Мибу надел только набедренную повязку и легкую кожаную безрукавку с нашитыми медными бляхами.
Роберт тряхнул кольчугой, которую нес в руке, знаком предлагая ему надеть такую же. Тот мотнул головой и осклабился, сверху вниз глядя на франка, которого совсем недавно носил на руках в отхожее место.
- Тафлар, прикажи, чтобы Мибу надел кольчугу.
- Но он не хочет, - засмеялся араб.
- Я боюсь - он пострадает.
- Мибу?! А ты не слишком самоуверен, Рабан?
Роберт тоже не стал одеваться. Отойдя на край поляны, он привычно поиграл мечом.
Сверкающее лезвие со свистом рассекло воздух. Рука отвыкла от таких забав, заныло запя-стье. Ничего, все вспомнит! Замотав запястья полосками мягкой кожи, Роберт подошел к Мибу и встал напротив, чуть расставив ноги.
Сначала Мибу сделал страшное лицо и выпучил глаза, потом оскалился и только после этого замахнулся для рубящего удара. У африканца в руках порхал такой же как у Роберта короткий меч. Клинки встретились, высекая искры. Удар болью отдался в плече, кисть слег-ка вывернулась, но оружие Роберт удержал. Теперь осталось самое простое: скрестив кли-нок, обратной подкруткой выдернуть меч из ладони противника. На этот финт Роберт был большим мастером. …ошарашенный Мибу обижено смотрит на свои пустые ладони, Джамал бежит подоб-рать, далеко отлетевший меч, Тафлар абд Гасан оглушительно хохочет…
Они таки облачились в железо, и теперь учебный бой шел по всем правилам. Тело само вспоминало уроки, затверженные с отрочества. Движения плелись как вязь, столь любимая на Востоке.
Оказалось, Тафлар поскромничал, мечом Мибу владел очень хорошо, но все же не на столько хорошо, чтобы стать серьезным противником графу Парижскому.
Когда совсем стемнело, Тафлар хлопнул в ладоши, прекращая бой. Роберт и сам уже чувствовал, что находится на пределе. Отбивать наскоки стремительного и сильного как мо-лодой лев Мибу, было той еще работенкой.
По дороге араб не торопился обсуждать увиденный бой, только на пороге дома он обернулся к франку:
- Ты вселил в меня надежду, Рабан. Отдыхай.
Длинный, тяжелый день заканчивался. Джамал принес ужин и светильник. Движения чуть сковывала привычная, но от того не ставшая приятной боль. Зато постоянное и ежесе-кундное ощущение несвободы, которое успело иссушить душу и тело, начало отпускать. Оно не прошло совсем, но примелькалось, став привычным, как становится привычным для узника вид решетки на окне камеры.
Теперь весь его день с раннего утра до ночи был заполнен. Физические и дыхательные - им научил Абу - упражнения чередовались с отдыхом. Затем еда, затем тренировочный бой, опять упражнения, еда и поздно вечером - омовение.
На последнем настояли оба: и Тафлар и Абу Хаким, как только уразумели, что нежела-ние мыться проистекает у франка от отсутствия привычки, а не от религиозных запретов. А Роберт, поначалу приняв мытье за необходимую, хоть и непривычную лечебную процедуру, постепенно стал получать от него удовольствие.
В, приправленной благовониями, воде натруженные за день мышцы расслабились, тело охватила приятная истома. Франк считал дни до поединка. Сколько их осталось? - пять-шесть? На более длительный срок рассчитывать не стоило. Роберта одолевали сомне-ния. Короткий, даже очень напряженный бой он выиграет. Если же противник предпримет изматывающую тактику глухой защиты с редкими, выверенными удами, Роберту несдобро-вать. Сил все еще было катастрофически мало.
Он глубоко задумался, и не обратил внимания, на открывшуюся дверь. Должно быть, Джамал принес полотенца. Когда же Роберт мельком глянул в ту сторону, мысли о всех на свете поединках мгновенно испарились.
Женщина неспешно подошла к краю бассейна, потрогала босой ступней воду, отступи-ла на шажок и со спокойным интересом начала рассматривать обнаженного мужчину. Пер-вым движением Роберта было - отвернуться. Не стал. Пусть смотрит. Подумал и тут же понял - отворачиваться придется. Не поддающаяся контролю плоть, не знавшая женщины больше года, заявила о себе с такой силой, что потемнело в глазах, и к лицу прилила кровь.
