Кирилл равнодушно дожевал кусок торта и отодвинул пустую чашку:
— Даю топологическое определение сингулярности: это точка n-мерного многообразия, где параллельные линии могут пересекаться, в ней производная не определена, а пространство перестает быть гладким. — Потом он несколько высокомерно глянул на Миревича. — Прежде чем бросаться терминами, которых не понимаешь, загляни хотя бы в толковый словарь.
Артем почему-то улыбнулся:
— Узнаю тебя… ведь ты и раньше все допытывался, как да из чего устроен мир. Морочил себе и другим головы своими философскими теориями. Вот одно из твоих изречений: «ветра дуют потому, что вся поверхность земли стоит на кончике иглы, а когда ее равновесие нарушается, возникает ветер, чтобы она не отклонилась еще сильней, и после этого равновесие восстанавливается».
— Так я сказал еще до моего рождения?
— Да, отлично помню.
— Здорово! Запишу себе в тетрадь. Наверняка у нас ветра дуют по той же причине: чтобы планета вращалась. Слушай чо-о-о-о… — Танилин до неприличия растянул букву «о», рожая очередную мысль: — Если ты позвал нас проповедовать буддизм, то вынужден тебя огорчить — это уже не новость, и это уже всем скучно.
— Выкинь Будду из головы! — Артем опять излишне эмоционально замахал руками. — Выкинь заодно все религии, о которых слышал. Если бы тебе сейчас показали, по какой причине на самом деле возникла эта вселенная, ты бы упал на пол вместе со стулом, а свои заумные книжки выкинул бы в форточку. Понятно, Фалиил?
Кирилл мотнул головой и почесал ладонью нос:
— Последнее слово — вот вообще не понял.
— Это тебя так зовут, по-настоящему. Все мы умерли по нелепейшей причине, о которой сейчас нет смысла говорить. К вам должна вернуться память, как только вы снова обретете свои настоящие тела. Я долго искал способ…
— А тебя-то как звали? Карабас? Барабас? — встрял Парадов, не спеша пережевывая свою долю пирога. Он откровенно лыбился во всю широту лица, ведь происходящая сцена пока еще его неплохо забавляла.
Миревич устало вздохнул, сцепив руки замком сплетенных пальцев. Его временная одержимость прошла, и теперь он говорил спокойно, размеренно, как всегда до этого:
— Бесполезно сейчас вам что-либо доказывать, к тому же знаю, вы все смотрите на меня как на идиота. Но я должен был хотя бы попытаться… — Артем на время замолчал, глядя в окно. Там люди и машины, огрызаясь друг на друга гудками да криками, создавали бесконечные потоки движения. И если верить, что Земля на самом деле круглая, то в глобальных масштабах все это движение полностью обнуляется, являясь априори бессмысленным. Он разочарованно глянул на каждого из присутствующих — именно тем взглядом, каким преподаватели смотрят на неразумных двоечников, потом продолжил: — Авилекс меня зовут и всегда звали.
— Ах, ну да! Вспомнил! Анвилекс! — Алексей внезапно просиял, протягивая руки. — Дай обниму тебя, дружище!
— Парадокс, хватит ломать из себя дурачка! Я говорю серьезно. Вон те двое, — он как-то небрежно указал в сторону Стаса с Дашей, — Ханниол и Астемида.
Стас Литарский во время этого разговора лишь иронично покачивал головой, изредка приподнимая изумленные брови. По лицу Даши сложно было сказать, о чем она теперь думает. Вообще-то она оказалась слегка обманутой: ожидала красочного кукольного представления, а вышло то что вышло. Прямиком из больной головы Миревича. К нему и раньше относились минимум как к весьма чудаковатому субъекту, теперь же все благородные маски слетели, обнажая некоего интеллектуального монстра, так тщательно скрываемого от человеческих взоров. Алексей, импровизируя на ходу, всякую его реплику пытался обратить в шутку, но ровно до того момента, когда Артем произнес следующее:
— Мы должны вернуться назад в Сингулярность. И это не предмет обсуждений, а мною принятое решение. Я делаю это не столько ради вас, сколько для тех, кто вас там ждет, проливая слезы. Во всяком случае, по моей вине все мы оказались здесь. Считайте, что я исправляю собственную ошибку.
