- Халиф Мостали, да продлит Аллах его дни, объявил праздник в честь победы воинов ислама. Твой поединок состоится в полдень после молитвы. А теперь покажи, что ты умеешь.
Кивок, долженствующий обозначать почтительный поклон, вышел у франка сухо и весьма сдержано. Глаза Селима нехорошо блеснули, но он опять промолчал.
Роберт вышел на середину нагретой солнцем площадки. Один из воинов личной гвар-дии бея встал напротив, отведя руку с кривым сейфом далеко в сторону. Не взошедшее еще в зенит солнце, било франку в левую щеку. Противник Роберта, поймав полированным металлом тяжелой слегка искривленной сабли, солнечный зайчик, послал его в глаза соперника. Ослепить ли? Просто ли надсмеяться?
По тому, как он стоял - слегка расставив ноги и опустив плечи - по повороту головы и внимательным глазам, Роберт понял, перед ним достойный противник: умный, осторожный, очень умелый.
Солнечный зайчик был не просто забавой. Когда в один прыжок сарацин оказался в центре площадки и занес руку, для удара, в глазах Роберта еще плавали золотые круги. Так что, первую атаку он отбил довольно коряво, да еще встал против солнца. Само по себе это не означало проигрыша, но доставляло некоторые неудобства.
Ловко его подловили: сначала Селим со своими победами, затем этот сарацин, все вре-мя стремительно атакующий и не дающий сменить позицию - просто - как мальчишку.
Злость на себя всегда заставляла Роберта собраться гораздо лучше, нежели злость на противника. Прямой короткий фальчион - не самое лучшее оружие против кривого сейфа, но Роберт с первых дней тренировок сражался именно так.
Привычными, выверенными движениями франк начал отбивать выпады, стараясь пой-мать нужный ритм. Позицию удалось сменить. Солнце теперь било в щеку, но Роберт по во-робьиному шажку еще уходил вправо, пока прямые лучи не осветили потное и уже далеко не такое равнодушно-насмешливое лицо сарацина. Противник начал нервничать. Это вполне устраивало Роберта, который наоборот - совсем успокоился, даже дыхание придержал.
По сторонам смотреть было некогда, а то граф Парижский с удовольствием бы отме-тил, что спесивого блеска в глазах Селима Малика поубавилось, зато разгладилось хмурое лицо Тафлара абд Гасана.
Роберт был сосредоточен и собран. Он отмечал каждое самое незначительное движение сарацина, выражение лица и даже направление взгляда, поэтому удар с подкруткой, которого раньше не встречал, отбил, хоть рука и заныла до самой лопатки.
Настала пора заканчивать поединок. На прямой колющий выпад, противник отреагировал как и раньше - отводящим сверху. В следующий момент франк, действуя мечом как рычагом, зацепил гардой чужой клинок и вырвал его у сарацина. Мало того, свободной рукой он перехватил чужое оружие…
Оба меча уперлись в грудь побежденного.
Негромкий хлопок в ладоши прекратил противостояние. Держа мечи опущенными к земле, Роберт пошел в сторону египетского царедворца. Охрана мгновенно ощетинилась клинками и копьями. Пришлось остановиться и положить оружие на землю.
Сиятельный племянник внимательно смотрел в лицо франкского рыцаря. Роберт не от-водил глаз. Наконец, Селим махнул охране, опустить оружие.
- Доспех, - скомандовал египтянин. Спустя короткое, заполненное замешательством свиты время, ему вынесли кольчугу и круглый утыканный золотыми пиковками шлем.
Роберт поймал умоляющий взгляд Тафлара. Поддаться? Посмотрим, может и не при-дется.
Селим Малик слыл не последним воином Египетского халифата…
Стоп! Бей желает позабавиться? Прекрасно, он получит то, что хочет.
На протяжении всего поединка Роберт только защищался. Ни одной ответной атаки.
Танцуя на месте, он уворачивался от выпадов противника сначала напряженно и сосредото-ченно, все больше расслабляясь к концу схватки. Такая беспечность чуть было не стала при-чиной поражения: хитрый араб выбрал момент между однообразными выпадами, которые Роберт легко парировал, и крутнулся на месте. Роберт присел, пропуская свистящую сталь над головой. Но направление движения клинка внезапно изменилось, ятаган пошел сверху вниз. Ничего не оставалось, как, кинувшись на землю, кувыркнуться через голову, чтобы вскочить на ноги на достаточном расстоянии.
