расплылась в искренне детской улыбке.
- А ты…что-нибудь будешь делать дальше с Элаей?
- А должна? - Кали вдруг погрустнела. - Я, кажется, вообще уже ничего для нее не значу. Все мои подкаты она воспринимает в штыки, только злобится на меня или злобно смеется, точно издевается! Я уже и так и эдак…
- Видишь, в чем твоя проблема, - стала рассуждать Каллисто. - Ты все переводишь в секс и так далее. А Элая…она, видимо, сторонница долгих и трепетных отношений.
- Тогда ей придется обломиться.
- В смысле?
- В смысле - я не хочу причинять и ей и себе боль, когда меня упекут в тюрьму на внушительный срок. Убегать я не буду, потому что долго думала и решила начать все заново, а если наплюю и стану снова скрываться - подвергну ее опасностям. Вот скажи мне, - почему ты так отчаянно стремишься вылечить Ардат-Якши?
Медленно, но Каллисто неумолимо вспомнила саму и себя и…Чезу. Чеза. Мысль о возлюбленной невольно заставила Каллисто загрустить. Внутри все сжалось, взгляд проникся тревогой, а такая робкая и отчаянная мысль о том, что у нее есть лекарство - заставляли все внутри взрасти в надежде. Очень робкой, но твердой…
- Потому что я пообещала кое-кому, что мы обязательно будем вместе. Несмотря ни на что.
- Какой она была? - с детской улыбкой спросила Кали, а Каллисто слишком хорошо знала, что за этим жестом прятался пошлый мотив. - Красивой?
- Нет никого на свете красивее ее, - душевно и искренне отозвалась Каллисто, грустно и бесконечно тоскливо улыбаясь, вознося взгляд к потолку, вдруг погружаясь в воспоминания. - Для меня и всех других - она была обычной танцовщицей на “Омеге”, что притягивала к себе множество взоров. Я…была просто одержима ею, потому, шла на безумства ради нее. Кошачий взгляд, что вспарывал тьму клубного полумрака, ее гибкое и идеальное тело, при свете софитов, что двигалось в такт неспокойных басов.
Возможно, это можно было бы назвать не “любовью с первого взгляда”, а скорее сексом, но именно этим она ввергла меня в какой-то водоворот страсти и зависимости. Я думала и дышала лишь ею, а когда она была рядом - забывала обо всем. Потом - я влюбилась. Так сильно, как никогда в жизни до этого и после. Она призналась, что тоже влюблена в меня и что это пугает ее, поскольку она никогда в своей жизни по-настоящему не любила. А позже…она сказала, что мне опасно быть с ней, поскольку с ней меня ждет лишь горе и разочарование.
- И…ты не послушала ее?
Каллисто расплылась в грустной широкой улыбке:
- Когда ты любишь, ты не задумываешься о том, что ждет тебя впереди. Ты живешь лишь ею, единой мыслью, что здесь и сейчас - она с тобой… Она улетела и не возвращалась около десяти лет… А я… я ее не забыла, и только встретившись с ней снова… ощутила, как из-под ног уходит земля. Это было что-то особенное. Я никогда не забывала ее, жила, в ожидании вновь ее встретить. Я хотела быть с ней. Провести с ней жизнь, разделить все то, что было у меня с ней. Эти чувства не купить, не вызвать каким-то наркотиком… Они просто есть… У тебя просто бьется от этого сердце и тебе это не прекратить.
У любви нет облика, пола, расы… Твое сердце - оно либо бьется, либо нет. И даже если любишь до боли, сердце все равно бьется, сжимается, делает такие кульбиты, внимая каждому жесту, слову, случайному взгляду… Ты можешь перетерпеть любовь, ограничить себя, но она еще та сука, потому что настигнет тебя, отдавая тупой болью.
Думала ли я о том, когда смотрела ей в глаза, видела все ее чувства и переживания, чтобы бросить ее, оставить и забыть? Конечно, нет. И если бы я тогда решила оставить свои чувства, не отдавать ей свое сердце и веру, я бы никогда в своей жизни не встретила бы ее снова и снова, сотни раз. И каждый этот раз, не был бы наполнен тем риском, надеждой, верой в лучшее - они не имели бы смысла или вообще - не были, брось я тогда ее, сделав то, чего она хотела.
Люди говорят: “Лучше полюбить и потерять, чем никогда любви не знать”… Я никогда в своей жизни не пожалела, что связалась с Чезой. Да, мне было больно и очень много раз, но разве это идет в сравнение с тем, что ты чувствуешь, когда ты рядом с ней?… Нет… Пока она рядом - для меня не существовало что-либо, кроме нее…
Я любила ее, даже когда я узнала о том, что она Ардат-Якши… Она пожертвовала своей свободой, только чтобы со мной ничего не случилось… Я поклялась ей и самой себе, что я найду способ быть с ней. И я его нашла… вот почему я сражаюсь, не сдаюсь, иду вперед, несмотря ни на что… Я верю, что однажды мы будем жить вместе, делить радость и горе - идти по жизни вдвоем… Я делаю это все, ради нее и никого более…
А теперь, Кали, ответь сама на свой вопрос - есть ли смысл говорить о своих чувствах. Есть ли смысл в том, чтобы всю жизнь сожалеть о том, чего ты не сделал, чем горевать о том, что сотворил?… Я бы без колебаний ответила на этот вопрос. И ответ на него - тебе бы точно не понравился…
========== Волк в овечьей шкуре ==========
- Запускай, - торжественно и чуть деспотично проговорила Лиара, смотря за тем, как Шепард набирает на клавиатуре некоторую комбинацию, что тут же приводит в работу множество экранов, заставляет весь остальной свет погаснуть. На самом большом из экранов высвечиваются сотни тысяч, если не миллион надписей, фото, видео, правок и все это - когда-то под закрытым доступом, под грифом «секретно», теперь - в ее руках.
Любой бы другой сошел с ума от власти, но мысль о дочери, о кольце, что греет ее безымянный палец - они держат ее в трезвости, не заставляя ступить на скользкую дорожку.