— Ага, — Алексей последний раз весело кивнул, — давай, Карабас, наколдуй портал между двумя вселенными! Или мы на звездолете туда полетим? Чур я за штурвалом…
— Для того, чтобы попасть туда, нам необходимо умереть здесь…
Гробовая тишина длилась ровно одну секунду — нервную, тягучую и болезненно долгую. Потом Даша резко встала со стула:
— Ладно, я пошла.
Парадов кинул ложку внутрь пустой чашки, и та с диким звоном стукнулась о ее фарфоровое естество:
— Все, хватит! Карабас, игры окончены, ты вправду рехнулся… Говорят, в ближайшем дурдоме есть специальная комната с Сингулярностью, так что лететь тебе никуда не надо. Мы откланиваемся. Твое представление почти удалось, впрочем, аплодисментов не жди… — Он резко встал со стула, но тут же почувствовал головокружение, в глазах потемнело и будто бы по телу побежали миллиарды мурашей, лишая его жизненных сил. Потом наступила преждевременная ночь…
…Когда Алексей очнулся, вмиг понял — его руки и ноги привязаны к стулу. Пару раз дернулся — бесполезно. Остальные находились в таком же положении. Паника начиналась медленно, капля за каплей отравляя спокойствие души. Дарья уже ревела во весь голос, Стас орал в сторону Миревича:
— Свихнувшийся ублюдок!! Что за гадость ты нам подсыпал?! Быстро взял да развязал!
Четыре свечи по углам комнаты цветным калейдоскопом озаряли бредовую реальность, а за окном почти стемнело. Артем стоял, закрывая руками лицо и долгое время никак не реагируя на крики Литарского. Алексей быстро понял, что угрозами вряд ли получится вразумить умалишенного, поэтому он попробовал свой способ спасения из ситуации:
— Давайте для начала все успокоимся! Ладно, я готов поверить в существование Сингулярности, но наверняка есть другой способ туда попасть. Пожалуйста, развяжи нас, мы это вместе обсудим.
Миревич наконец открыл лицо, его глаза были мокрыми и сильно покрасневшими, руки дрожали как при старческом треморе, зрачки совсем потухли:
— Я знаю, что совершаю чудовищную вещь, но другого способа нет… нет…
— Мы ведь все равно когда-то умрем, — на удивление спокойно произнес Кирилл. Всю свою меланхолическую жизнь мечтающий о смерти и неоднократно сообщающий об этом в своем дневнике, он был лишь слегка удивлен, что она явилась так неожиданно да еще при таких нелепых обстоятельствах.
— Потом будет поздно, наши тела перенесут в замок последнего Покоя. Не смотря на то, что время в двух мирах течет по-разному — здесь годы, там часы — я и так откладывал обряд до последнего момента.
— Обряд? — Алексей еще раз со всей дури дернул связанные руки. — Какой обряд?
Миревич достал нож и положил его на стол, другой рукой схватившись за голову.
— Он с ума сошел! Он свихнулся… — Стас тоже не оставлял попытки выскользнуть из плена, но веревки, как по колдовству обредшие демоническую силу, приковали его к стулу. — Слушай, идиот, отпусти хотя бы ее! Разбирайся только с нами!
Дарья вся в слезах только беспомощно мотала головой, время от времени всхлипывая. Она раньше думала, что такое бывает только в книжках да в фильмах про ненормальных сектантов. Она даже не пыталась что-либо говорить, видя что на одержимого Миревича не действуют никакие доводы. Опустевшие чашки из-под ядовитого напитка теперь небрежно были расставлены по столу, а остатки торта источали смрадный запах. Еще эти проклятые свечи! Голубая! Фиолетовая! Желтая! Розовая!
— Если ты планировал нас убить, почему бы не подсыпать сразу яду в чай? — спросил Алексей, его пальцы постоянно сжимались да разжимались, надеясь ослабить веревку.
— Увы, так ничего не получится. Нужен выброс особых эмоций, нужно ваше ясное сознание, иначе перехода не будет. Простите меня…
Артем взял нож и стал приближаться, непрестанно бормоча о прощении.
— Остановись, урод!! — это был последний возглас Стаса. Нож тихим движением вошел в его горло и поток крови, перемешанный с пугающей чернотой, залил всю рубашку. Сквозь хрипы он пытался еще что-то произнести, хватая губами вмиг опустевший воздух, но его лицо стремительно бледнело. Точно смерть незримыми мазками накладывала на его кожу грим.