Роберт был готов продолжать бой, но Селим бей опустил саблю. По знаку царедворца с него сняли шлем. Головная повязка промокла насквозь. Ее заменили на свежую, после чего Селим Малик дал понять, что поединок продолжается.
Франк тоже снял шлем и передал его подскочившему Мибу. Недавно подогнанный для него кузнецом шолом с наносьем был удобен и совсем не мешал, но Роберт не мог себе по-зволить сражаться не на равных.
Завораживающая пляска мечей продолжилась. В какой-то момент Роберт даже впал в обычный для себя боевой транс, когда тело делает все само, а мозг только фиксирует отдель-ные моменты: размазанный след клинка в воздухе, оскаленный рот противника, рука, отве-денная в сторону…
Крик бея вывел франка из транса. Сил почти не осталось, руки повисли, но в теле еще плясало немыслимое напряжение. В голове прояснялось очень медленно. Вокруг столпилась охрана.
Роберт посмотрел в сторону Селима и Тафлара. С первого снимали кольчугу, второй смотрел почти обречено.
Я, что, ранил бея? Крови не видно… может, на землю уронил? Вот напасть - ничего не помню!
Навалились тошнота и головокружение. Зарвавшийся франк оставался на солнцепеке, свита племянника великого визиря спятилась в тень. И тогда Роберт просто сел на землю. Не находя ничего зазорного, в том, что после боя нуждается в отдыхе.
Однако посидеть ему не дали, подняли и повели к Селим бею. И то ладно, что в тень. Попутно Мибу стянул с него ставшую неподъемной кольчугу.
- Гарун, - Селим Малик уже сидел подле, уставленного снедью низенького столика, - не хочешь ко мне присоединиться?
Абд Гасан расположился напротив бея. Лицо Тафлара оставалось напряженным.
- И ты, Рабан аль Париг, сядь.
Неслыханно! Пленному христианину предлагали место за столом вельможного му-сульманина.
Но бей, скорее для свиты, нежели для него, пояснил:
- Потомку франкских королей, да и любому достойному воину, потребен отдых.
Поданная Мибу чаша с холодным кисловатым напитком, окончательно привела Робер-та в себя.
- Ты пытался меня одурачить, франк? Другой за подобную наглость поплатился бы жизнью, но ты доказал свое искусство воина и достоинство высокорожденного. Я забираю его к себе, - обернулся Селим к абд Гасану, - до поединка, а… там видно будет.
Тафлар не посмел возразить, только тоскливо посмотрел на Роберта.
- Ваше высочество, - франк все же решил попытать счастья, - если исход будущего поединка для вас еще важен, не могли бы вы исполнить мою просьбу?
- Ты ставишь условия? - брови Селима Малика недовольно взмыли.
- Нет. Прошу о… милости, - пришлось перешагнуть через себя.
- Ну? - усмехнулся египтянин. Внутренняя борьба, происходящая в душе франка, не осталась для него незамеченной. - Чего ты хочешь?
- Остаться здесь.
- Боишься? Считаешь, у меня тебе будет угрожать опасность?
- Я боюсь, - твердо сказал Роберт, - не за себя.
Бей задумался. По его малоподвижному лицу невозможно было понять, что воспосле-дует дальше: милость или сжигающий все окрест гнев.
- Пусть твой друг Абу осмотрит франка, - наконец постановил бей, обращаясь к Тафлару. - Уведите его.
Черный купол неба с россыпью серебряных блесток накрывл террасу, на которой рас-положились Тафлар, Абу Хаким и Роберт, фантастической чашей. Здесь, на крыше левого крыла франк оказался впервые. Пышные висячие сады окружали арку, за которой распола-галось несколько комнат. Внизу под толстым перекрытием тихо ночевала женская полови-на.
Жизнь Роберта, так долго ограниченная комнатой, купальней да потаенным уголком сада, в одночасье стала доступна взорам всех чад и домочадцев. Впрочем, чад, предусмотри-тельный советник халифа давно отправил в дальний ном. Там, в окрестностях древнего Лук-сора они 'отдыхали' от столицы под присмотром надежной стражи.