Не желая дальше терпеть это двусмысленное и неудобное для себя положение, Роберт ринулся из воды, стремительно прошлепал по ступенькам бассейна и схватил первое, что попалось под руку - простыню. Когда враз ставшие непослушными руки уже затягивали узел на талии, к коже спины прикоснулась мягкая ткань. Женщина осторожно промокала ему плечи.
Она, что, с ума сошла?!! Осталась только эта мысль, да еще нарастающая в паху тя-жесть и дрожь в бедрах.
- Тебе лучше расстелить простыню, господин, - сказала она, щекоча его ухо дыхани-ем, и потянула за край ткани. Повязка, размотавшись, упала к ногам.
Почти не контролируя себя и теряя дыхание, Роберт все же отстранился:
- Я не хочу стать причиной бед в этом доме.
Женщина приложила палец к его вмиг запекшимся губам:
- Разве такое возможно? Никакой беды.
Дальше все слилось в бурный поток, который подхватил его и понес. …только не торопиться, еще чуть-чуть… шелковая, гладкая… когда она успела раз-деться?.. нежная, прохладная кожа под грудью… не хочется отнимать рук, частое биение сердца…
Он останавливал себя, пока мог. А потом… она сама раскрылась. Одним движением он ворвался горячую, влажную глубину и задвигался, гоня вверх, нарастающее наслажде-ние.
Ему показалось, извержение наступило почти мгновенно. Разбегаясь разноцветными искрами, в затылке глухо стукнула боль, а тело продолжало содрогаться в спазмах.
Роберт сполз со скамьи и уселся прямо на пол. Искры в глазах превратились в радуж-ные круги, а голова вдруг показалась легкой как надутый воздухом шар.
Реальность никак не хотела возвращаться в свои границы. И - ладно!
Краем глаза он заметил, как женщина встала с лежанки, спустилась по ступеням к воде и начала смывать, стекающее по ногам семя. Роберт прикрыл глаза. Зрелище могло обернуться повторной неконтролируемой вспышкой.
- Не хочешь войти в воду? - сама она уже стояла на краю бассейна, завернувшись в покрывало. Накидка не скрывала, скорее подчеркивала мягкие округлые формы. - Я при-несу сухое полотенце.
Он быстро окунулся. Вытереться женщина ему не дала, сама быстро промокнула воду на теле и протянула сухую джелябу.
- Тебе помочь одеться?
- Нет.
Роберт был несколько разочарован, прозаичным окончанием процедуры вытирания, однако тут же рассудил, что так оно и лучше. Ситуация до сих пор оставалась неясной.
- Кто ты, прекрасная… - хотел сказать девушка, но осекся. Перед ним было не юное создание. Ему улыбалась красивая зрелая женщина. Роберт не мог наверняка сказать сколько ей лет. Возраст женщины - вообще загадка. Но у юности не бывает такого спокойного, уве-ренного в своей красоте взгляда. Над чистым высоким лбом на две стороны разделялись бле-стящие черные волосы. Под тонкими выгнутыми бровями мерцали темные миндалевидные глаза. У внешних их уголков уже залегли морщинки. Крупные, мягкие губы и тонкий нос были совершенны. Легкая складочка под подбородком, намек на полноту, ничуть не портили этого лица.
Роберт шагнул ближе и осторожно провел губами по ее приоткрытым губам. Это не было порывом страсти - просто такие губы хотелось целовать. Женщина отстранилась:
- Пойдем, я провожу тебя.
Они шли теми же лестницами и переходами, что водил его Джамал. Незнакомка уве-ренно двигалась впереди, покачивая бедрами. Движение ягодиц под тонкой тканью отдава-лось толчками у него в животе. Пришлось отстать, и еще - обозвать себя сопливым юнцом, чтобы сохранить видимость спокойствия.
В комнате Роберт сел первым, ноги предательски подрагивали, да и вообще…
Женщина осталась стоять посреди невеликого помещения. На полу вперемешку валялись покрывала, подушки, одежда, оружие.
- Присядь госпожа. - Роберт указал ей место против себя. Она слегка нахмурилась, но села.
- Итак, может быть, ты все же объяснишь, чему я обязан счастьем… познакомиться с тобой?
